Земля войны - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 10

– Эй, Арзо, – окликнул Джамалудин, – это не та бээм-пешка, которая вчера заехала в море?

– Та самая, – сказал чеченец, – а тебе что, нужна БМП?

Джамалудину было немного досадно, что Арзо его опередил.

Он вообще уже относился к этой БМП как к своей. В конце концов, вчера она стреляла в него, а не в Арзо, а это в каком-то роде создает право собственности.

– Мне бы она не помешала, – сказал аварец.

– Там у детского сада стоит еще одна, – засмеялся Арзо, – если хочешь, езжай за ней, пока ей никто не разжился.

В конце концов получилось так, что Арзо велел своему бойцу ехать на БМП дальше, а сам вместе с другом пошел к детскому саду.

БМП и в самом деле оказалась на месте. Она стояла прямо посереди площадки с качелями и песочницей. Ее бросили, так и не сделав ни единого выстрела, и у нее был полон даже топливный бак. Джамалудин залез в БМП и начал там возиться, а Арзо Хаджиев зашел в детский сад.

Никаких детей там, разумеется, не было, равно как и воспитателей. Арзо вообще сомневался, что в этом саду скоро заведутся дети. Ведь абхазские дети сбежали отсюда еще давно, когда пришли грузины, если, конечно, грузины их не перерезали. А вчера отсюда сбежали грузинские дети, если конечно, их не перерезали абхазы.

Здание было совершенно неповрежденным, что изнутри, что снаружи; в спальнях стояли заправленные кроватки. В комнате, где играли дети, по полу были разбросаны игрушечные танки и бронетранспортеры, а рядом на столике стоял пластиковый волк из мультфильма «Ну, погоди!». Волк был в разорванной рубашке и с голым серым пузом.

Надо сказать, что Арзо, когда в детстве смотрел «Ну, погоди», всегда сочувствовал волку. Ему казалось неправильным, что в этом мультфильме заяц побеждает волка. Он вообще считал, что это такой античеченский мультфильм, и вдобавок – полное вранье. Арзо не понимал, зачем авторы этого мультфильма так глупо врали. Ведь в жизни так не бывает, что заяц круче волка.

Чеченец пожалел волка и сунул его в карман. Вряд ли это можно было счесть мародерством.

Арзо выглянул в окно и тут услышал где-то за кустами возню и сдавленные крики. Арзо выпрыгнул во двор и побежал к кустам. Он совсем забыл, что, кроме ножа, у него нет оружия.

В кустах было трое мужчин и одна девушка. Девушка лежала на земле с задранной юбкой, и один из мужчин копошился со спущенными штанами возле ее ног, а другой держал ей у горла нож. Третий сидел рядом с автоматом.

При виде Арзо автоматчик вскочил и побледнел, и Арзо узнал его. Его звали Хамзат, и он приехал в отряд совсем недавно, недели две назад. Арзо вообще не нравились люди, которые стали приезжать в Абхазию последний месяц. Они слишком напоминали тех, других людей, которые выстилали окопы коврами и использовали транспортные вертолеты для эвакуации роялей и «жигулей», оставляя абхазам собственных раненых.

Арзо положил руку на нож и сказал:

– Отдай оружие.

Хамзат передернул затвор.

– Не подходи! – заорал он.

Двое насильников отскочили от девушки. Тот, который с ножом, при виде Арзо весь затрясся.

– Она сама! – заорал он, – сама дала, Арзо, клянусь Аллахом!

Арзо шагнул вперед, и Хамзат выпустил очередь в песок под его ногами. Первый насильник, со спущенными штанами, был похож на пингвина. Пистолет в кобуре был прицеплен у него к поясу, а пояс свалился до колен со штанами. Мародер пытался нашарить пистолет, но не мог оторвать взгляда от Арзо.

– Стреляй, – отчаянно заорал он Хамзату, – стреляй, он же нам не спустит!

– Извини, Арзо, – сказал Хамзат.

В следующую секунду над ухом Арзо взревел двигатель, и во двор, сминая кусты, въехала БМП. Ее пулемет недвусмысленно уставился на Хамзата.

То т побледнел и поднял руку с автоматом вверх.

– Туда, – сказал Арзо, и двое насильников, повинуясь его жесту, подошли к Хамзату.

Девушка встала на четвереньки и быстро-быстро поползла к Арзо. Она была похожа на слепого котенка. Арзо было не очень приятно дотрагиваться до нее, но он помог ей подняться и толкнул куда-то за кусты.

