Интимный дневник «подчиненной». Реальные «50 оттенков» - Морган Софи - Страница 6

Мой первый опыт сексуального эксперимента, как, наверно, и у многих людей, связан со здоровой мастурбацией.

Мне нравится думать, что у меня богатое воображение. В общем, это действительно так, и я говорю это не столько с гордостью, сколько констатируя сам факт: меня посещали грязные мыслишки о том, как интересно было бы использовать предметы, которые выглядели совершенно невинно, по другому назначению. Эти мысли вкупе с моими финансовыми приоритетами в университете – книгами и пивом (не обязательно именно в таком порядке) – означали, что моими любимыми секс-игрушками стали несколько видоизмененные предметы домашнего обихода.

Итак, я считала, что среди моих вещей нет ничего, что могло бы быть использовано для каких-то гнусных целей против меня (т. е. из уже опробованного мной раньше или хотя бы потенциально рассматриваемого), нет уж, спасибо. Вот почему простая расческа стала для меня большим сюрпризом.

У меня очень жесткие волосы, и их много. Нет, не в том смысле – т. е. я слежу за тем, чтобы все ключевые участки были тщательно выбриты, – но первым делом, когда я встаю утром, еще не проснувшаяся окончательно, я похожа на дикарку с острова Борнео.

Впрочем, как и после хорошего секса тоже.

До какого-то момента мы, однако, не заходили слишком далеко. Мы целовались часами, желали продлить напряжение, когда каждый поцелуй и движение губ – это прелюдия и обещание чего-то большего. Наконец мы достигли негласной договоренности перейти к серьезным действиям; мое лицо горело от его щетины, соски откровенно торчали из лифчика, а в брюках Райана появилась недвусмысленная выпуклость. Когда мы оторвались друг от друга, он вытащил руки из моих волос, хотя и с некоторым трудом.

Я попыталась рукой привести волосы в некоторый порядок, но Райан отвел мою руку в сторону и поцеловал по очереди каждый палец. На его щеке появилась ямочка, но в улыбке было что-то зверское.

– Забудь. Мы все равно приведем их в беспорядок. Все о’кей. Мне нравится, когда ты растрепанная.

Я опять, дразня Райана, показала ему язык и начала расстегивать рубашку.

– Я ничего не могу поделать со своими волосами. Кстати, твои сейчас выглядят ничуть не лучше.

Я неопределенно махнула рукой назад, слегка подзадоривая его.

– Там где-то есть расческа… Можешь воспользоваться, если надо.

У Райана были черные волосы, такие же непослушные, как у меня, – даже до того, когда я запустила в них пальцы, когда мы целовались. При том, что Райан был пострижен коротко, волосы спереди все время падали ему на глаза, и он, когда говорил что-нибудь важное, невольно взъерошивал их, пытаясь убрать со лба. Я обожала этот жест (впрочем, как и самого Райана).

Я отвернулась и стянула брюки, наклонившись, чтобы убрать их с пола, где они собрались вокруг моих ног. Именно тогда он меня ударил.

Я услышала звук удара. И поняла, что совершенно этого не ожидала. Когда кто-то внезапно изо всех сил шлепает тебя по заднице так, что звук от удара разносится по всей комнате, это больно. Даже если в глубине сознания появляется мысль: «Подумаешь, какой-то несчастный шлепок», – все равно не можешь удержаться от соблазна потереть ушибленное место. Я по крайней мере не смогла.

Обернувшись и все еще держа руку на своей бедной попе, я увидела широко раскрытые невинные глаза Райана и губы, расплывшиеся в улыбке. Он помахал щеткой-расческой у меня перед носом.

– Ты сказала, я могу воспользоваться этим.

М-да… Старая как мир поговорка права: следи за тем, что говоришь. Чувствуя, что меня ждет совершенно потрясающий опыт, о котором, возможно, я мечтала много лет, я улыбнулась в ответ, собрав все свое мужество…

– Да, я так и сказала.

