Инсайдер - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 24

— Пятьдесят один процент акций правительства будет разделен на два пакета — по 20% и 31%. Как видишь, я могу иметь контрольный пакет даже в том случае, если на конкурсе мне достанется только 20%.

— Не проще ли предложить стоящую цену на конкурсе?

— Меня не до конца устраивают условия тендера. Они так хитро сформулированы, что позволяют, например, государству искусственно завысить цену уже после объявления победителя.

— А если победителем выйдешь не ты и Шаваш продаст компанию другим людям, — то ты продашь эти акции с многократной прибылью?

— Я куплю Ассалах.

Киссур помолчал. Птицы вспархивали из травы, далеко-далеко в поле мычала затерявшаяся корова, и над головами землянина и бывшего первого министра империи катилось круглое, как тыква, солнце.

— А что сделали те приказчики, которых ты разорил?

— Какие приказчики?

— Ну, эти, — Киссур щелкнул пальцами, — главные… генеральные директора.

— Ничего. Они же цивилизованные люди.

— Так вот запомни, Теренс. Я буду тебе помогать. Но если ты сделаешь, как сказал Шаваш, я тебя пристрелю.

Киссур молча поднялся и пошел вперед по дороге.

Ричард Джайлс, представитель компании «Ай-Си», нашел заместителя министра финансов Шаваша при исполнении церемонии. Шаваш шествовал вокруг нового здания банка «Адако», неся в руках золотой тазик, в котором плавала на щепочке зажженная свечка, а за ним, в одинаковых шелковых одеждах, следовало десятка два детей с такими же свечками в руках.

Вокруг набежало множество любопытных.

Шаваш зашел в само здание, выплеснул воду на мраморный пол и с подобающими случаю словами вручил тазик президенту нового банка — племяннику его близкого друга.

Когда через пять минут церемония закончилась, Шаваш удалился в будущий кабинет директора. Джайлс последовал за ним. Шаваш скинул с себя просторный шелковый паллий, под которым оказался безупречный белый костюм.

— А, это вы. Дик? — сказал он. — Добро пожаловать, что-то я не видел вас в начале церемонии.

— Я летал в Ассалах, — сухо ответил Джайлс, — Бемиш тоже был там.

— Ну это его право, — пожал плечами Шаваш, — согласитесь, если компания хочет участвовать в конкурсе, ее генеральный директор может навестить космодром.

— Мы с вами договорились, что он не будет участвовать в конкурсе.

— Не всегда может человек исполнить то, о чем он договаривался, — объяснил Шаваш, — особенно если другое предложение более выгодно.

Джайлс мрачно выругался и сказал:

— Черт возьми, если мы платим по денару за акцию, мы не можем позволить, чтобы кто-нибудь еще подавал заявки!

— Сожалею, вам придется поднять цену. Теренс Бемиш предлагает семь и семь денаров — поднимите цену, и все.

— Я не затем платил вам, Шаваш, чтобы платить еще и за акции! Выгоните Бемиша!

— Сожалею, — сказал Шаваш, — но этот Бемиш — протеже Киссура. Если выставить его за порог, Киссур нажалуется государю. Вы хотите такого же скандала, как с Камински?

Разъяренный Джайлс молча хлопнул дверью. В коридоре его ждал товарищ.

— Ну что?

— Чертов взяточник, — прошипел разъяренный землянин. — «Протеже Киссура», как же! Ты знаешь, кто просил у чиновников подпись на документах в ту ночь, когда все были пьяны? Киссур? Черта с два, Киссур лежал с девкой, подписи просил Шаваш! Он теперь будет погонять нас этим Бемишем, пока мы не заплатим по три денара за акцию!

Часам к четырем дня Бемиш окончательно выдохся. Дорога была пыльной и колдобистой, космодром давно растаял за бесконечными плоскими полями и рядами маслин, высаженных по обочине специально, чтобы на них оседала пыль и они быстрее спели. Они прошли километров сорок, не меньше, это не считая утреннего осмотра космодрома. Бемиш устал хуже собаки и тихо бесился: что, в конце концов, хочет доказать ему Киссур? Что он лучше Бемиша ходит пешком? Велика важность для человека, воевавшего в стране, в которой вся бронетехника была мощностью в одну лошадиную силу! Бемиша так и подмывало выложить все это Киссуру. Но он вместо этого молчал и плелся за бывшим министром, как хвост за собакой.

К вечеру Бемиш и Киссур явились в одну из окрестных деревень и зашли в харчевню. Оба путника были по уши в грязи и имели настолько сомнительный вид, что хозяин даже не шевельнулся, увидев их на пороге, и только когда Киссур сел за стол и гаркнул как следует, вразвалку подошел к посетителям. Киссур осмотрел гусей, которых предложил хозяин, велел одного зажарить и заказал к гусю грибную подливу, закуски и вино.

Вскоре гусь появился перед путниками в жареном виде, и его нельзя было узнать: такая аппетитная на нем была корочка— и с таким веселым шипеньем стекал с него жир в дымящееся блюдо с рисом. Путники принялись за еду, и, хотя Бемиш очень проголодался, он скоро заметил, что ему не угнаться за Киссуром. Оба они разговаривали по-английски. Бемиш вдруг заметил, что Киссур старается не стучать ложкой и прислушивается к разговору двух бедно одетых крестьян, которые, втянув голову в плечи, поспешно выбирали из своих тарелок рис. Наконец Киссур не выдержал, поманил их за свой стол, угостил гусем и принялся расспрашивать. Бемиш, едва понимавший отдельные слова, полюбопытствовал, о чем речь.

— Эти крестьяне из второй деревни, — сказал Киссур, — а идут к управляющему усадьбой. Два года назад у них захворал отец, и они заняли у управляющего деньги сначала на лечение, а потом на достойные похороны. Вышло так, что за эти два года проценты сравнялись с долгом, и, как только это случилось, управляющий послал своих слуг в деревню и забрал в уплату долга их сестру. Парни поехали к своим родственникам, чтобы занять деньги, но так ничего и не добились, и вот теперь едут к управляющему. Они помолчали.

— А акции, — поинтересовался Бемиш, — вы спрашивали про акции?

— Они не знают, что такое акции, — ответил Киссур. — Если это те красные бумажки, которые им выдали вместо земли, то они подарили их управляющему на именины.

— Но они даже сейчас стоят десять ишевиков штука! — невольно вскричал Бемиш, совершенно забыв про плетушку водки.