Наследница Магдалины (Наследство Магдалены) - Чедвик Элизабет - Страница 14

— Значит, мы должны расправиться с горсткой невинных людей ради блага большинства, — сплюнула Клер. — Скажи мне тогда, о премудрый Соломон, кого именно из наших катаров мы обязаны швырнуть в костер первыми? Изабель? Или конюха Пьера? А как насчет той старухи, что носит в замок грибы?! — Голос ее сорвался от ярости, и она впервые увидела, как потрясен ее муж столь резко изменившимся к нему отношением.

— А может, нам взять и схватить Амьери и Жеральду. Почему бы не подумать об этом в сложившихся обстоятельствах!

— Прекрати, Клер!

— Что, совесть замучила? — набросилась она на него.

Рауль грубо схватил ее за плечи. Она почувствовала, как больно впиваются в ее тело длинные пальцы, как сотрясается в беззвучном плаче его тело. Она попыталась ударить его кулачком в грудь, но он еще крепче прижал ее к себе. Тело ее обмякло, и Клер в отчаянии разрыдалась.

— Да, — глухо промолвил он, моя совесть не дает мне покоя, и я так напуган, что мне хочется запереться где-нибудь в темных покоях и никуда не выходить. Я не хочу надевать доспехи и размахивать мечом. Но опасность игнорировать нельзя — в данном случае беда неизбежна.

Он попытался ее поцеловать. В ответ Клер страстно прижалась к нему, пожалев, что наговорила ему столько обидных слов. Ее трясло от страха при мысли, что он отправится на войну. Память о мертвецах, лежавших на берегу Роны, все еще преследовала ее. Кровь, позор насильственной смерти. Рауль, может, и был воспитан как рыцарь и хорошо обучен военным искусствам, но он ни разу не был в бою, а в сражении ему бы пришлось противостоять куда более опытным солдатам. Вполне возможно, что ее ребенку никогда не будет суждено увидеть своего отца.

— Но почему? Почему? — повторяла она сквозь слезы. — Почему они должны нападать на нас? Разве мы когда-либо причиняли им вред?

Он ласково погладил ее по спине и с мрачным видом воззрился на каменные зубцы крепостной стены.

— Просто они стали нам завидовать. Просто они стали нас бояться. А потому они просто обязаны уничтожить нас, иначе мы их уничтожим. В основе этого крестового похода лежат жажда власти, алчность и страх.

Клер подняла голову.

— Рауль, а что же будет с нашими катарами?

Его руки замерли на ее талии, еще не успевшей округлиться от беременности.

— Некоторое время им придется справлять свои службы тайно. Они могут уйти в пещеры, что на холмах повыше виноградников.

— А как насчет катаров, что проживают во владениях Роже де Тренсеваля?

— Мы сделаем все, что в наших силах. Клер, ты должна понять, сколь сложна теперешняя ситуация. У нас практически не осталось пространства для маневра.

Прикусив губу, она моргнула, будто бы в знак согласия. Сверкающая стеклянная сфера ее вселенной разбилась на тысячу осколков, вонзившихся в ее несчастное сердце.

— Ты не вернешься в зал? — тихо спросил Рауль, утирая рукой слезы на ее щеках.

— Я не могу. — Она дрожала, чувствуя, как медленно сочится кровь из невидимой смертельной раны. — Передай мои извинения, Рауль. Честно говоря, я нездорова.

Она вырвалась из его объятий.

Рауль посмотрел ей вслед, прикрыв глаза от сильного порыва ветра. Когда он прошел за нею в башню, то от резкого контраста между ярким дневным светом и внезапной тьмою винтовой лестницы потерял ориентацию и зацепился ногой за ступеньку.

ГЛАВА 10

— А ты не думала вернуться на родину? — спросила Жеральда у Брижит.

Они сидели у камина в покоях Жеральды и перебирали травы, собранные прошлым летом и осенью, и раскладывали их по глиняным горшкам. Знакомый крепкий дух розмарина и укропа смешивался с тонким ароматом лилий.