Серьезным волосам нужна серьезная расческа. Эта расческа была что надо. Когда Райан сдернул мои трусы, положил меня к себе на колени и начал шлепать, звук рикошетом ударил по комнате. Я с ужасом представила, что может подумать мой сосед, который шел в этот момент по коридору. Но потом и эта проблема перестала меня волновать.

Я часто задавала себе вопрос, что буду чувствовать во время настоящей жесткой порки. Но никогда в жизни не ожидала, что все будет именно так.

Было очень больно, естественно. Намного больнее, чем я себе представляла, – вы скажете, что я принадлежу к поколению, которому удалось избежать телесных наказаний в школе. Поначалу с каждым ударом воздух со свистом вылетал из моих легких, и единственной мыслью было то, что мне ужасно больно, – определенно, это не было похоже на сексуальное шлепанье как предмет моих тайных фантазий. В паническом внутреннем монологе я пыталась принять решение: остановить ли это сразу или потерпеть. И вдруг… ощущения изменились, будто раскрылись по-новому. Было все еще больно, но через несколько секунд после удара жжение превратилось в приятную боль, и по мере того, как адреналин волной разливался по моему телу, даже болезненность от первых ударов стихала, убаюканная теплом наслаждения, которое я получала.

Он начал с моей левой ягодицы, нанося регулярные ритмичные удары, пока мое сердце не стало биться практически в том же темпе: так мое тело реагировало на шлепки Райана. Он менял места удара, пока вся моя ягодица не налилась теплотой, а я продолжала извиваться на его коленях, представляя собой бессвязный пучок нервных окончаний. В этот момент мир ограничивался только мной и Райаном, теплотой от жгучих ударов, ощущением влажности между ногами и твердости его члена, упирающегося мне в бедро. Если бы Райан спросил, чего я хочу от него сейчас, если бы я могла внятно произнести хоть какие-то слова, то я бы, наверно, умоляла его остановиться, поскольку боль была почти невыносимой. Но в то же время из-за теплоты, которую я ощущала между ног, я точно знала: остановись Райан через несколько секунд, и я почувствовала бы опустошенность и умоляла его продолжать. Справедливости ради надо сказать, что у меня не было выбора, поскольку в тот момент я не могла произнести ни слова.

Райан переключился на другую ягодицу, и процесс начался вновь. Пока я пыталась совладать со своей реакцией на боль, я почувствовала, как между ног скользит палец Райана и легко – очень легко (я даже была рада, что он не может видеть, как мое лицо залилось румянцем), входит в меня.

К этому моменту я лежала скорчившись на коленях Райана, почти без сил, тяжело дыша, и хотя мои глаза были закрыты, в них стояли слезы. Когда я повернулась, чтобы посмотреть на Райана, он не удержался и шлепнул меня еще раз, и я увидела на его щеках румянец от волнения и напряженного усилия. Из-за этого выражения лица я была готова завыть, как собака. Он выглядел таким сексуальным. В его глазах, в том, как он держал голову, я видела совсем другого Райана. Я не могла оторвать от него взгляд. Он являл собою власть. Полный контроль. Он заставил меня чувствовать тепло, холод, возбуждение, нервное напряжение и перевернул весь мир с ног на голову… я могла только, как покорная лошадка, следовать за своим наездником.

Когда наши глаза встретились, чары будто рассеялись. Мы оба жаждали секса; Райан не собирался бросать начатую работу на полпути, но последние три шлепка расческой были быстрыми, хотя и достаточно сильными, и я охнула от боли. У меня кружилась голова; я не могла нормально дышать между ударами, чтобы как-то подготовиться к ним. Подавляя волны боли как могла, я все еще хватала ртом воздух, а Райан умело управлял мной, чтобы и я, и он были полностью готовы – ну пожалуйста… пожалуйста… – трахаться.

Он заполнил меня, и я застонала с облегчением. Но это облегчение перешло в замешательство, когда стало ясно, что внутри меня находится вовсе не член Райана. Я обернулась, моргая и пытаясь сосредоточиться, и увидела улыбающегося Райана, который держал расческу с другого конца. На рукоятке блестела моя влага… Он заправил прядь волос за ухо; на щеке заиграла ямочка. Передо мной снова был прежний игривый Райан.