Черный тан - Лау Миллер - Страница 16

Как только это произошло, подлесок взорвался шумом. Вороны закаркали, черные крылья яростно забили по веткам деревьев, раскачивающимся из стороны в сторону. Тристан не стал дожидаться, чтобы выяснить, он ли вызвал недовольство хозяек леса. Не глядя на предмет, зажатый в руке, юноша побежал назад к лошади. Животное фыркало и явно начало паниковать из-за того, что вороны подняли такой гвалт. Трис сознавал бесполезность попыток заставлять лошадь подниматься по склону наверх, поэтому натянул поводья, чтобы пустить лошадь вскачь, но у животного, судя по всему, было свое мнение на этот счет, лошадь осталась стоять на месте и только била копытом. Трис оглянулся назад на лес – вороны приближались, направляясь к нему ленивым потоком.

– Вперед, черт возьми!

Он опять натянул поводья упрямой лошади, и на этот раз она рванула вперед. Задыхаясь, Тристан стал карабкаться по склону, но короткие ноги слишком медленно двигались. Вороны догнали его и вцепились в волосы. Он громко ругался и пытался отбиться от них свободной рукой. Нельзя сказать, что птицы сильно потрепали его, однако место на голове, откуда был вырван клок волос, саднило. Выбравшись, наконец, на солнечный свет на поверхности воронки, он почувствовал необыкновенное облегчение. Посмотрев назад, Тристан обнаружил, что вороны остались внизу, возможно, не рискнули оставлять свои гнезда. Создавалось впечатление, что их поглотила тень.

Как только дыхание восстановилось, он счастливо ухмыльнулся и впервые разжал кулак, чтобы посмотреть на свою находку.

То была кость, покрытая золотом и усыпанная, как ему показалось, драгоценными камнями. Золотая цепь, продетая в отверстие в середине и тоже украшенная драгоценностями, превращала предмет в ожерелье, и все-таки это была кость, ошибиться он не мог, потому что в поврежденном, судя по всему, воронами месте, где сошел слой золота, она ясно была видна. Кто мог потерять или оставить здесь такую вещь, было загадкой, но Трис уже решил, что делать с находкой. Он решил ее отдать Риган.

Всю ночь накануне они спорили о Джале, и Трису очень хотелось бы расспросить сестру поподробнее о причине ее поступка До него дошли слухи, касающиеся приказа Риган в отношении племени сидов-рысей. Она потребовала, чтобы те переселились дальше на восток. Их племя размещалось рядом с Сулис Мором; теперь ближайшее поселение сидов будет находиться в пятидесяти милях от города, что, конечно же, помешает старейшинам выполнять свои функции в городе. Сей факт нисколько не беспокоил Риган, которая и не пыталась побороть неприязнь к сидам. Однако простым людям Сулис Мора будет их явно не хватать, поскольку они относились к этому племени с опаской и гордились им. Считалось, что сиды приносят удачу. Тристан не привык мыслить в масштабах государства, тем не менее, отчетливо понимал: если Риган не будет считаться с чувствами людей, неприятностей не миновать.

Юноша почти добрался до стен города, подъехав к воротам с западной стороны, когда его внимание привлекло кое-что, чего он не заметил, когда выезжал на прогулку. На голой равнине около замка только кое-где росли кусты, что придавало ей вид пустыни, поэтому коричневая окраска перьев орла не сразу бросалась в глаза. Под сплетением веток одного из кустов лежал труп сида-орла. Тристан подъехал поближе. Птица погибла уже довольно давно и начала мумифицироваться. Причина смерти была очевидна: в ее шее торчало копье.

Трис обратил внимание на цвет перьев, разбросанных вокруг мощных когтей. Господи, кто же мог убить одного из воинов Друвена? Тристан осмотрел копье, но на нем не было никакого клейма. Решив, что необходимо связаться с Друвеном, юноша направился в город. В глубине души он догадывался об истинном положении вещей, но, как и многие другие, отогнал эту мысль прочь.

– Он отдал сестре ожерелье, учитель?

