Интимный дневник «подчиненной». Реальные «50 оттенков» - Морган Софи - Страница 7

– Извини, не смог удержаться.

Я фыркнула и уже открыла рот, чтобы выдать какой-нибудь комментарий, но меня остановил мощный толчок… Теперь Райан сам глубоко вошел в меня. Мы трахались, и я входила в неистовство, когда он осваивал мои влажные глубины; но боль от уже образовавшихся синяков на моей заднице, жгучее тепло от них и были жестким завершением наказания.

Он наклонился вперед, массируя мой клитор, наши движения стали быстрее и отчаяннее, и оба уже были близки к высшей точке оргазма.

Именно в тот момент, когда я почувствовала, что уже не могла бы пойти дальше и принять какое-то другое стимулирующее воздействие, Райан провел расческой – металлическими зубцами вниз – по всей длине моей пульсирующей от возбуждения попы. Мне показалось, что в мое тело втыкают иглы. Не в силах сдерживаться, я завизжала. Если бы смогла, я бы умоляла его остановиться, просто потому, что у меня было полное ощущение того, что сейчас я распадусь на части. Но так же быстро, как начало отключаться мое сознание, говоря, что это уж чересчур и я не справлюсь, у меня наступил оргазм, а с ним и поток теплоты… Тут же захотелось свернуться калачиком и полежать просто так. А потом проделать все снова и снова, потому что это было просто невероятно.

Мы лежали, запутавшись в простынях. Пот от наших безумных упражнений постепенно высыхал, а дыхание возвращалось в нормальный ритм. Когда я посмотрела на Райана, его глаза были закрыты, а длинные ресницы делали его похожим на ангела. Было почти невозможно сопоставить его с человеком, из-за которого я буду вспоминать этот вечер еще много дней, когда мне придется садиться. Я не могла понять, как это никогда раньше мне не приходило в голову рассматривать расческу в таком ракурсе. Достаточно сказать, что теперь уж я бы не упустила новые возможности.

Кроме того, я уже по-другому относилась к Райану. Когда мы оба спустились со своих адреналиновых высот, наступило некоторое смущение. Райан мягко провел рукой по моей попе, оценивая нанесенный ущерб, и вежливо спросил, сильно ли болит. Я ответила в несколько британском стиле, мол, я в порядке, спасибо. Мы помолчали. Думаю, он чувствовал замешательство от того, что ему понравилось причинять мне боль, – оглядываясь назад, я размышляю, действительно ли Райан открыл себя заново в тот вечер, когда орудовал щеткой для волос.

Он определенно помог заполнить один из пробелов в головоломке, которую я не могла сложить раньше. К тому моменту, когда Райан готовился к возвращению в Штаты, моя задница продолжала интимное знакомство с расческой – и его рукой. Однажды он так увлекся, наказывая меня, что прошелся по моим ягодицам и вставил свой член мне в попу, которая еще не отошла от прежних потрясений. Мы вступили в начальную фазу танца «доминант – рабыня», но никто из нас, по-видимому, не знал, каким будет следующий этап, и не говорил об этом. В последний вечер – перед отъездом Райана – я получила представление о том, каким мог бы стать следующий этап, и даже сейчас – через многие годы, учитывая опыт, который я получила после, – все еще думаю, что у наших отношений был потенциал новых открытий. Это было просто одно из тех событий, которые заканчиваются раньше, чем, возможно, в ретроспективе мне бы этого хотелось.

Прежде чем все закончилось, Райан действительно сделал все, что мог.

Я не фанат вещей. Для дискотеки по случаю недели первокурсника я откопала старенькие серые брюки и рубашку для нэтбола, а ко всяким костюмированным балам дышала ровно. Вообще-то я стеснялась наряжаться. Мне казалось, я выгляжу смешно, и не нужно большого ума, чтобы понять: если есть ощущение, что ты выглядишь смешно, трудно чувствовать себя сексуальной.

Но корсет – это нечто особенное.

