Бандит - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 21

– А почему ж пополам? – А я не выживу один, – сказал Рыжий.

– Труслив я. Сначала думаю, а потом стреляю.

– Закусил губу и добавил: – Это для тебя единственный выход. Ведь тебя же теперь завалят. И ладно, что тебя… Ведь ты же в это дело влез, чтоб Шакурова отмазать. Вот уж скажет тебе Шакуров спасибо, когда к нему Шерхан заявится и потребует за убитого Рыжего столько баксов, сколько в Рыжем веса.

Валерий опустил глаза. Это уж точно. Влип Валерий капитально, и сам влип, и Шакурова вляпал…

– Где этот водочный завод? – спросил Валерий.

– Руки!

Валерий обернулся.

Пока Рыжий жаловался на свою жизнь, в квартиру заявились трое. Трудно сказать, что насторожило их – увидали с улицы, сквозь занавеску, две тени, или у Рыжего была какая-то своя система знаков, скажем, зажженный на кухне свет, – однако посетители предпочли воспользоваться имевшимися у них ключами, не оповестив звонком о своем вторжении.

Теперь все трое умело рассредоточились у входа в комнату, и старый «ТТ» в руках одного из них глядел Валерию прямо в живот.

– А ну на пол! Жопа кверху, руки на голову! Ну!

Валерий резко ударил человека с «ТТ» по запястью. Пушка описала в воздухе дугу и врезалась в стеклянную стенку серванта. Тут же на Валерия прыгнул тот, кто стоял слева, и схлопотал под ребро локтем.

– А-а… – зашипел левый, вертясь волчком.

– А ну получи добавку, – сказал Валерий и достал его внешним ребром стопы в живот.

Тут же нога Валерия пошла назад, и пяткой хорошо, с хрустом вошла под чье-то ребро. Владелец ребра ойкнул и кустом осел вниз. Валерий развернулся и краем глаза заметил нечто летящее. Он нырнул было вбок, но не успел, близ уха мелькнула бутылка с прозрачной крис.талловской водкой. «Полная, – блеснуло в мозгу Валерия, – хуже нет, когда полная». Валерий поставил блок, но не успел вывести руку в верхнюю точку: бутылка врезалась ему в голову. Все-таки удар пришелся по касательной, однако бутылка хрустнула и разлетелась. Волосы Валерия мгновенно намокли, перед глазами вспыхнула и разлетелась огненная карусель, и сквозь эту карусель Валерий увидел, как цветастый ковер в комнате вздыбился, качнулся и внезапно шмякнул ему по лицу. И тут в голове Валерия выключили свет и всю остальную аппаратуру.

Очнулся Валера очень скоро, в кромешной и тряской темноте. Над ухом оглушительно выло. Валера сначала подумал, что это шумит у него в голове, но потом сообразил, что это воет мотор, а сам он лежит в багажнике автомобиля. Багажник был довольно просторен – тачка, судя по всему, была шикарная, из таких, на каких Валерию ездить пока не доводилось. Было даже удивительно, что его еще не убили. Или Рыжий действительно ему не врал? И теперь хочет, чтобы Валерий помог ему завалить Шерхана?

Наконец машина запрыгала по грунтовой дороге, бибикнула и остановилась. Впереди раздался скрип открываемых ворот, машина мягко повернула и проехала еще несколько метров.

Багажник над Сазаном распахнулся, и вверху образовался кусок ночного неба, и на нем – разноухая голова Рыжего. – Приехали, – сказал Рыжий.

Валерия вытащили на землю и поставили. Машина стояла за забором небольшой одноэтажной дачи: слева белел сарай, сама же дача вырисовывалась на фоне леса темным треугольным коньком.

– Топай.

Валерий взошел на облупившееся крыльцо и, нагнув голову, шагнул внутрь.

Крытая терраса, на которую его ввели, была отделана новой вагонкой, покрытой светлым лаком, и во всю ширину террасы тянулся такой же светлый деревянный стол, уставленный разнообразной жратвой и выпивкой. Крупная ночная бабочка билась, раскачивая пластиковый абажур лампы, и от этого по лаку стола и хрустальным, изукрашенным ледяными узорами, бокалам метались блики и тени.

За столом сидел Шерхан со своей кодлой.

– Ну что, мороженщик, – спросил Шерхан, – где твое мороженое?

И обернулся к охранникам: – Развяжите-ка ему ручки. Да руки, я сказал, а не остальное! К стулу привяжите!

И Валерия действительно привязали к стулу, распустив ремни на руках.

Рыжий сел чуть поодаль, вынул расческу и стал зачесывать вперед жидкие волосы.