— Порой возникает такое желание, — улыбнулась Брижит, — но эту жизнь я уже давно оставила в прошлом. Я ведь была еще совсем ребенком, когда мы пересекли пролив. — Взгляд ее затуманенных серых глаз обратился внутрь. — Хотелось бы еще раз отпраздновать там день летнего солнцестояния среди древних камней. Однако не думаю, что этому суждено сбыться. Быть может, когда-нибудь моя дочь поднимет там чашу вместо меня. Надеюсь, так оно и случится.

— Ты что, и впрямь способна предвидеть будущее? — полюбопытствовала Жеральда.

Брижит повернула голову к огню, весело потрескивавшему в камине.

— Иногда да, но для этого необходимо как следует подготовиться, и у меня не всегда возникает желание искать вещие видения. Этот дар подобен обоюдоострому мечу, и если неправильно взять его в руки, то можно очень сильно порезаться. Хотела бы ты, Жеральда, например, знать то, когда и как именно ты умрешь?

Сглотнув застрявший в горле комок, Жеральда отрицательно замотала головой.

— Нет? — прошептала Брижит. — Вот и я не хочу, но порой подхожу к подобным вещам достаточно близко.

После этого женщины некоторое время молчали. Жеральда задумалась над словами девушки. Брижит тем временем думала о своем. С тех пор как умерла мать, ее просто несло потоком, и было все равно, куда именно. Так ре могло продолжаться вечно. У нее были определенные обязательства, клятва, данная ее роду, — выносить ребенка в своем чреве. От матери к дочке цепочка тянулась непрерывно на протяжении двенадцати столетий, и каждое звено ее сияло древней силой и мудростью.

Она обращала внимание на то, как на нее смотрят мужчины. Их явно не придется силой заставлять лишать ее девственности и бросать семя в ее чрево, но ей-то не особенно хотелось совершить столь непоправимый шаг. В доме Жеральды находилось несколько замечательных молодых людей из хороших катарских семей, но они не столь влекли ее тело, как тот монваланский жених. По правде говоря, ей очень хотелось лечь с ним. Но в данный момент это было просто невозможно.

— А это правда, что ты из рода самой Марии Магдалины? — поинтересовалась Жеральда. — Именно благодаря этому ты обладаешь способностью предвидеть дальнейший ход событий?

Брижит улыбнулась. Этот вопрос задавали почти все, кто был с ней знаком.

— Ну если только отчасти. Но она действительно была из нашего рода, по крайней мере так мне говорила моя мать. Но в древних книгах ты не найдешь подтверждений ее рассказу.

Брижит видела, что Жеральда в данный момент просто сгорает от любопытства.

— Все это достаточно просто, — сжалилась над ней девушка. — Она просто вышла замуж за брата человека, которого римская церковь называет Христом и нарожала ему детей. Когда Иисус был распят, ее семейство бежало из Святой Земли. Они пришли в эти горы и обосновались здесь. По крайней мере на какое-то время. Затем начались гонения. Христиане сделали из своего Христа Бога. Бога человеческого, безгрешного и невинного. И им очень хотелось, чтобы у Бога не было родни, в особенности женщин. Не нравилось им и то, что у девы Марии были и другие потомки. А потому нас прозвали богохульниками, стали преследовать и уничтожать.

Ее голос исполнился горечи. Хоть сейчас она и говорила о далеком прошлом, перед глазами почему-то предстала израненная умирающая мать. В ноздри ударил запах ягодного вина.

— Прости пожалуйста, мне надо быть потактичней.

Покраснев от волнения, она коснулась плеча Жеральды, которая подала чашу с вином. Чтобы доставить ей удовольствие, Брижит сделала маленький глоток.

— Вне зависимости от того, рассказываю я об этом или молчу, эта рана до сих пор не заживает. И не вини себе ни в чем. — Она поставила чашу на камин. — Потомки Марии рассеялись по всему свету. Некоторых из них все же схватили и подвергли мучительной смерти. Некоторым удалось начать нормальную жизнь и позабыть о славном прошлом своего рода. Моя ветвь обитала в Британии и позднее перебралась в Корнуол. В моем роду всегда были только девочки. И волшебная сила переходила от мамы к дочке. Дар врачевания у нас в крови, и это чисто природная сила. Приверженки древней веры лишь подсказали, как правильно ее использовать. Вот смотри. — Закрыв глаза, Брижит протянула ладонь к огню. Зелено-голубые языки лизнули ее плоть, словно бы она бросила в камин пригоршню сахарного песка.