Мы те, которых нет - Шахов Максим Анатольевич - Страница 20

Тоже не то.

Я развалился на диване перед телевизором и ждал. Ждал ужаса, который должен сегодня обрушиться на нас. Террор и ужас – это ведь синонимы.

Террор – это бизнес на страхе. Обывателя пугает не то, что в машине могут отказать тормоза – это несчастье. Пугает злая воля, которая стоит за событиями. Мистический страх перед тем невидимым, кто решает за тебя и твоих близких – жить вам или умереть. Само осознание наличия такой осмысленной недоброй силы может довести человека до психоза, обрушить политическую систему, может стать козырным тузом в карточных раскладах, раскидываемых на планете Земля. Страх – это невероятное по разрушительной мощи оружие.

Время текло.

Если верить Зене, она уже должна быть в супермаркете, где по разработанному мной плану оставит взрывное устройство и безнаказанно уйдет.

Минуты растягивались, как резиновые. Я ничего не мог делать. Ждал известий про объекты, где намечались акции.

Так тупо и просидел целый день перед компом и телевизором.

Старенький «Нокиа» зазвонил, когда уже сгустилась темень.

– Все в порядке, Чак, – объявила Зена. – Завтра встретимся?

– Встретимся.

– На старом месте. В одиннадцать тридцать.

– Думаю, тебе есть что мне сказать.

– Конечно, мой повелитель. Целую.

Когда она дала отбой, часы на столе символично пискнули. Полночь!

Уф-ф. А ведь я оказался прав.

Я прошел на кухню и накатил себе сто пятьдесят текилы. С солью. Пристрастился в свое время к этой самогонке, предпочитая ее водке и вискарю.

Руки у меня тряслись. Ну что, капитан, пронесла нелегкая!

И о чем я думал, когда укрыл от Куратора эту информацию? Черт его знает!

У меня было предчувствие – никому звонить нельзя. Как сорвавшийся с катушек азартный игрок, я поставил все на одну цифру.

И закрутил рулетку. Русскую рулетку, промах в которой означал смерть.

Куратор бы предотвратил теракты. И спалил бы меня. И всю операцию. А так я выиграл в русскую рулетку…

В одиннадцать тридцать – я у метро «Новокузнецкая». Там меня ждал сюрприз. С Зеной на встречу приперся Афон.

– Как жизнь, Чак? – спросил он как ни в чем не бывало.

– Просто отлично.

Зена держалась строго, на этот раз на ней была длинная юбка и кофточка с воротником под горло. Но она была, как мне показалось, немного смущена. Ясно, значит, разыграл комедию Афон.

– Отдыхаешь? – осведомился он.

– Скучаю.

– Тебе Зена говорила об акции, которая должна была пройти вчера?

Я неопределенно пожал плечами.

– Да ладно, я все знаю, – хмыкнул Афон.

– Тогда зачем спрашиваешь?

– Резонно… Проведение тех акций признали нецелесообразным. Слишком велик риск. Нам нужно нанести хирургические удары. Это очень важно. И будет соответственно оценено… Но для этого надо готовиться. Серьезно готовиться, Чак… Ты с нами?

– С вами, – решительно произнес я. – Только без подстав и разводок.

– Заметано… Ну тогда…

Афон выложил карты на стол…

*

Масштабная и бестолковая реорганизация Вооруженных сил принесла свои плоды. Теперь вокруг каждой войсковой части вьются коммерческие конторки, отвечающие за хозяйственное обслуживание, эксплуатацию зданий и сооружений. А по территориям шатаются непонятные штатские субъекты, порой с отпетыми бандитскими рожами, острым глазом оценивая, что еще не украдено и как можно попилить государственные деньги. Часто они находят сочувствие у командования – вместе красть сподручнее.

Эти странные околовоенные личности проникли даже на оружейные склады длительного хранения.

Склад в подмосковном поселке Суханово представлял собой целый городок из длинных складских помещений, наполненных стрелковым оружием. Роб, одетый в камуфляж без знаков отличия, внешне вполне соответствующий образу шустрого околовоенного воришки, по-хозяйски обходил территорию. Держался подальше от помещений, охраняемых часовыми.

– Стоять, – с этими восклицанием он поймал за рукав прапорщика Витю Хляпина – опойного, с бегающими умными глазенками хищного лесного зверька.