Шерхан взял бутылку водяры и, наполнив стакан, придвинул к Валерию: – На, мороженщик, выпей.

Валерий потянулся было к стакану, но потом решительно замотал головой.

– Не хочется, – сказал Валерий.

– Выпей, когда дают на халяву. А то обижусь…

– Ты меня завалишь не за то, что я с тобой не выпил.

– Выпей. Пьяному умирать легче.

Валерий пожал плечами и вылакал водку. Водка была хорошая. Кристальная водка, не какая-то там подделка Рыжего…

– А теперь закуси… Но-но! Лапами!

И рука Шерхана мгновенно перехватила вилку, деликатно лежавшую на тарелке с белобокой осетриной, – к этой вилке потянулся было Валерий.

Валерий взял осетринку руками и отправил ее в рот. В голове его шумело, где-то под волосами пер наружу громадный синяк, голод Валерий ощутил жуткий. Весь день он мотался по городу без еды, а вечерний «Соловей» был безнадежно сорван первой встречей с Шерханом, после которой мысли о хлебе насущном как-то отошли на второй план.

Шерхан, усмехаясь, оборотился к Рыжему.

– Нехорошо это, – сказал Шерхан.

– Вот, бьют тебя, Рыжий, кому не лень, даже продавцы мороженого, и твоей же рубашкой ноги вяжут… Авторитет ты мой поганишь, Рыжий. Скажут: что у Шерхана за петух в бригадирах?

Рыжий помертвело хрюкнул.

– А ты, парень, хам, – оборотился Шерхан к Валерию, – до чего ж хам! По чужим хатам шастаешь… Что делать-то с тобой? Домой, что ли, отпустим, к мамочке?

– Сдохла у него мамка, антифризу откушала, – сказал Рыжий.

– А вот я и говорю – к мамочке, – кивнул Шерхан.

– И антифриз в гараже найдется… А?

Валерий притворно зевнул: – Твоя воля, хозяин. Чего я в чужом доме советы давать буду?

– Вот, – сказал Шерхан, поднимая глаза на Рыжего, – человек правильно понимает. Не лезет поперек души с советами. А может, его в бригаду взять? Мне нужны люди.

И оборотился к Валерию: – Как, пойдешь в бригаду, мороженщик?

Валерий молчал.

– А с другой стороны, как тебя взять? Ребята тобой недовольны. Вон, Рыжий на тебя так сердит, что без глушака вздумал в тебя палить, хорошо, руки затекли – промахнулся… Насилу мои ребята у него пушку-то отобрали…

Теперь Валерий понял, почему он оказался у Шерхана. Люди, которые пришли к Рыжему, были не его собственные, а от начальства, и как Рыжий ни хотел убить человека, которому предлагал союз против Шерхана, – без барского приказа ему это не позволили, сгребли обоих и повезли на дачку…

– Я тебя возьму, – продолжал Шерхан, – а это трения создаст внутри коллектива… ненужные трения…

Валерий вдруг поглядел на себя и засмеялся.

– Ты чего, мороженщик, хохочешь?

– Да я, знаешь ли, сегодня первый раз в жизни галстук надел. И костюм. На встречу с кредитором.

Шерхан оглядел своего гостя. Серый костюм Валерия заметно пострадал от путешествия в багажнике. Галстук, вызвавший три часа назад неудовольствие Шакурова, был оборван и перетянут узлом, и во время драки в квартире чей-то нос успел заляпать левый рукав Валерия красным соком.

Шерхан захохотал. Вся компания последовала его примеру.

– И-и, – по-щенячьи повизгивал Шерхан, – он костюм надел!

– Потом вдруг перестал и спросил: – Ты чего к Рыжему полез, мороженщик?

– Я его предупреждал: наедет на меня – выплатит с процентами. А он наехал. На тачку мою. Автофургоном.

Асбестовые глаза Шерхана, пропутешествовав через всю комнату, остановились на Рыжем. Тот побледнел.

– Бля буду, не наезжал! – заорал он.

– Врет собака!

– Я сам наехал, да? – заорал Валерий.

– Молчать! – рявкнул Шерхан.

Рот Рыжего открылся так широко, что в него можно было впихнуть донышко бутылки.

– Ага, – согласился Валерий, – и он мне то же самое сказал. Он мне сказал, что это ты, Шерхан, приказал покалечить тачку. Глаза Шерхана нехорошо вспыхнули. Он слегка повернул голову к Рыжему и негромко произнес: – Я, когда хочу вправить мозги человеку, калечу не тачку. Я его самого калечу, понял?