– Да, Тристан – мастер самоотречения. Он ничего не может с собой поделать и в людях всегда видит хорошее. Но уже через неделю он обнаружил, что ожерелье носит Джал. Конечно, юноша рассердился и потребовал от Риган объяснений, почему она отдала его подарок. Та же беззаботно ответила: «Потому что Джал сказал, что ему необходима эта вещь». Когда же Тристан стал настаивать, сестра рассмеялась: Оно ему так понравилось, Трис, просто загипнотизировало его. Мне очень жаль, но на меня эта игрушка не произвела особого впечатления, и я отдала ему…»

На этом делу бы и закончиться. Влияние Джала на Риган могло возрастать гораздо более медленно, однако появилось еще одно обстоятельство, которое Тристан не мог проигнорировать…

Скоро должен был пойти снег. У Тристана ныли кости, когда медленно, как старик, он поднимался по лестнице в апартаменты Риган. Юноша больше не проклинал свои бесполезные ноги, но, если говорить откровенно, порой накатывало знакомое раздражение. Похожее чувство вызывают некоторые слуги: они уважительно пятятся, делая смешные поклоны, которые одновременно раздражают и заставляют помимо воли смеяться.

У входа в апартаменты Риган Трис остановился, чтобы восстановить дыхание, и оглянулся, прежде чем начать специальные упражнения, которым научила его служанка Грейс. Она показала ему, как растягивать ноющие сухожилия и мышцы, но он не мог этого делать в присутствии посторонних людей. Упражнения в исполнении Грейс были похожи на элегантный, медленный танец; у него получалось совсем иначе. Когда Трис посмотрел в сторону дверного проема, он увидел у самой двери кучу серых тряпок, причем куча двигалась.

Это была молодая женщина лет восемнадцати – двадцати с необычными серыми глазами и чертами представительницы племени сидов-медведей.

– Привет. – Трис кивнул ей и улыбнулся. В ответ девушка сердито нахмурилась. Он попытался еще раз. – Что ты здесь делаешь? Это апартаменты леди Риган. Слуги прогонят тебя…

– Не смогут, – возразила она.

Тристан ждал что-нибудь вроде объяснений, но ничего подобного не последовало.

– Да? Почему же?

Юноша старался, чтобы его голос не звучал сердито, возможно, девушка просто не знала, кто он. Она смотрела на него тяжелым, высокомерным взглядом, очень напомнившим ему сестру.

– Таков древний закон, – стала объяснять девушка. – Я буду здесь находиться до тех пор, пока меня не выслушает правитель, вернее, оба правителя, – решительно закончила она.

– Да? – Тристан никогда об этом не слышал. Он подошел к двери и сел рядом с девушкой, что ее немало удивило. – И как же это происходит?

– Вы смеетесь надо мной? Девушка еще больше нахмурилась.

– Нет, что ты.

Она решительно прищурила глаза.

– Я буду здесь до тех пор, пока правительница не выслушает меня, или я умру.

– У-у мрешь?

– Да.

– Но ты такая молодая. Разве можно из-за каких-то политических проблем умирать?

– Политических? Это не политические проблемы. Ваша… – Она оглянулась вокруг, словно опасаясь, что кто-нибудь может подслушать, и понизила голос. – Ваша сестра и ее… советник убивают сидов.

– Что? Не может быть! У тебя неверные сведения.

Девушка холодно посмотрела на Тристана. В ее взгляде сквозило презрение и что-то вроде жалости.

– Неужели вы думаете, я находилась бы здесь, если бы у меня были хоть малейшие сомнения?

– Нет, но твоя информация может быть неверной.

Пока юноша произносил эти слова, в его памяти возник мертвый сид-орел.

– Многие пропали, – сказала девушка. – Исчезли. Моего брата нет уже три месяца.

Трис вздохнул.

– Послушай…

– Марила.

– … Марила. Я тоже правитель. Ты изложила мне свою жалобу, и я обязательно поговорю с сестрой. У меня нет сомнений, что здесь произошла какая-то ошибка. У тебя нет нужды оставаться около дверей леди Риган. Сколько ты уже здесь? Видишь ли, я не часто поднимаюсь, чтобы встретиться с сестрой, – ноги болят.

– Сэр, я вижу, что вы добрый, разумный человек… я не хочу вас обижать… однако мне необходимо поговорить с леди Риган. Она знает правду о происходящем. Я здесь уже почти неделю.