За пределом беспредела - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 13

– Хе-хе-хе! – мелким смешком отозвался Хорек, наполняя огромный полиэтиленовый пакет банками с баварским пивом.

– Да прикройся ты, дура! – рыкнул Николай. – Кайфа больше не дождешься.

Пиво было свежим и прохладным. Оно приятно щекотало язык и охлаждало разгоряченное нутро. Легкий хмель заставил забыть о подвигах последней недели, и теперь Колян жалел только о том, что позабыл прихватить из киоска орешков. С солененьким было бы самое то!

Омоновцы появились внезапно. Один из них пинком выбил из рук Коляна банку и, ткнув в грудь стволом АКСУ, рявкнул:

– Лежать, скоты! Руки за голову!

Николай Радченко мгновенно бросился на землю, уткнулся лицом в сырую траву и тут же почувствовал, как кто-то с силой, по-хозяйски наступил ему на затылок.

– Кому сказано – руки за голову!

Послышался глухой удар, а затем прозвучал умоляющий вопль Хорька:

– Вы чего, мужики? За что?! Так и ребра поломать можно!

– Молчать, мразь!

Послышался новый удар, Хорек охнул и умолк.

– Обыскать.

Николай попытался приподняться, но сильный пинок в бок заставил его еще плотнее прижаться к земле. Чья-то сильная рука нахально выворачивала его карманы, просыпая мелочь. Звякнула связка ключей.

– Ничего не нашел, командир. Героинчику им подбросить? Я на всякий случай прихватил.

– Не надо. У них и без того по хорошему сроку выйдет. Вставай!

Колян продолжал лежать, решив, что приказ относится к Хорьку, но в следующую секунду его ухватили за волосы, и он увидел над собой широкое волевое лицо.

– Ты что, хмырь, в мертвяки со мной решил поиграть?! Кому сказано – вставай!

И омоновец вновь с силой дернул Радченоко за волосы.

Николай поднялся, ожидая удара, но его не последовало. В двух шагах от него, держась за лицо, стоял Хорек. Скула у него была разбита, из носа, просачиваясь сквозь пальцы, текла кровь. Омоновцев было шестеро, все с автоматами, в серой камуфляжной форме. Их лица не оставляли сомнений в том, что при попытке бегства или сопротивления они, не колеблясь, пустят оружие в ход.

– Подойди сюда, детка, – произнес начальник, тот, что поднял Коляна с земли за волосы. Это был настоящий гигант – саженного роста, широкогрудый, с мощными руками молотобойца. – Нет ли среди этих двоих того, кто тебя обижал?

Только тут Николай увидел, что в стороне стоит женщина. Это была подруга Селезня. Теперь она была в брюках, на плечах длинная темная шаль.

– Тот, что повьше, – глухо произнесла девушка.

Один из стоящих рядом омоновцев мгновенно развернул автомат и прикладом ударил Коляна под дых. Радченко коротко охнул, пытаясь глотнуть воздуха, но следующий удар в лицо свалил его на землю.

– Отставить! – рявкнул рассерженно старший. – Что о нас девушка может подумать? Хоть они и подонки, но мы обязаны соблюдать законность. Отвести их в отделение, составить протокол задержания, снять показания. Можно считать, что преступление раскрыто по горячим следам. Не забудьте браслеты на них нацепить, а то неизвестно, чего еще от этих ублюдков ожидать можно. Возьмут да брыкаться начнут. А ты вставай, падаль, разлегся, как на курорте!

Николай с трудом поднялся и тут же почувствовал на запястьях прохладу металла – браслеты защелкнулись, превратив его в обыкновенного арестанта.

– Пошел!

Радченко шагнул на тропу следом за плечистым омоновцем, и тут же упругая ветка больно хлестнула его по щеке.

Обстановка в кабинете следователя была крайне убогой – засаленные обои, стандартная мебель с инвентарными бляшками, чернильные пятна на зеленой обивке столешницы… Однако ничего этого Николай не видел – мощный свет настольной лампы бил в глаза, позволяя различить только очертания головы следователя.

– Знаешь, какой срок тебе светит? – рычал следователь. – Слышал, как с такими козлами на зоне поступают?! Да я сейчас тебя к ворам в камеру запихну, и ты уже через час на парашу кишками ходить станешь!