В ту последнюю ночь, сняв туфли и бросив на столик ключи, я направилась в спальню, чтобы подготовиться к прощальному ужину с Райаном, и обнаружила на кровати коробку – одну из тех элегантных и особенных коробок, которые, несмотря на отсутствие этикетки, просто кричат: «Жутко дорогой бутик». Когда я потянула пальцами за край кремовой ленты, пересекающей коробку, Кэтрин уселась на табуретку перед моим туалетным столиком с чашкой чая, ожидая увидеть, что внутри. Райан сказал, что приготовил мне прощальный подарок и не хотел, чтобы я тащила его из ресторана, но я не имела понятия, что это могло быть.

Поскольку мы обе были нетерпеливыми и в душе продолжали быть детьми, когда речь заходила о подарках (как о самом дарении, так и получении), нельзя было надеяться, что я открою коробку только после свидания. Как я логически объяснила Кэтрин, Райан не возражал бы против этого, иначе коробки бы сейчас здесь не было. Таким было придуманное мной оправдание, и я решила придерживаться его.

Открыв коробку, я увидела вначале только папиросную бумагу. Но потом я извлекла на свет шикарный корсет насыщенного ярко-зеленого цвета. Такой цвет напоминает о пышной растительности летом, о деревне, о том, как приятно заниматься любовью на воздухе, полном ароматами свежескошенной травы и солнечным светом.

– Софи, это чудесно. Ты собираешься надеть это вечером?

Подарок меня просто ошеломил. В душе я была девчонкой-сорванцом, и это была совсем не та вещь, которую я могла бы выбрать в качестве повседневной одежды, и, если честно, корсет казался мне слишком… интимным подарком.

Осторожно проводя пальцами по тонкой отделке края, я посмотрела на Кэтрин.

– Как я могу его не надеть?

До выхода оставалось 40 минут, и времени на болтовню не было. Я схватила сшитые на заказ брюки, которые, точно знала, выгодно подчеркивают мою попу, заскочила в душ и через 20 минут была готова к надеванию корсета.

Лиф был жестким, на косточках, с черной тесьмой, проходящей назад через петли. Поскольку надеть корсет самостоятельно не было никакой возможности, на помощь пришла Кэтрин. По мере того как ее ловкие пальцы плотно затягивали тесьму, я чувствовала, что мое тело – и мысли – меняются. Изменилась осанка, изгибы тела, казалось, увеличиваются и сокращаются где нужно, и моя фигура принимает форму песочных часов. Дыхание стало более коротким, движения сдержаннее, и мой бешено занятый день, морока с поездкой домой, даже горькая сладость предстоящей ночи – все это исчезло в тумане. Я ощущала только покалывание нервных окончаний и гул в голове. Соски, сжатые плотными вставками корсета, были напряжены и болели; внезапно я ощутила, как это напряжение передается моей вагине. Я почувствовала, как становлюсь влажной, даже когда просто стою в этом корсете, и на мгновение пожалела о том, что выбрала брюки, – шов между ногами только усиливал отвлекающие ощущения.

Но даже если бы я захотела, переодеваться было уже некогда. К счастью, я разобралась со своими волосами и минимальным макияжем заранее, в то время как Кэтрин затягивала шнуровку, и мои движения оказались существенно – и поразительно – стесненными. Она зашнуровала меня так, что мои груди поднялись над верхом лифа, бледные и мягкие на фоне яркой зелени корсета. Образовалась ложбинка, которая привлекала даже меня, не говоря уж о тех, кто будет смотреть на нее. Мысленно я подумала, что надо бы надеть куртку с застежкой до верха, чтобы доехать на метро.

Когда Кэтрин застегнула корсет на талии и развернула меня, чтобы посмотреть, что получилось в результате, она в невольном восхищении провела пальцем вдоль отделки над грудью, но отдернула руку, когда я слегка вздрогнула от незнакомого ощущения. Она слегка покраснела, и мы обе засмеялись.

– Извини, это все бархат. Он просто кричит, чтобы его погладили.

К концу вечера не только он кричал об этом.

Поход в ресторан был довольно интересным. Мы встретились на станции Оксфорд-Серкус, и, кроме оценивающего взгляда, будто Райан видел меня в первый раз, настоящего мужского взгляда, из-за которого я вспыхнула, как девчонка, он ничего не сказал о моем наряде. В ресторане нас проводили к заказанному столику. Но когда я попыталась поудобнее усесться, Райан подавил улыбку. Я поняла, что корсет был не столь безобидным, каким казался на первый взгляд. Он являл собой ограничение – в красивой, но довольно жестокой форме.