Дело Белки - Даган Александр - Страница 58

— Черт тебя дери! — выругался я. — Что ж ты раньше молчал!

Слова Ивана, переданные Дмитрием, едва не выдавили из моих глаз пару скупых мужских слез. Да что там пару?! Если бы рядом не было Счастливчика, я бы расплакался, как образцовая гламурная барышня при виде смазливого личика Леонардо ди Каприо, которое вслед за «Титаником» погружается в толщу вод Атлантического океана.

— Вперед! — рявкнул я, чтобы хоть как-то скрыть обуявшие меня сантименты. — У нас еще есть шанс помочь Хану.

— А что с ним? — немедленно отозвался Дима, которого с узбеком, как я уже не раз убеждался, связывали чуть ли не братские чувства.

— Расскажу по дороге! — ответил, набрасывая на плечи рюкзак, и, не глядя более на Дмитрия, направился в гущу волшебного леса.

Счастливчик не заставил себя ждать, и вскоре мы вдвоем дружно трамбовали хвою и мох, рискнувшие нарушить границы извилистой лесной тропы. Выслушав рассказ про наше возвращение, про встречу с котом и про исчезновение узбека, Дима стал смотреть на меня как-то по-новому. Не понимая, что значат эти продолжительные многозначительные взгляды, которыми Счастливчик сканировал мою персону, я напрямую спросил у него, что происходит, потому что еще немного, и у меня возникло бы чувство, что из человека я превратился в какую-нибудь древнюю редкость, входящую в экспозицию Пушкинского музея, а то и Эрмитажа.

— Так ты и есть редкость! — вполне искренне отозвался на мой вопрос Дмитрий.

— Здрасте, приехали! — огрызнулся я. — Редкий дурак, ты хочешь сказать?!

— Ничего подобного! Как ты не понимаешь?! Ты же принц!

— Кто?!

— Принц! В крайнем случае рыцарь!

Тут уже я в свою очередь пристально посмотрел на Дмитрия. Похоже, что Счастливчик говорил абсолютно искренне, что в принципе не спасало положения. Потому что если он не издевался, то это означало, что от всего пережитого у парня явно съехала крыша.

— Дима, дружище, посмотри на меня, — осторожно начал я приводить своего спутника в чувство. — Какой из меня на фиг принц! Я таксист-частник, в прошлом инженер, теперь вот еще и «Знамя Провала», то есть Неудачник. Понимаешь?

— Понимаю, — согласился Дмитрий. — Но поцеловал-то меня именно ты!

— Ты что, сдурел? — обозлился я. — С какой стати мне тебя целовать?!

— Да ладно-ладно, не кипятись. Мало ли чего во сне не бывает?!

— С тобой, может быть! — Жестко, вбивая слова, как гвозди, произнес я. — А со мной ничего подобного быть не могло.

— Понятно! — подвел итог Дмитрий. — Ты законченный гомофоб.

— Ну, знаешь!.. — возмутился я, хотя прекрасно понимал, что Счастливчик прав. Не чем иным, как гомофобией, мой отказ признать очевидное объяснить было нельзя.

Однако Дмитрий, похоже, не собирался успокаиваться.

— Ну-ка, где у тебя эта «Спящая красавица»?

— Зачем тебе?

— Ну должен же я посмотреть на веретено, которым ты меня чуть не отправил в нокаут лет на сто.

— Я не нарочно…

— Да-да. Ты это уже говорил. Так где оно?

Я нехотя извлек из кармана алюминиевую гильзу с надписью «Romeo у Julieta». Расставаться с таким мощным оружием, как «Спящая красавица», мне не улыбалось, но ткнуть ею еще кого-нибудь, а то и себя самого, было бы совсем глупо. Поэтому во время своего визита в ночной супермаркет я, кроме всего прочего, купил еще и толстенную дорогую сигару. Сама она так и осталась лежать в припаркованном возле Общества жигуле. Зато ее металлическая оболочка послужила прекрасным футляром для трофейного веретена, добытого у вэчекистов.

Счастливчик аккуратно отвинтил красную крышечку и заглянул в серебристое нутро гильзы.

— Вот оно, значит, какое… — задумчиво протянул, разглядывая спрятанное внутри острие костяного веретена.

— Какое есть! — ответил я, пожав плечами и все еще не понимая, чем вызван неожиданный интерес Счастливчика к усыпившей его «красавице». — Ну что, насмотрелся?

