Черный тан - Лау Миллер - Страница 15

– Ты не собираешься меня спросить, не я ли его убила? – спросила она шепотом.

– Это не мое дело, Риган.

Он твердо посмотрел ей в глаза, как будто пытаясь успокоить девушку, но то, что он назвал ее просто по имени, не ускользнуло от них обоих.

– Я… я не могу вернуться туда, Джал.

Риган тяжело опустилась на стул и закрыла глаза дрожащими руками.

– Риган, Риган, посмотри на меня. – Он отнял руки от ее лица мягко и ласково. – Тебе не надо ходить в свою комнату, пока я не разберусь с этой ситуацией.

Джал наклонился к ней, все еще придерживая за локоть, и протянул руку, чтобы убрать со щеки волосы, испачканные засохшей кровью. Она инстинктивно отклонила голову, чего Джал предпочел не заметить. Он испытывал странную смесь чувств, что-то между гневом и жалостью, однако не стал на это обращать внимания и ободряюще улыбнулся, удивляясь, что девушка не может прочесть правду в его глазах.

– Жди здесь. Я все улажу. Он скоро собирался уезжать домой? Она уныло кивнула:

– Завтра.

Джал на минуту остановился, оглянувшись на ее понурую фигуру. Все рухнет, если она соберется с силами и поднимет тревогу…

Риган подняла бледное, бескровное лицо, и когда заговорила, голос ее был едва слышен. Джал засомневался, что она совсем не любила этого несчастного Фрезера.

– Что такое?

– Посмотри.

Он вытянул руки по направлению к девушке с того места, где стоял, и, когда распрямил пальцы, буквально из ниоткуда возник яркий пучок света, который стал двигаться к Риган. Когда свет достиг ее, он остановился прямо перед глазами девушки и начал увеличиваться в размерах, изменяться, становясь серебристо-белым.

– Джал… – выдохнула Риган.

Очень медленно свет принял форму розы, и девушка, с выражением восхищения на лице, как у довольного ребенка, потянулась, чтобы коснуться цветка. Свет немного отодвинулся, чтобы девушка не могла дотянуться до него, и снова стал меняться, вибрируя и трансформируясь, подобно сидам. На этот раз он превратился в крошечного дракона, и его маленькие крылья подняли ветер в неподвижном воздухе спальни.

Джал долго наблюдал, как расслабляются черты Риган, следы перенесенного потрясения постепенно стали исчезать с лица, расслабились плечи. А следом за этим дошла очередь до глаз, они закрылись.

– Я не знала, что ты умеешь колдовать, – пробормотала девушка.

– Просто маленький фокус, которому я научился… он немного развлечет тебя, пока я не вернусь.

Джал опять повернулся к двери, чтобы уйти.

– Джал, а ты умеешь что-нибудь еще?

Он улыбнулся, изобразив на своем лице скромность.

– Увы, у меня слишком мало таланта. Я потратил целый год, чтобы научиться этому фокусу.

– Жаль. – Риган откинулась на бархатную спинку стула, пытаясь бороться со слабостью. – Не знаю, как и благодарить тебя, Джал.

Он вышел на лестницу замка, которую опять заморозил легким движением пальцев, пока они разговаривали.

– Я что-нибудь придумаю, – пробормотал он.

Конечно, придумает. Вот как взращиваются семена благодарности. Похоже, судьба пока на стороне Джала. Фрезера долгое время никто не хватился. Примерно около шести месяцев. В Сулис Море посчитали, что он отправился домой в семейное владение в Бродене, как и планировалось, а дома у него решили, что он задержался в Сулис Море…

Сначала Тристан скрывал свою неприязнь к знакомому Риган, как только мог. Он думал, что делает это из верных побуждений, так как сестра обладала сильным характером и была способна принимать собственные решения, но постепенно, в течение двух последующих лет, влияние Джала на нее стало таким сильным, что это уже не могло остаться незамеченным. По иронии судьбы, он в отличие от других подобных манипуляторов пользовался не слабостью Риган, а ее силой. Джал отметил в ее характере сильное чувство независимости и упрямство. Замечательные качества, если пользоваться ими мудро. И он стал направлять молодую правительницу в качестве советчика во всех делах Сулис Мора. Джал вел с ней красноречивые беседы о политике, торговле, пограничных делах, но больше всего о сидах. Только в этом вопросе Джал использовал слабость Риган – ее страх.

