Черная стрела - Стивенсон Роберт Льюис - Страница 27

чего нам было ссориться, мой юный и чрезвычайно пылкий друг? Чтобы все наконец стало

ясным, назовите мне имя того достойного джентльмена, которому я сдался.

Но прежде чем Дик успел ответить, в темноте совсем рядом раздался чей-то голос. Дик

заметил, что у говорившего был белый с черными полосками значок и что он обращался к

своему начальнику с необыкновенной почтительностью.

– Милорд, – сказал он, – если эти джентльмены – враги сэра Дэниэла, то, право, очень

жаль, что мы вступили с ними в бой. Но будет еще хуже, если мы останемся здесь. Люди,

сторожащие дом, не умерли и не оглохли. Они безусловно слышали шум сражения и,

конечно, дали знать в город. И если мы сейчас же не уйдем отсюда, нам придется сражаться

с новым врагом.

– Хоксли прав, – сказал лорд. – Какое вы примете решение, сэр? Куда мы должны

идти?

– Куда вам угодно, милорд, – сказал Дик. – Я начинаю думать, что мы с вами можем

подружиться. Я представился вам несколько грубовато, и мне не хотелось бы, чтобы наши

дальнейшие отношения были похожи на наше первое знакомство. Нам нужно расстаться,

милорд. Так пожмем на прощанье друг другу руки! А в назначенный вами час и в

назначенном вами месте мы встретимся снова и обо всем сговоримся.

– Вы слишком доверчивы, мой мальчик, – сказал рыцарь, – но вашего доверия я не

обману. Я встречусь с вами на рассвете у креста святой Невесты. Пошли, ребята!

Незнакомцы исчезли во мраке с подозрительной быстротой. Пока разбойники, по

своему обыкновению, грабили мертвецов, Дик в последний раз обошел вокруг садовой

стены, чтобы взглянуть на фасад дома. В маленьком чердачном окошке горел свет; этот свет,

вероятно, был хорошо виден из западных окон городского дома сэра Дэниэла. Дик понял,

что это и есть тот сигнал, которого так опасался Хоксли, и что скоро сюда явятся воины

тэнстоллского рыцаря.

Он прижал ухо к земле, и ему показалось, что он слышит лязг оружия и

приближающийся стук копыт. Он поспешно кинулся назад на берег. Но работа была уже

кончена; четверо разбойников тащили к морю последний труп, раздетый догола, чтобы

бросить его в воду.

Когда через несколько минут из переулков Шорби вылетели галопом сорок наспех

одетых всадников, на пустынном берегу возле маленького дома было уже тихо. Дик со

своими людьми находился уже в харчевне «Козел и волынка» и снимал с себя доспехи,

чтобы хоть немного поспать перед утренним свиданием.

Глава III

Крест святой Невесты

Крест святой Невесты стоял недалеко от Шорби, на опушке Тэнстоллского леса. Тут

соединялись две дороги, одна шла лесом из Холивуда, другая – та, по которой отступала

разгромленная армия ланкастерцев из Райзингэма. Здесь обе дороги сливались в одну,

которая, изгибаясь по склону холма, тянулась до самого Шорби. Возле того места, где они

соединялись, возвышался небольшой бугор, на вершине которого стоял древний,

изъеденный непогодами крест.

Дик явился к этому кресту около семи часов утра. Холодно было по-прежнему; земля,

покрытая серебряным инеем, казалась седой; рассвет был багрян и оранжев. Дик сел на

ступеньку под крестом, закутался в свой плащ и внимательно поглядел по сторонам. Ждать

ему пришлось недолго. На дороге, ведущей из Холивуда, появился джентльмен в роскошных

сияющих латах, поверх которых была накинута мантия из драгоценных мехов; его

великолепный конь шел иноходью. Следом за ним, держась от него на расстоянии двадцати

ярдов, двигался отряд всадников, вооруженных копьями; но, увидев крест, воины

остановились, и джентльмен в мехах двинулся к кресту один.

Он ехал с поднятым забралом; лицо у него было властное и гордое, под стать его

пышному одеянию. И Дик не без смущения двинулся навстречу своему пленнику.

– Благодарю вас, милорд, за точность, – сказал он и низко поклонился. – Не угодно ли

вашей светлости сойти на землю?

