Берег Скардара - Корн Владимир Алексеевич - Страница 84

Корабль уходил все дальше. Интересно, поняли ли на нем, что мне все же удалось спастись? Нет, я не надеялся на помощь, но очень хотел бы увидеть их разочарованные лица.

Хотя кто знает, что ждет меня впереди, возможно, я сам еще пожалею, что мне удалось спастись.

А пока нужно идти, просто идти. Вперед, назад, вправо, влево, куда угодно, но идти. Сидеть на берегу пролива в надежде увидеть очередной корабль? Нет, я сам слышал разговор о том, что сюда редко заходят корабли. Так что надо идти.

И первым делом необходимо найти источник пресной воды. Я так успел нахлебаться морской, что во рту до сих пор стоял привкус соли и йода.

Остров оказался небольшим, и до заката мне удалось пройти его полностью и даже перебраться на следующий. Вероятно, когда-то они были единым целым, но волны размыли узкий перешеек между островами. Глубина в проливе между ними оказалась небольшой, по колено или чуть выше, и только в одном месте мне пришлось пуститься вплавь.

Следующий остров оказался богат зеленью, в отличие от своего каменистого соседа. Там я и заночевал, забравшись между двух скал, куда не задувал ветер и стояло относительное затишье. Усевшись на песок, я прижал колени к груди, обнял их руками и придавил сверху головой.

Ночью пошел дождь, и мне удалось вволю напиться, наконец-то удалив изо рта привкус моря.

Этот остров был значительно больше. Я продолжал идти по краю берега, и когда подступавшие к самой воде скалы лишали меня такой возможности, обходил их по суше.

Небо продолжало хмуриться, и ближе к вечеру разразилась гроза. Благо я вовремя увидел темнеющий над головой в отвесной стене скал вход в пещеру, где и поспешил укрыться. Сомнительное удовольствие — идти под проливным дождем, сопровождаемым громовыми раскатами и огненными росчерками молний на полнеба.

В пещере оказалось сухо, ветер в нее не задувал. Здесь даже хозяин имелся — лежащий на боку скелет человека, вероятно, в последние минуты своей жизни прижимавшего обе руки к животу. Вся его поза наталкивала именно на такую мысль.

Не знаю, сколько времени он здесь пробыл. И черт его знает, за какой срок кости полностью освобождаются от плоти, но еще не успевают растрескаться.

Ну-ка, ну-ка! В пещере было сумрачно, но при очередной вспышке молнии среди костей блеснул металл.

«Извини, брат». — И я потянул к себе пояс, заставив скелет рассыпаться на отдельные кости. Полоска кожи пострадала значительно, и от пояса осталась практически одна пряжка. Но на поясе виднелись ножны с кинжалом, и вот они-то меня и заинтересовали. Лезвие покрылось бурыми пятнами, но они-то как раз не беда, толщина клинка достаточно велика, и, если убрать ржавчину, он мне еще послужит верой и правдой.

А нож — это то, чего человеку не дала эволюция, — острые когти и мощные клыки. Или наоборот, острые клыки и мощные когти.

Кинжал имел обоюдоострое лезвие и рукоятку с приклепанными к ней костяными накладками. Удачно. Так, что у нас тут еще имеется? Нравятся мне здешние пояса, ой как нравятся. Это не просто ремни, чтобы штаны не сваливались, а чуть ли не разгрузка с карманчиками для многих необходимых вещей.

Так, кремень с кресалом, пара иголок, проржавевших до такой степени, что я едва догадался, что это были именно они. Ничего, обойдусь, мне пока и штопать-то особо нечего, одни штаны остались. Костяной гребень тоже без надобности, в сторону его. Несколько монет, две из которых золотые. В отдельном карманчике — немного серебряных и медных, незнакомой мне чеканки. Медь тоже в сторону — и не стоит ничего, и монеты скрыты под толстым слоем окиси.

«Извини, брат», — снова извинился я перед нашедшим в пещере вечный покой человеком, отодвигая его останки в сторону.

Пистолет с колесцовым замком, пороховница, несколько пуль и палочка свинца.

Это нам совсем без надобности. Даже если бы пистолет и не так безнадежно проржавел, то порох давно уже испортился.

Все. Остальное было в еще худшем состоянии и пригодиться не могло.

