Древний странник - Стюарт Пол - Страница 19

Квинт поёжился:

— Ладно. Но не здесь…

Они стояли — вместе с некоторыми другими — под крышей Фонтанного Дома, выжидая, когда дождь утихнет. Птицерыбы плескались в бассейне у их ног, щебетали, выпрашивая пищу. Дождь всё лил и лил как из ведра.

— Ты хочешь идти в такой дождь? — спросила Марис.

— Если ты хочешь говорить о том, о чём ты хочешь говорить, то надо идти.

Он оглядел других присутствующих. Марис тоже огляделась.

— Ладно, пошли, — сказала она.

Они спустились по ступеням и перешли бассейн по одному из мостов. Постороннему наблюдателю они, бегущие вместе под дождём, показались бы близкими друзьями. Но Квинт был встревожен. Считает ли Марис его виноватым в теперешнем состоянии своего отца?

Когда они дошли до Плинта Патриота, Марис внезапно обернулась, более не в состоянии сдерживаться.

— Я ненавижу тебя! — кричала она, колотя его кулаками в грудь. — Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Квинт замер, не отвечая. Удары Марис становились слабее, потом её руки упали, кулаки разжались.

Слёзы в её глазах смешались с каплями дождя. Она подняла глаза на Квинта. Он смотрел на неё.

— Как ты мог это допустить? — спросила она дрожащим голосом.

Квинт отвернулся.

— Ты видела своего отца сегодня утром, — утвердительно произнёс он.

— Таким он ещё никогда не был, — сказала она. — Бледный. Седой. Дрожащий. Он едва мог говорить. А потом Твизл сказал мне, что ты был с ним. — Она шмыгнула носом и откинула мокрые волосы с лица. — Поэтому я не разбудила тебя, когда ты не появился к завтраку. Я хотела, чтобы у тебя были неприятности.

— Мне очень жаль, — сказал Квинт. — Это было одно из тех заданий.

Марис видела смущение в этих тёмно-синих глазах.

— Мне тоже очень жаль. Я люблю его. Я хочу за ним ухаживать. А вместо этого он выбирает какого-то ученика и доверяет ему, делит с ним свою работу, — Её глаза сверкали. — Ученика, который приводит его домой полумёртвым! Что случилось там, в Нижнем Небе? Не пытайся сказать, что тебя не было с ним в клетке.

Квинт покачал головой:

— Я не знаю, что с ним случилось.

— Не знаешь? — недоверчиво переспросила Марис.

Квинт огляделся вокруг, не слушает ли кто-нибудь из прохожих. Но в такой дождь улицы были пустынны.

— Как ты можешь не знать, ведь вы были в одной клетке? Как ты можешь не знать?

— Он… он не всё время был в клетке, — сказал Квинт тихо.

Марис открыла рот:

— Не всё время? Вы спустились до самого низа? Что-то случилось в Нижнем Городе?

Квинт покачал головой.

— Тогда где? — настаивала Марис.

Квинт нахмурился:

— Он сказал мне никому не говорить ни слова, поэтому ты не должна…

— Великое Небо, Квинт! — возмущённо закричала Марис. — Я родилась и выросла в Санктафраксе. Ты здесь только что появился, и ты мне будешь говорить.

— Я обещал Линиусу Паллитаксу, — раздражённо дал отпор Квинт. — Высочайшему Академику. Твоему отцу.

Марис посмотрела на него. Её гнев растаял. Глаза наполнились слезами.

— Прости меня, Квинт. Я так беспокоюсь из-за него. — Она колебалась. — Пожалуйста, скажи мне, что ты знаешь. Скажи мне всё.

— То, что случилось с твоим отцом, произошло внутри парящей скалы Санктафракса. Там есть вход в туннель, ведущий глубоко в каменные соты. Он исчез в них на полночи. Когда он вернулся, он был в том состоянии, в котором ты видела его утром.

— Каменные соты, — тихо повторила Марис.

— Но почему?

— Профессор ничего не сказал. Хотя я думаю, что в этом есть что-то общее с тем свитком, который я принёс ему из Большой Библиотеки. — Квинт пожал плечами. — Может быть, Сокровищница? Она ведь где-то в скале…

Но Марис отрицательно покачала головой:

— Вход в Сокровищницу находится в Санктафраксе. — Она нахмурилась. — Что, во имя Неба, может быть настолько важным, чтобы ради этого рисковать, входя в ужасные каменные соты?

