Люди крыш. Пройти по краю - Романова Любовь Валерьевна - Страница 22

— Да заткнись ты! — в отчаянии заорала Женя, и сама удивилась наступившей тишине.

Стало немного легче. Она наконец-то нащупала ногами опору и залезла на уцелевшую после ее падения доску. До крыши было совсем ничего — метра три. Один маленький прыжок для не слишком тренированной кошки. Но Женька чувствовала: сейчас он ей не под силу. Сохмет оказалась куда хитрее, чем можно было предположить.

Ладно, нельзя прыгнуть — будем ползти. Не так уж это и сложно, если под руками строительные леса. Женя приготовилась штурмовать следующий уровень, когда ее взгляд споткнулся о рисунок на стене.

Рот. Большой, алый, толстогубый.

А чуть повыше — человеческий глаз. Весь в красных прожилках лопнувших сосудов.

Кто-то из райтеров не упустил случая украсить свежеотремонтированный фасад своими творениями. Женя попыталась определить автора рисунка, но почти сразу сдалась. Никто из местных граффитистов не работал в такой манере. Изображения казались совершенно живыми. Наверное, кто-то из гастролеров постарался.

Неожиданно нарисованный рот изогнулся в глумливой ухмылке. Полные губы открыли ряд острых зубов. Из-за них появился черный язык. Длинный и гибкий, похожий на щупальце гигантского осьминога.

Женя завизжала.

Язык дернулся от резкого звука, изогнулся горбом и потянулся к ней.

Она завизжала еще громче и в ужасе отступила на самый краешек доски.

В этот момент ожил нарисованный глаз. Моргнул и уставился на Женьку. Движения языка сразу стали более точными. Щупальце замерло на секунду, словно прицеливаясь, и ударило по ногам. От боли у нее перед глазами поплыли светящиеся баранки. Она снова повисла на руках, цепляясь за деревянное перекрытие. А черная змея приготовилась к новому броску. Очевидно — последнему. Больше просто не понадобится.

Но, похоже, рот неожиданно решил взять тайм-аут. Втянул в себя язык и сложил губы трубочкой. Как будто приглашая к поцелую. В его уголках вскипела бурая пена. При взгляде на нее Женьку затошнило.

Так и не дождавшись ответа на свои заигрывания, рот скривился в злобном оскале. Он дохнул приторным запахом лакричной карамели и снова выбросил черное щупальце.

На этот раз Женька была готова. За пару мгновений до удара она качнулась вперед, нырнула под язык и приземлилась на леса. Шершавое щупальце, не найдя жертвы, поползло назад, и Женя метнулась навстречу зубастой пасти.

Иногда, чтобы победить более сильного противника, нужно не убегать от него, а подходить как можно ближе. Женька знала это из пары уроков самообороны, полученных в районном спортклубе. Она подкатилась вплотную к нижней губе и растянулась под ней, прижавшись к стене. По всем расчетам, там находилась мертвая зона ее языкастого противника.

Расчеты оказались верными. Щупальце беспомощно изгибалось, но достать Женьку не могло. Рот над ее головой издал сердитый рев, обрызгав едкой слюной. Одна зеленоватая капля упала на тыльную сторону ладони, и кожа немедленно вздулась волдырем.

Лежать дальше было опасно. Женька сгруппировалась, выбрала момент и прыгнула на язык.

Шершавая плоть дернулась под ногами.

Толчок.

Острое наслаждение от ощущения вернувшейся власти над собственным телом.

Полет — и она на крыше.

Ей понадобилось минут пять, чтобы прийти в себя. Вернее, найти силы оторвать взгляд от металлической черепицы и оглядеться.

От увиденного волосы на ее голове встали дыбом. Женя впервые в жизни поверила, что это не пустой оборот речи. Не только встали, но и зашевелились, словно пытаясь сбежать как можно дальше из этого жуткого места.

Вокруг, насколько хватало глаз, лежал чужой, незнакомый город. Город, переживший страшную катастрофу. По крайней мере, так Женя представляла себе мир после конца света. Полуразрушенные дома с черными провалами окон. Обгоревшие скелеты зданий. Гигантские кучи мусора. И ни одного огонька. Это был не город, а его труп. Остывший и по большей части разложившийся.

