Разбор полетов - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 59

Калинин помолчал, собираясь с силами.

— Налей мне кофе.

Кофе был налит и осторожно поднесен ко рту, и ни капельки кофе не пролилось на белоснежный пододеяльник.

— Ну так вот. Мне вся эта история ужасно не понравилась, потому что обычно, если ходят слухи, будто за мошенником или бандитом стоит некое ведомство, за ним действительно стоит ведомство. Но не то, о котором ходят слухи. Помните фонд «Нефтьалмазинвест»? Все время ходили слухи, что он эфесбешный, а потом «соседи» его схарчили с потрохами.

— И вы решили, что за Бесиком стоит МВД?

— Да. Я сказал Левке, что возьму отпуск и приеду в Новороссийск и что мы раскрутим все это дело вдвоем. Потому что, как ты понимаешь, нашей конторе всегда приятно урыть ментов. Но оказалось, что за Бесиком стоит армия. Тебе описать процесс или ты и без того обо всем знаешь?

— В общих чертах представляю, — сказал Сазан, — туристический маршрут: застава полковника Бачило — аэропорт Еремеевка, далее везде. И как ты попался?

— Как кур в ощип. На старости лет глаза потерял. Прилетел военный самолет из Таджикистана, они из него мешки вытащили и потащили в гражданский АН. А я сижу в кустах и фотографирую. И до того я увлекся этим процессом, что не заметил, как сбоку подошел солдатик — поссать, прости, Господи. Ну, я его, конечно, придушить успел, а только он вспискнул. Громко так. А там на аэродроме тишина — только гуси кричат. Ну, ребята стали оглядываться, я через забор — и деру. И к машине — «Жигули» у меня были припаркованы в километре. А Тараскин оказался умный сукин сын — поднял в воздух вертушку.

— Под каким предлогом?

— А как же? ЧП! Посторонний на территории части, держи иностранного шпиона!

Вертушка летит, машина моя стоит, по полю к ней мужик чешет… Все ясно. Взяли они меня, не доходя до машины, — и к Тараскину. Обработали до средней кондиции, я им ничего не сказал, а чего говорить? И так все ясно. Камеру изъяли, удостоверение обратно в карман сунули, начпотех Тараскина говорит: «Ну что, мочить будем?» А Тараскин испугался. Он у них мелкая сошка, а я все-таки полковник ФСБ, да еще москвич, у них к Москве какое-то завистливое почтение. Поймают их — за наркоту дадут десять лет, а за меня дадут вышку. Мочить нельзя и не мочить нельзя. «Ладно, — говорит Тараскин, — борт в Москву летит, упакуй его как следует и отправь Кагасову, — он в Москве был в это время. — Пусть делают, что хотят хоть в масле жарят, хоть постным едят». Начпотех глаза вылупил: «А неопасно?» — «Какое опасно, мы полцентнера дури везем, какая разница, с полковником ФСБ или без?» Ну, погрузили и полетели. Полковник на мгновение прикрыл глаза.

— Налей мне еще кофе.

Калинин опростал полчашечки, макнул туда круассан, снова сполз с подушек и произнес:

— А можно полюбопытствовать, Валерий Игоревич, что вы намерены делать с порошком?

— Не знаю, — честно признался Нестеренко. — Я вообще не думал, что там порошок. Я думал — они этот маршрут еще только пробивают. Ведь они до сих пор военными рейсами обходились. Ну, думал, найду два кило опия. Ну, сколько это? Восемь штук баксов. Тачки приличной не купишь. Ну выкину я этот опий на помойку, а они репу начнут чесать: вот, мол, каково возить гражданским транспортом! Опасно! Раздевают! Еще подумают: «Хрен с ним, с гражданским аэропортом, возили военными и будем возить!» Догадаются, что это я сделал — тем лучше. Будут знать, как обижать директора под моей «крышей». А тут… Десять килограмм героина — это сколько?

— Это Поклонной горе на месяц, — ответил заместитель управления по борьбе с наркотиками. Нестеренко схватился за голову.

— Влипли вы, Валерий Игоревич, со страшной силой, — сказал Калинин. — Они же землю и небо перероют, чтобы до груза добраться. А подозрение первым делом падет на вас: уж кому-кому, а вам засечь этот трейлер проще пареной репы. Да и какой хрен с горы позарится на трейлер с цветами?

Полковник глотнул кофе и продолжал:

— Ну хорошо. Допустим, они решат: это акция конкурентов-цветочников. Которые из Азербайджана возят. Вы дурью когда-нибудь торговали?

— Нет. У меня другая специализация.

— Вот. Даже если учесть, что друзья соответствующего профиля у вас найдутся, вы же мгновенно засыплетесь. По всему рынку слух пойдет: «У Сазана дурь дешевая!» Я взываю к вашему профессионализму, Валерий Игоревич. Вы же знаете, как работает машина подпольного сыска. Вы же не пацан пятнадцатилетний, который куш сорвал и думает, что он теперь самому Господу племянник. Вы же понимаете, что вы и стакана опия не продадите, не засыпавшись?

— Я так понимаю, что вы набиваетесь мне помочь?

— Да, — сказал полковник Калинин.

— Я никогда никого не сдавал органам.

— Но ты же не братву сдаешь, а? Ты сдаешь людей, которые мочат братву…

Около семи вечера в квартире члена совета директоров компании «Рыково-АВИА» Святослава Кагасова раздался телефонный звонок.

— Да, — сказал Кагасов, снимая трубку.

— Это Нестеренко.

Пальцы Кагасова сжались вокруг трубки. Ободки вокруг нестриженых ногтей побелели.

— Ало! Ты меня слышишь?

— Да, я слушаю вас, Валерий Игоревич.

— Я по поводу трейлера.

Кагасов ударил по клавише спикерфона, и двое человек, находившихся с ним в комнате, теперь могли тоже слышать каждое слово.

— Какого трейлера?

— С цветочками.

Сидящие в комнате вздрогнули. Кагасов оскалил зубы.

— Я вас не понимаю, Валерий Игоревич.

— Ты меня прекрасно понимаешь. Цветочки при мне. И ягодки. Я хочу их вернуть.

— Что?!

— Мне они не нужны даром. Понятно? Я не знал, куда вляпался. Теперь знаю.

— Это не телефонный разговор, — сказал Кагасов.

— Знаю. Назови твое место. Кагасов поставил трубку на «холд» и, после короткой консультации с товарищами, сказал:

— Ресторан «Ариетта». Семь часов. Нестеренко думал, но недолго.

— Пойдет, — сказал Нестеренко, — и еще. Приходите втроем: ты, Сергеев и Васючин

— Что?!

— Слушай, Слава, — сказал Нестеренко, — что тебе надо? Отставку Ивкина? Я тебе принесу на блюдечке отставку Ивкина. Меня вам не хватает, понятно? У вас дыры на этом фронте. Не должно такого быть, чтобы ваш трейлер мог любой залетный дурак грабануть! Я хочу с вами работать, понял?