Бандит - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 23

Ах, только бы перевалиться через борозду!

Рот был заклеен, руки немели от наручников. Старая консервная банка, выброшенная из земли лопатой боевика, полоснула Валерия ржавой крышкой по щеке, и тут же впаянный в землю кремень чуть не выбил глаз. «Закопают, – думал в отчаянии Валерий, – убьют и закопают, а, черт!»

Еще один шматок желтой глины шлепнулся о плечо, подпрыгнул, ударился о землю и разлетелся на мелкие кусочки, запрыгавшие вниз по склону.

«А-а, была не была!»

Валерий перевернулся на другой бок, словно уклоняясь от следующей порции глины, сделал еще один оборот, другой, третий – и покатился вниз.

Меж тем внизу из-за складского забора высунулась вихрастая голова и сказала водителю шепотом: – Порядок, Толик, имеем. Компот болгарский, тушенка бошевская. Я арбуз прихватил – пожрать. Грузим?

– Тише, Груздь, – сказал водитель, – видишь вон тех хмырей на горе?

– А чего они там делают?

– Хрен их знает. Подождем, пока уедут.

– Да грузи ты!

– Не буду!

Тот, кого водитель назвал Груздем, перевалился через забор, приподнялся на цыпочки и принял в руки огромный арбуз, переданный ему из-за стены третьим экспроприатором по прозвищу Кроха. Еще мгновение – и Кроха тоже переправился в кабину, чтобы хозяйским глазом оценить ситуацию.

– Е-мое! – вдруг сказал Кроха.

– Чего это там катится?

Два боевика, занятых могилой, не сразу обратили внимание на отсутствие пленника. Первым среагировал на происшедшее Леха.

Пропал, – заорал он, – пропал!..

Леха выскочил из могилы и бросился к обрыву.

Пленник весело катился по склону вниз, уже метрах в двадцати. Боевики бросились за ним. «Нагоним», – решил Леха, делая огромный прыжок.

И тут его нога задела старую, вросшую в землю проволоку. Проволока разодралась с печальным скрипом, а Леха перекувырнулся в воздухе, на манер дельфина, прыгающего за свежей ставридкой, и, приземлившись на оба глаза, пропахал землю носом. Мишка споткнулся об него и едва не упал..

– А, б..! – заорал Леха, и, выхватив из кармана дуру, начал садить маслины в стекла и консервные банки, усыпавшие склон.

Внизу, в грузовике, шайка расхитителей народного имущества с ужасом наблюдала за происходящим.

– Рвем когти, – скомандовал Кроха.

Водитель, не дожидаясь второго приглашения, завел мотор. Грузовик взвыл и запрыгал по узкой дороге, левым колесом залезая на холм, а правым утопая в тракторной грязи.

Валерий катился все быстрее и быстрее, и теперь было ясно, что он катится под колеса грузовика.

– Е-мое, мы же его раздавим! – заорал водитель.

– Давай жми! – распорядился Кроха, открывая левую дверцу и вытаскивая длинный железный прут с крюком на конце, вроде тех, которыми на средневековых миниатюрах демоны волокут грешников в ад, а в советских условиях они применяются для перемещения тары и контейнеров, в том числе и в целях хищения социалистической собственности.

Грузовик взвыл и наддал. Передние его колеса разминулись с головой катящегося со склона человека на полметра. В тот момент, когда Валерий неизбежно должен был попасть сзади под грузовик, Кроха, свесившийся из левой дверцы, аккуратно подцепил его своей кочергой и втащил в кабину.

Выстрелы загремели с новой силой, и одна из пуль оставила неаккуратную медузистую дырку в стекле.

Насмерть перепуганный водитель забыл, что на свете есть тормоза. Грузовик летел, прыгая по кочкам, как курица, убегающая от хорька.

Кроха в грузовике отодрал с разбитого лица Валерия пластырь.

– Ты откуда такой красавец? – бросил через плечо водитель.

– В помойке, что ли, купался?

– Купался, – сказал Валерий, – да не сам. Ты вот что, езжай побыстрей, а то те, что меня купали, пожалуй, догонят.

– Быстрее мы только на тот свет приедем, – резонно заметил водитель, перепрыгивая на немыслимой скорости буераки и колдобины.

На вершине свалки Мишка сообразил, что добыча заворачивает за угол и выходит из зоны обстрела.