И я начал очищать лезвие кинжала от ржавчины, рыхля слежавшийся песок, чтобы выкопать могилу для останков. В принципе скелет — не тело, достаточно и небольшой ямки, но почему-то мне захотелось вырыть ему настоящую могилу. Кем бы он ни был, этот человек, но если уж хоронить, то хоронить по-человечески. Вполне возможно, что я и сам сгину здесь, на этих островах, и кто-нибудь когда-нибудь найдет мой скелет. И тоже похоронит, как и положено. Почему-то мысль эта вызвала у меня улыбку. Ага, как же, не дождетесь. Дойнты не сожрали, акула чуть не подавилась, так что поживем еще.

Песок вскоре кончился, и лезвие заскрежетало по камням. Ничего, ямка получилась достаточно глубокая, почти такая, какую и хотел. Присыпав кости песком, я навалил сверху камней. Спи спокойно, дорогой товарищ, ты подарил мне нож.

Покончив с похоронами, я принес в пещеру здоровенную корягу, подобранную на берегу, настрогал щепок, соорудил трут из птичьего пуха, обнаруженного в гнезде почти под самым потолком пещеры. Вскоре запылал костер, отбрасывая весело пляшущие тени, над костром на рогульках запекались куски рыбины, которою я еще утром добыл по дороге сюда, но все не решался съесть сырой.

Вода, вот она, до нее несколько шагов — дождь по-прежнему продолжал лить сплошным потоком. Словом, жизнь снова наладилась.

Так, а это что? При свете костра я увидел на полу в глубине пещеры темное пятно. Подхватив горящую ветку, я приблизился к нему. Это был провал, ход или лаз вниз. При свете факела дна не было видно, но камень ударился об него на счет два. Неглубоко. Мне повезло, что я не полез в темноте исследовать пещеру, мог бы и провалиться. Ход неширокий, если развести руки в стороны, вполне можно ухватиться за его края. Вот только попробуй успей их развести. И лежал бы я сейчас внизу с переломанными ногами.

«Быть может, стоит попробовать спуститься? — пришла в голову мысль. — Люди в пещере побывали, один даже остался в ней навсегда. Вполне возможно, что они там спрятали сундучок. А в сундучке…»

Что может быть спрятано в сундуке на необитаемом острове, в глубине пещеры? Нет, не полезу, да и что мне это даст, хранись в нем хоть что. Особенно теперь, в моем положении, во всех смыслах сразу. И вообще, я всегда чувствовал себя уютней на крыше дома, чем в погребе.

Утром я покинул приютившую меня пещеру. Погода наладилась, светило яркое солнце, с моря дул легкий бодрящий ветерок. Иди не хочу.

Спустившись на пляж, я зашагал в прежнем направлении и почти сразу же наткнулся на щель в каменной стене берега, поднимающейся ввысь на несколько десятков метров.

Осмотрев щель, я решил, что от отвесной стены отвалилась ее часть, открыв вход в еще одну пещеру. Так, а ведь вполне возможно, что это та самая пещера, в которой я заночевал, только теперь у нее два входа. Недаром из отверстия в полу дул сквознячок.

Когда я пролез в узкую щель, так оно и оказалось. Но самое главное, там действительно был сундучок.

Он стоял, полузасыпанный песком, и одним своим видом наводил на мысль о спрятанных здесь пиратских сокровищах. И выламывая крышку с помощью кинжала и булыжника, я готов был увидеть в нем все что угодно, кроме того, что увидел.

Сундучок был полон пергаментных свитков, весьма пострадавших от времени и воды. Видимо, теперь волны во время сильных штормов беспрепятственно проникали в пещеру.

И что же в этих свитках такого, что их понадобилось спрятать черт знает где, да еще и в пещере? Но выяснить мне не удалось. Стоило взять любой из них в руки, как он тут же расползался от самой легкой попытки его развернуть.

А я уж было обрадовался, что судьба послала мне небольшую награду за то, что немало поиздевалась надо мной в последнее время. Я уже собрался оставить сундучок в покое, когда на самом дне рука наткнулась на что-то твердое и на ощупь весьма неприятное. Вынув предмет на свет, я увидел остатки кожаного кисета, превратившегося во что-то желеобразное. Но в нем явно что-то имелось.

Камень. Камень величиной с голубиное яйцо. Не ограненный, не отшлифованный и имевший форму почти идеального шара.