– Брось оружие, – приказал Арзо, – все трое, лицом к стене.

– Да это шлюха армянская, – заорал Хамзат, вздергивая автомат, – она из борделя, она…

В следующую секунду пуля из КПВТ ударила ему прямо в живот, и Арзо увидел, как он разлетается фонтанчиками кишок и мяса. Грохот, наполнивший маленький дворик, был такой, словно здесь шел настоящий бой. Тяжелые пули калибра четырнадцать с половиной миллиметров прошивали людей насквозь и разбивали за ними стену.

Через секунду все было кончено. Из БМП выпрыгнул Джамалудин с автоматом в руке, и только тут девочка опомнилась и истерически зарыдала. Чеченец заметил, что ей лет тринадцать, не больше. Один из кирпичных осколков, брызнувших из-под выстрелов, довольно глубоко оцарапал Арзо щеку.

– Ты чего не стрелял? – спросил Джамалудин, кивком головы показывая на оттопыривающийся карман Арзо.

Арзо сунул руку в карман и вытащил оттуда пластмассового волка.

Они с Джамалудином поглядели друг на друга и засмеялись, сначала тихо, а потом все громче и громче, а потом Джамалудин с хохотом сел на теплый песок и заржал:

– Ну не могу! А я еще думал, что это у тебя в кармане!

В вышине ослепительно горело солнце военной Абхазии, ни облачка не было над горами, обоим им на двоих едва было сорок лет, и центральная улица Гагр была завалена телами их врагов.

Это была первая в их жизни большая победа.

Прошло четыре года.

Доходы Заура Кемирова росли и росли. «Уралы», правда, стали продаваться несколько хуже, зато водка – значительно лучше. Заур обзавелся рынком в центре Бештоя, а его пищевое подразделение, кроме конфет, теперь производило молоко и сыры. Кстати, они больше не рекламировались под иностранным названием «Рикки-Тикки-Тау». На Северном Кавказе молоко Заура продавалось под брендом «Фатима», а в Краснодаре и Ставрополе – под брендом «Наташенька».

Магомед-Гусейн стал проректором Торбикалинского университета, а Магомед-Расул стал начальником железной дороги, и так как он был необыкновенно глупый человек, то Зауру приходилось руководить еще и железной дорогой. В результате железная дорога еще и приплачивала фирме «Кемир», когда возила ее грузы.

Как-то в 1996-м году к Зауру пришел знакомый чеченец по имени Анди. В это время в Торби-кале судили банду, и один из подсудимых был брат Анди, Асланбек. Его обвиняли в пяти убийствах и двадцати семи грабежах. Анди был готов заплатить любые деньги, чтобы его выпустили под подписку о невыезде.

Заур пошел к знакомому судье Верховного Суда и спросил, сколько стоит решить вопрос, и судья ответил:

– Сто тысяч.

Заур передал эти слова чеченцу, и тому не очень понравилась эта сумма. Он ушел от Заура и две недели пытался зайти к прокурору республики. Когда он зашел, прокурор сказал, что это будет стоить двести.

Вот, через две недели, чеченец пришел к Зауру и сказал:

– Как ты держишь свое слово? Ты мне обещал решить вопрос, а до сих пор не решил! Если мой брат сядет, я спрошу с тебя по миллиону за каждый год, который он проведет в тюрьме!

Заур ответил:

– Перестань колотить понты и дай сто тысяч; как только судья получит эти деньги, твой брат выйдет на свободу.

Заур и Анди договорились, что они встретятся в девять у здания суда, и Анди даст ему сто тысяч, а Заур передаст их судье. Но вместо того, чтобы приехать в девять, Анди приехал в одиннадцать, и спросил, почему его брат до сих пор не освобожден.

– Потому что ты не привез вовремя денег, – ответил Заур.

– При чем здесь деньги? Какие могут быть деньги между друзьями? – возмутился чеченец, – Ты мог бы отдать за него судье, а я тотчас же отдал бы тебе! Это ты виноват, что мой брат в тюрьме!

Заур повернулся и сказал:

– Это наш последний разговор. Иди и решай свой вопрос сам, и больше никогда не подходи ко мне ни с одной просьбой.

Тогда чеченец плюнул и отдал Зауру сто тысяч, а тот в перерыве отдал их судье. Судья сказал, чтобы Анди не волновался, и что после двух его брата выпустят под подписку.