– Мы здесь одни, молодой человек? – спросил рыцарь.

– Я не так прост, – сказал Дик, – и должен признаться вашей светлости, что в лесу возле

этого креста лежат мои честные ребята с оружием наготове.

– Вы поступили мудро, – сказал лорд, – и я очень этому рад, потому что вчера вы

дрались, как безрассудный сарацин, а не как опытный христианский воин. Впрочем, не мне

об этом говорить, так как я был побежден.

– Вы были побеждены, милорд, только потому, что упали, – ответил Дик. – Если бы

волны не пришли мне на помощь, я бы погиб. Я до сих пор ношу на теле знаки, которыми

отметил меня ваш кинжал. Мне думается, милорд, что все опасности, так же как все синяки и

шишки, выпали мне на долю в этой маленькой ночной стычке на берегу.

– Я вижу, вы достаточно умны, чтобы превратить все в шутку, – заметил незнакомец.

– Нет, милорд, – ответил Дик, – я не стремлюсь выгородить себя. Но теперь, когда при

свете дня я вижу, какой отважный рыцарь сдался, – сдался не мне, а судьбе, темноте,

приливу, и как легко бой мог принять совсем другой оборот для неопытного воина вроде

меня, – я несколько смущен своей победой, и вам, милорд, это не должно казаться странным.

– Вы хорошо говорите, – сказал незнакомец. – Ваше имя?

– Мое имя, если вам угодно знать его, Шелтон, – ответил Дик.

– А меня называют лорд Фоксгэм, – сказал рыцарь.

– Вы, милорд, опекун самой милой девушки в Англии! – воскликнул Дик. – И теперь я

знаю, какой мне взять с вас выкуп за вашу жизнь и за жизнь ваших слуг! Я прошу вас,

милорд, окажите мне милость: отдайте мне руку моей прекрасной дамы, Джоанны Сэдли, и

получите взамен свою свободу, свободу своих слуг и, если желаете, мою благодарность и

преданность до самой смерти!

– Разве вы не воспитанник сэра Дэниэла? Разве вы не тот самый сын Гарри Шелтона, о

котором я так много слышал? – спросил лорд Фоксгэм.

– Не угодно ли вам, милорд, сойти с лошади? Я расскажу вам подробно, кто я такой,

как я живу и на каких основаниях я осмеливаюсь просить у вас руки Джоанны Сэдли.

Умоляю вас, милорд, присесть вот на эту ступеньку, выслушать до конца и судить меня

милостиво.

С этими словами Дик протянул руку и помог лорду Фоксгэму слезть с лошади; он

привел его на бугор к кресту, усадил на то место, где недавно сидел сам, и, почтительно стоя

перед своим благородным пленником, рассказал ему всю свою историю вплоть до

вчерашнего дня.

Лорд Фоксгэм внимательно слушал его.

– Мастер Шелтон, – сказал он, когда Дик кончил, – вы одновременно и самый

счастливый и самый несчастный молодой джентльмен на всем свете. Но счастье свое вы

заслужили, а несчастье получили незаслуженно. Не падайте духом, вы приобрели друга,

который может и хочет вам помочь. Хотя человеку вашего происхождения не следует

якшаться с разбойниками, я должен признать, что вы храбры и благородны. Во время боя вы

опасны, во время мира вы учтивы. Вы – молодой человек с прекрасными возможностями и

отважной душой. Своих имений вы не увидите до нового переворота. Пока ланкастерцы

стоят у власти, сэр Дэниэл будет пользоваться ими, как своими собственными.

С моей воспитанницей дело обстоит тоже не просто. Я обещал ее одному джентльмену,

моему родственнику, по имени Хэмли; обещание ему дано давно...

– Ах, милорд, тем временем сэр Дэниэл обещал ее милорду Шорби! – перебил Дик. – И

хотя обещание это дано совсем недавно, оно будет выполнено.

– Вы правы, – ответил лорд. – И вот, принимая к тому же во внимание, что я ваш

пленник, жизнь которого вы пощадили только на известных условиях, и, главное, что

девушка, к несчастью, находится в чужих руках, я даю вам свое согласие. Помогите мне с

вашими добрыми молодцами...

– Милорд! – воскликнул Дик. – Ведь это те разбойники, за знакомство с которыми вы