– По коням! – заорал Мишка. «Шестерка» взвизгнула всеми четырьмя колесами и запрыгала к подножию свалки. Она уже прошла половину пути, когда переднее правое колесо с размаху налетело на железный штырь от старой ограды, высунувший из-под земли предательскую головку. Камера мгновенно зашипела. В ту же секунду другое колесо взлетело на булыжник. Двойное потрясение оказалось слишком велико для машины. Руль выбило из рук Мишки, «шестерка» вильнула задом, поднялась на дыбы и закувыркалась по склону.

Тем временем грузовик выбрался на проселочную дорогу и изо всей силы припустил в направлении шоссе. Кроха извлек Валерия из ковра, облепленного всякой дрянью и усеянного впившимися в твердую ткань осколками стекла.

– У тебя напильник есть? – спросил Валерий, когда грузовик проехал мимо большого указателя с надписью: «300 м – МКАД».

– А что? – Я в наручниках.

Кроха опасливо обозрел пассажира.

– Ну, парень, круто ты залетел! Это кто ж тебя так?

– Меньше знаешь, дольше живешь.

– Понял, парень. В ментовку не пойдешь?

Валерий только хмыкнул.

– Дошло, – сказал Кроха.

– Я просто хотел сказать, что в ментовке светиться не стану.

Глава 5

Было уже семь утра, когда Валерий вошел в подворотню, за которой располагалась старая подсобка Павла Сергеевича.

Кроха, добродушный, хотя и ворчливый мужик, не задавая ему лишних вопросов, довез его до своей развалюхи, нечаянно уцелевшей близ кучки новых шестнадцатиэтажек, возведенных у МКАД. Лобзик у Крохи был, но наручники Кроха перепиливать не стал. Зачем портить хорошую вещь? Устроив Валерия брюхом на столе, Кроха поковырялся в замке и через пять минут снял наручники целыми и невредимыми. Кроха оставил их у себя – авось пригодятся в хозяйстве.

Через час, когда пошли первые электрички, Валерий распрощался со своими новыми друзьями и погрузился в первый же поезд, спешащий к Курскому вокзалу.

Валерий шагнул в подворотню и сразу понял, что его ночные приключения еще не кончились. Фургончика – его фирменного фургончика с надписью «Снежокъ» и улыбающейся глазастой снежинкой, у подсобки не было: зато стояли две «синеглазки». Вокруг магазина топталось пять или шесть человек, из которых только двое были в штатском, но и в штатских можно было за версту распознать ментов.

Валерий похолодел, понимая, что лучше всего будет вот сейчас же нырнуть направо и раствориться в сыром утреннем тумане. Еще ни одна встреча с ментами, защитниками граждан и опорой правопорядка, не кончалась в пользу Валерия. Обычно менты обыгрывали его всухую. И сейчас Валерий чуть не сделал разворот кругом, чтобы обдумать, как да что, но в этот миг из двери,подсобки выскочил плачущий Павел Сергеевич и полетел к Нестеренко, как голодная курица к зерну: – Валера! Господи!

– А, а! – поспешил за завмагом участковый. – Вот и гражданин Нестеренко явился! Собственной персоной! Да в каком он виде!

Валерий поглядел на себя. Действительно, ночные события отрицательно сказались,на состоянии его гардероба. Серый костюм основательно изгваздался и в багажнике, и в гараже, а летний слалом по подмосковным холмам и вовсе отправил обновку в нокдаун. Волосы Валерия слиплись от смеси запекшейся крови и водки. К тому же, пока Валерия волокли в гараж, Рыжий пару раз вмазал мороженщику по титульному листу – еще чудо, что зубы не выбил. Хотя какое чудо – просто кулачок у Рыжего слабенький, не дал Бог кулака бодливой корове, вот и носит с собой бодливая корова волыну.

– Вазген Аршаков, следователь прокуратуры, – представился человек, вышедший из подсобки вслед за участковым. Человек был толст, как перекормленный цыпленок, – двух Валериев Нестеренко можно было бы сделать из этой бочки с салом, и еще килограммчиков пять осталось бы. Лицо у следователя, несмотря на июльскую жару, было незагорелое, сероватое и напоминало кусок размороженного мяса, в который воткнуты два живых глаза цвета ежевики. Возраст его, как у всех очень толстых людей, угадать было трудно – пожалуй, было ему немногим за тридцать, но он и в пятьдесят выглядел бы так же.