Квинт вздрогнул:

— Они действительно так ужасны?

Марис пожала плечами:

— Я слышала много историй. О тех, которые навсегда остались замурованы в скале, когда она сдвигалась. О слепых прозрачных существах, которые таятся в глубинах и поджидают вошедших в скалу, чтобы на них напасть. И истории о глистерах.

— Глистеры? Кто они такие?

— Никто не знает. Наверно, они живут на самых глубинах, питаясь теми крошками, которые приносит ветер. Они светятся. Иногда некоторые выходят на поверхность. Их невозможно увидеть, глядя прямо на них. Но иногда можно поймать краем глаза какие-то вспышки — это они.

— Да, — сказал Квинт возбуждённо. — Я видел их. Во Дворце Теней. И в Большой Библиотеке.

Марис кивнула:

— Почему-то они предпочитают старые здания.

— И эти глистеры могли напасть на твоего отца?

— Не знаю, — сказала Марис. — Но если верить историям, которые рассказывают стражи Сокровищницы, то могли. — Она передёрнула плечами. Не хотела бы я попасть в эти каменные соты.

Квинт кивнул:

— Но всё же, хотя твой отец не мог не знать обо всех этих опасностях, он решил пойти туда.

— Да, — сказала задумчиво Марис. — У него была очень важная причина. — Она повернулась к Квинту. — Обещай мне, что ты будешь мне рассказывать обо всех заданиях, которые он будет Тебе давать.

— Обещаю, — сказал Квинт.

— И я скажу тебе, если он обмолвится о чём-нибудь в разговоре со мной. Он собирается сделать что-то опасное, это ясно. Ради него мы должны узнать, что это. — Она взяла Квинта за обе руки. — Если он ещё раз возьмёт тебя вниз в клетке, ты должен пойти за ним. И пожалуйста, Квинт, смотри за ним, очень прошу тебя.

Стараясь скрыть своё собственное беспокойство, Квинт улыбнулся.

— Сделаю, что смогу, — сказал он. И добавил: — Если это может служить утешением, твой отец сказал, что с этим — что бы он ни имел в виду — покончено. Что это? — спросил Квинт, когда воздух наполнил рёв восторженных голосов. Он огляделся. — Это оттуда, — сказал он, показывая назад, к Башне Лофтуса.

Озадаченное выражение на лице Марис растаяло.

Конечно, — сказала она. — День Сокровищницы. Пойдём, Квинт. Тебе понравится. — Она улыбнулась.

Глава восьмая. Сокровищница

День Сокровищницы отмечался ежегодно в первый день второй луны в третьей четверти. Этот значительный день в истории Санктафракса отмечает переход власти от школы землеведения к академикам-небоведам и возложение грозофракса в новой тогда Сокровищнице глубоко в сердце парящей скалы.

Библиотекари-землеведы яростно сопротивлялись этому, ссылаясь на то, что это не только нарушает Третий Закон Плавучести, но что это вообще ни к чему. Решение проблемы парящей скалы, считали они, заключается в изучении её свойств, а не в грубом уравновешивании её грозофраксом.

Небоведы в свою очередь утверждали, что если они немедленно не сделают именно это, то Санктафракс сорвётся с цепи и будет потерян навеки. До голосования дело не дошло. Так как небоведы были уверены в своей правоте и боялись затеряться в Открытом Небе, они прибегли к помощи плоскоголовых гоблинов.

На заре того решающего дня плоскоголовые вломились в Большую Лабораторию и удалили оттуда землеведов. К полудню, впервые за всю историю Санктафракса, небоведы полностью овладели парящей скалой. Они спустили сундук грозофракса в новую Сокровищницу и установили его точно в центре помещения. Чтобы предотвратить возможные попытки саботажа, к сундуку была приставлена охрана, теперешняя страшная и знаменитая Стража Сокровищницы.

Всё это произошло много лет назад, все участники тех событий давно умерли, их имена заняли место в учебниках истории и гражданских актах. Кое-что из тех событий стало традицией в соблюдении ритуалов, даже в повседневной речи. Возглас «Верь Небесам!», например, означает «Всего хорошего!», а «Долой библиотекарей!» — совсем наоборот. День Сокровищницы отмечается как праздник, когда многие рассылают поздравительные открытки и обмениваются подарками, а в трапезной устраивается банкет из семи блюд.