– Я работаю на госбезопасность и нахожусь при исполнении задания. Прошу дать мне возможность позвонить вот по этому телефону… – Николай положил на стол перед следователем клочок бумаги, на котором было написано несколько цифр.

– Что ты тут мне вкручиваешь, падаль?! При чем здесь госбезопасность? Какое у тебя задание – баб насиловать?

– Прошу вас дать мне возможность позвонить по этому телефону, – повторил Николай. – Вся ответственность за срыв намеченной операции ляжет лично на вас.

За пятнадцать лет работы следователь повидал в своем кабинете убийц, насильников, воров и наслушался от них таких баек, из которых можно было бы составить «Уголовную энциклопедию курьезов». Однако сейчас интуиция подсказывала следователю, что сказанное задержанным отнюдь не розыгрыш. Осторожность, выработанная долгой службой, убеждала не рубить с плеча.

– Ладно, звони… Но если сбрехал, то тебе в первую же ночь целку сломают! – И капитан пододвинул телефон задержанному.

Николай Радченко выглядел невозмутимым, только губы слегка скривились: дескать, что же ты мелешь, капитан, я же при исполнении, а ты меня срамными словами поносишь!

Задержанный уверенно закрутил диск, а когда на другом конце ему ответили, заговорил в трубку:

– Товарищ майор, я делаю все строго по легенде, а тут один следователь пытается сорвать все наше дело… Да, сижу в его кабинете. Нет, не били, то есть били, но не сильно… Так что выручайте, товарищ майор:. Жду!

И Колян аккуратно положил трубку на рычаг.

– Ну, ты и фрукт, – процедил следователь сквозь зубы, твердо решив не отдавать задержанного.

Радченоко издевательски ухмыльнулся:

– Что поделаешь, капитан, служба у нас такая. Всякое делать приходится. Так что свой петушатник ты для других побереги!

Майор явился очень скоро, минут через пятнадцать. Николай не сразу узнал его в гражданской одежде – модный светло-коричневый костюм сильно молодил майора и придавал ему сходство с бизнесменом средней руки.

– Майор Громовский, – коротко представился вошедший и, достав из кармана алую книжечку, раскрыл ее перед глазами капитана. Держал он ее достаточно долго, чтобы следователь успел прочитать фамилию и звание, после чего вежливо поинтересовался: – Убедил? – Следователь что-то неразборчиво буркнул в ответ. – А теперь я хочу забрать этого парня с собой. Он поступает в мое распоряжение. Надеюсь, вы слышали о нашем отделе?

– Приходилось, – в голосе капитана прозвучали нотки брезгливости. – Но этот человек совершил преступление и уйдет отсюда только в наручниках: В камеру!

– Не надо так нервничать, капитан. Я вас прекрасно понимаю, вы уже составили протокол задержания, но при желании его можно изъять.

– Я не собираюсь ничего изымать. Этот ублюдок изнасиловал женщину, и он ответит за это! И, ради Бога, не надо мне внушать, что этого требовали интересы государства.

– Вы знаете мою фамилию, должность, звание. Знаете даже отдел, в котором я работаю. Этого вполне достаточно, чтобы понять: со своей принципиальностью вы можете влипнуть в очень скверное дело. Вас не сумеет вытащить даже самое высокое начальство. Или вы думаете, что мы не ведем досье на таких, как вы? Покопайтесь немного в своем прошлом, неужели в нем не отыщется никаких грешков, за которые можно не только лишиться погон, но и провести большой отрезок жизни за колючей проволокой? Так вот, я вам клятвенно обещаю, даю слово офицера, что если вы мне сейчас не отдадите моего подопечного, то я вам испорчу жизнь. Ну, что вы решили?

– Забирайте вашего сексота, – не скрывая неприязни, ответил капитан. – Но я буду вынужден сообщить об этом инциденте вашему начальству.

– Разумеется.

И, повернувшись к Николаю, майор бодро сказал.

– Ну, с возвращением тебя, блудный сын!

По длинному, пустынному в поздний час коридору они шагали молча. Только когда вышли на улицу, майор злобно прошипел в лицо Николаю:

– Ты что же это, сучонок, делаешь?! Подставить меня хочешь? Не успел тебя отпустить, как ты баб принялся сношать. Сначала грохнул Селезня, а потом решил поиметь и его подружку? А может, ты и работать на меня не желаешь?