Памятник стоял на линии горизонта к северу от города уже почти восемь лет. Он все еще был великолепен. Мастера проконсультировались с сеаннахами и шаманами сидов по поводу местоположения монолита, и теперь в полдень от его серебряной поверхности отражались яркие лучи солнца. В конце концов, в первые годы правления, не будучи еще такой самоуверенной, чего никак нельзя было сказать сейчас, Риган изменила решение, и обелиск возвели так, как планировала Ибистер. В северной долине на мили вокруг был только один предмет, привлекающий внимание, – памятник…

Кроме того, Тристан тем утром обнаружил, что в двух милях на север от памятника, неразличимая с самых высоких башен города, находится огромная воронка. Тристан катался верхом один, ему разрешалось это делать в отличие от сестры. В зависимости от настроения факт, что он имеет такой малозаметный статус в Сулис Море, или раздражал его, или нет.

В тот необычно теплый осенний день, накануне Самайна, Тристана не волновало его положение. Молодой человек знал, что отсутствие эскорта могло быть истолковано как недостаток уважения к нему со стороны двора, но в этом было и преимущество, так как он мог остаться наедине с собой и спокойно подумать. Он как раз беспокоился о Риган, точнее, об отношениях сестры с Джалом, когда обнаружил воронку. Тристан глубоко задумался, его взгляд рассеянно блуждал по окрестностям. Ритмичный перестук копыт и солнечное тепло почти погрузили юношу в сон, когда лошадь остановилась на краю воронки.

Тристан сразу догадался о ее происхождении. Он считал своим долгом узнать все о битвах, в которых его отец и Сандро сыграли такую героическую роль. Воронка образовалась, когда Корвус, пребывавший в магическом плену именно в этом месте, освободился от заклятия. Довольный тем, что обнаружил такое важное место, Тристан с трудом заставил упирающуюся лошадь сдвинуться с места и стал спускаться по склону вниз на дно воронки.

Воздух застыл, вокруг царила полная тишина. Все звуки будто поглощались склонами воронки, оставаясь наверху, там, где была поверхность. Солнечный свет тоже не решался проникать ниже, чем на несколько футов, и Трис вскоре оказался в холодной тени. По мере того как он спускался, перед ним вырастало буйное сплетение кустов и деревьев. Здесь он услышал первый звук – голос птицы, скорее всего вороны. На звук отозвалось еще несколько ворон, и вскоре негодующий хор заполнил окружающее пространство. Он доносился из кустов навстречу Тристану, вторгшемуся в их владения.

В отличие от Риган Тристан не боялся птиц, однако в угрожающем крике ворон в окружающей тишине было что-то очень нервирующее. Он почувствовал, как на лбу выступил пот, а живот от волнения свело судорогой. Постаравшись успокоиться, юноша направил своего коня в обход подлеска, очень надеясь, что вороны не охраняют какие-нибудь поздние кладки яиц, что заставило бы их устроить над ним самосуд. Подлесок был очень густой, и Трис медленно двигался в стороне от него, пытаясь разыскать какие-нибудь остатки жилища, но вокруг не было видно ничего, хоть отдаленно напоминающего человеческое пристанище.

Чувствуя разочарование, Тристан уже собирался повернуть назад, решив, что чем быстрее он покинет это царство ворон, тем лучше, когда ему показалось, что он заметил какое-то движение среди деревьев. Что-то черное и крупное словно повторяло взмахи крыльев птицы.

Тристан спешился и пошел в лес. Нервы были напряжены до предела, он приготовился сразу же бежать в случае внезапной атаки ворон. На краю подлеска юноше показалось, что на земле что-то блестит. С того места, где он находился, предмет был похож на золотой. Обдирая руки и колени, Тристан пополз вперед, не обращая внимания на то, что колючки на кустах ежевики и жимолости рвут его одежду. Приблизившись, он протянул руку и зажал предмет в кулаке.