Прапорщик двигался мимо с рассеянным видом человека, принципиально не замечающего, что творится вокруг. Форма мятая, фуражка под мышкой.

Кто по его виду скажет, что это недоразумение – диспетчер, вдохновитель, организатор серьезной организованной преступной группы со славной историей. Занимались эти предприимчивые ребята в погонах и без оных расхищением военного имущества, оружия и боеприпасов.

Роб пригрелся около этой гоп-компании три года назад и с того времени закупал здесь оружие, перепродавая различным группировкам. В том числе террористическим. Это приносило приличный доход, позволявшей нашей группе контртеррора материально не зависеть от работодателя. С другой стороны, сколько по его информации бандитских и боевых групп сняли, столько терактов предотвратили. Но высший класс состоял в том, что удавалось переводить стрелки на других, и боевики меньше всего были склонны винить его в своих неудачах.

– Где тебя носит? – раздраженно спросил Роб.

– А чего? Пожар? Наводнение? – Прапорщик хлюпнул носом.

– «Чего, чего». Мне железо нужно. Вот тебе и чего.

– Сколько, какое?

– Пять «АК-74», СВД – две штуки. «Макарычей» десяток. И винторез.

– О последнем забудь.

– Ты же делал пару раз.

– Забудь. Времена те прошли. Остальное через неделю будет. Только на СВД цены на четверть выросли.

– Опух? Ты весь мой навар сожрешь!

– Какие разговоры. Не бери.

– Витек, не наглей. Я твой главный клиент. С чем останешься?

– Ладно, на пятнадцать процентов. Не от меня зависит. У меня тоже поставщики, у них проблемы. Цены растут.

– Черт с тобой… Ящик Ф-1.

– Войну начинаете? Кого вооружаешь?

– Братву. Хочешь знать, какую именно? – улыбнулся многообещающе Роб.

– На фига козе баян? Только твоих секретов не хватало! – Прапорщик изменился в лице.

– И вот еще. С прошлой партии за мной должок остался – готов отдать.

Послышался звук автомобильного сигнала. В сторонке стоял «КамАЗ», рядом с ним скучали высокий, статный, эталонный вояка с майорскими погонами и квадратный низкий лейтенант.

– В гудок себе дунь – сигналит он, – заворчал прапорщик и крикнул: – Иду!

– Тоже покупатели?

– Ты за кого меня держишь? – возмутился прапорщик. – Вообще-то я служу. Отгружаю груз для танковой бригады. Подожди десять минут, я печать им поставлю… Вон, под грибочком поскучай.

Роб уселся на скамейку под фанерным грибочком, с неодобрением ткнул носком ботинка валявшийся окурок. Окурков было немало. Вся душа бывшего лейтенанта спецназа, а до того командира взвода ВДВ, служаки и педанта, восставала против подобного бардака. Сгноил бы солдат за такое!

Закурив, Роб наблюдал, как прапорщик Хляпин подбежал к майору, взял у него бумаги и направился в сторону штаба.

Майор неторопливо обошел свой тентованный «КамАЗ», уцепился за кузов, приподнялся, заглянул туда. Лениво перекинулся парой слов со своим подчиненным. И подставил загорелое лицо солнцу, которое сегодня жгло немилосердно.

Роб присмотрелся к нему. Что-то его смущало в майоре. Но что?

И тут Роба как током ударило. Он присмотрелся внимательнее. И понял, что не ошибся.

Черт возьми!..

Роб взял мобилу с мощной фотокамерой. Демонстративно начал нащелкивать номер на телефоне – мол, отдыхаю, звоню, никого не трогаю. И в это время сумел сделать несколько снимков.

Хляпин появился минут через пятнадцать, ругаясь во весь голос:

– Одного нет, другого нет! Расслабились, салабоны!

Он вручил документ майору. «КамАЗ» укатил к контрольно-пропускному пункту.

– Бравые ребята, – сказал Роб подошедшему прапорщику.

– У майора взгляд змеи. Смотрит так, будто высматривает, куда тебе ядовитым зубом впиться. Наверняка бешеный по службе. Тяжело его подчиненным.

– Из какой части? Из девяносто восемь ноль пять?

– Из девяноста три сто пятнадцать. В Щурово расположение полка. На хрена им столько оружия с нашего склада? Своего, что ли, не хватает? И тротил с детонаторами.