Что там говорил Тим про Дорогу Сохмет? Видения? Миражи? Конечно, она не предполагала, что иллюзии будут такими масштабными, но, в конце концов, иллюзия и есть иллюзия. Вне зависимости от размеров. Женя разбежалась и прыгнула на ближайшую крышу.

Они ждали ее. Силуэты четырех пантер, нарисованные на черном рубероиде белой краской. Среди райтеров была особая каста — художники, которые работали только по трафарету. Конечно, у них не получалось по-настоящему красивых скетчей, зато их создание занимало гораздо меньше времени. А значит, они могли оставлять свои рисунки в самых людных местах: на стенах администраций, крупных торговых центров и даже на пьедестале Ильича посреди главной площади города. Эти пантеры тоже были нарисованы с помощью трафарета.

Едва Женя приблизилась к ним, как звери ожили. Лапы и хвосты пришли в движение, и силуэты заскользили по поверхности крыши рядом с бегущей Miss Tik. Не нападали, не становились объемными, просто неслись следом бесшумной свитой.

Впереди показалась еще одна крыша. Женя прыгнула и заметила, как в воздух одновременно с ней взмыли четыре серые тени. Но приземлилась она одна. Кувыркнулась на гладкой поверхности и вскочила на ноги.

Это была странная крыша. Наверное, самая странная из тех, что встречались Жене. Она не видела здесь ни труб, ни чердачных построек, ни телевизионных антенн. Только гладкое покрытие, залитое слоем черного битума. Пара неуверенных шагов, и под ногами захлюпало, зачмокало, не давая поднять ботинок. Кажется, битум еще не успел застыть.

Паника пришла не сразу. Только когда ноги погрузились в черную жижу по щиколотку. Женя заметалась, задергалась, пытаясь вырваться из плена. Напрасно. Она увязала все сильнее и сильнее.

Вот поблескивающее в свете луны болото скрыло колени, подступило к талии и поползло выше. Ее медленно засасывала крыша. Крыша, у которой не было дна.

Ужас. Безумный, неуправляемый ужас накрыл Женю душным колпаком. Следом пришло отчаяние. Рядом не нашлось ничего, во что можно было бы вцепиться и остановить погружение. Все попытки нащупать опору пропали даром. Там, внизу, ее тело словно висело в холодной пустоте.

Она заплакала. Тихо, тихо. Кажется, это конец. На ее надгробии напишут «Утонула в крыше». Пусть потом посетители кладбища гадают, как это ей удалось.

Жижа тем временем скрыла грудь и стянула шею холодной удавкой. Женя заревела в голос. Все равно стесняться некого. Вот уже и подбородок коснулся гладкой поверхности. Осталось только поднять лицо, чтобы до последнего можно было дышать.

— Руку давай! Быстро! — услышала она над собой знакомый голос.

На фоне иссиня-черного неба появилась лохматая голова Тима. Он стоял прямо на маслянистой поверхности болота.

И даже не думал тонуть.

ГЛАВА 8

Медленно, очень медленно она протянула ему руку, покрытую, точно лайковой перчаткой, густой черной массой. И тут холодное болото сомкнулось над ее лицом.

На доли секунды, пока она уходила все дальше от поверхности, вспыхнувшая, было, надежда покинула Женю. Тим не успел поймать ее руку. Замешкался, промахнулся и сейчас стоит, глядя на колышущуюся жижу. Прощай, Джэк Стэполтон-Баскервиль, в этих краях очень коварные топи!

Ничего больше на тему своей трагичной смерти Женя подумать не успела. Тим схватил ее за шиворот и рывком выдернул из вязкой темноты. А потом случилось то, что больше всего напоминало смену слайдов на экране старого пленочного проектора. Щелчок — и она оказалась совсем в другом месте.

В этом месте не было зыбучего битума, а лежала уютная крыша офисного здания. Сбоку находилась огороженная площадка, где, по-видимому, совершал ежедневные прогулки деловой люд. На ней стояла пара пластиковых стульев, и болтался привязанный к металлической ограде забытый кем-то шелковый шарф. А еще здесь были антенны и тросы, трубы и осколки бутылочного стекла. Словом, вокруг лежала самая обычная крыша.