Я потянулся к Диме, чтобы забрать у него опасный предмет, но он сделал шаг назад.

— Ладно, Лева, сейчас мы узнаем, кто из нас прав.

— В каком смысле? — насторожился я, заметив задорный и в то же время слегка сумасшедший блеск в глазах Счастливчика.

— В прямом, мой принц! — усмехнулся Дмитрий. — Надеюсь, вы не откажетесь поцеловать меня еще раз?!

— Стой! — заорал я, но было уже поздно.

Дмитрий перевернул футляр из-под сигары и, протянув раскрытую ладонь, подставил ее под высунувшееся острие сонного веретена.

Похоже, свежая водичка из Реки времени пошла мне впрок. Я ускорился, да еще как. Мир по сравнению со мной любимым остановился так резко, что я чуть не рухнул наземь, как пассажир неожиданно затормозившего автобуса. Не двигалось ничего: ни листики на деревьях, ни комары в воздухе, ни капля пота, набухшая и собравшаяся двинуться в свой путь по лбу Счастливчика. Только подлая «Спящая красавица» медленно выползала из алюминиевой трубки со скоростью межконтинентальной баллистической ракеты, показавшей свою заостренную башку из мрачной бетонной шахты. И все же, каким бы быстрым я ни стал, мне не удалось остановить веретено раньше, чем оно ткнулось в руку Дмитрия.

Падал Счастливчик медленно. Даже не падал, а слегка кренился набок, как человеческое подобие знаменитой Пизанской башни. Будь на то моя воля, я бы раз десять… Да что там десять?! Все сто раз успел бы подхватить его и аккуратно положить на густой мягкий мох, как раз на случай такого идиотского поступка подстеленный под окружающими нас соснами. Но нахлынувшая ярость помешала мне совершить этот человеколюбивый поступок.

— Кретин! Идиот! Придурок! — раз за разом орал я на своего спутника, который тем временем уже градусов на тридцать отклонился от вертикальной оси и продолжал ленивое движение к поверхности нашей родной планеты.

К тому времени, когда поток моих ругательств иссяк, голове Счастливчика оставалось еще примерно полметра до столкновения с землей. Где-то тогда же я понял, что мне не избежать поцелуя с этим упрямцем, возомнившим меня кем-то вроде сказочного рыцаря в белых доспехах. А раз так, я решил постараться, чтобы и его падение не прошло абсолютно бесследно и безболезненно. Не дожидаясь, пока полет Счастливчика завершится и он успокоится на мягком лесном дерне, я стремительно согнулся и, поморщившись, чмокнул его в губы. Мой расчет оказался верен. Раз я сам ускорен, то и мой спасительный поцелуй, подаренный Дмитрию, оказал на него практически мгновенное действие. Иными словами, упал Счастливчик, уже окончательно проснувшись. Я к тому моменту также вышел из волшебной гиперскорости, что позволило в полной мере насладиться восхитительным зрелищем: Дмитрий грохнулся на землю, охнул, скорчился, после чего сел и стал потирать многочисленные ушибленные при падении части тела. Опавшая хвоя, мох и прочая подножная растительность оказались достаточно толстой подушкой безопасности, Счастливчик не получил каких-либо серьезных повреждений, но, глядя на то, как он морщится, я понял, что парню все-таки неплохо досталось. Впрочем, как выяснилось, гораздо больше физических неудобств его донимала мысль о том, что эксперимент, призванный доказать наличие у меня голубой крови, потерпел полное фиаско.

— Ничего не понимаю! — удивлялся Дмитрий, осматривая подобранное с земли веретено. — Я же вроде почувствовал, как оно меня укололо, и голова начала отключаться, а потом вдруг «бах-трах», и влетаю мордой прямо в иголки… Может, еще раз попробовать?

— Не надо! — вмешался я в мыслительный процесс Счастливчика и, понимая, что рано или поздно его опять потянет повторить свой дурацкий опыт, признался: — Не переживай! Все сработало. Ты уснул, а я тебя поцеловал. Так что можешь успокоиться и называть меня ваше высочество.

— Почему?

— Ты же сам сказал, что я принц.

— Ну да! Принц. Правда, может быть, что не принц, а рыцарь.

— Нет проблем! Называй меня сэр. Так даже лучше. Ну что, идем?

— Куда?

Я опешил. Мало того, что Счастливчик нас все время задерживает, так у него от злоупотребления «Спящей красавицей», похоже, еще и провалы в памяти начались.