Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Избранная лирика

Вордсворт Уильям

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Избранная лирика - Вордсворт Уильям - Страница 68

Изменить размер шрифта:

НАС СЕМЕРО[114]

Ребенку так легко дышать на свете!

Он жизни полон, — и зачем ему

О смерти знать? Нет, мысли эти

Несродны детскому уму.

Иду, — мне девочка навстречу.

Семь лет ей, по ее словам.

Дивлюсь густым ее кудрям,

Волнами вьющимся на плечи!

Простые сельские черты,

И странность дикая наряда,

И глазки, чудо красоты, —

Все в этой девочке отрада.

"Вас сколько братцев и сестер?"

— Нас семь, — она мне отвечает

И робко любопытный взор

На незнакомца подымает.

"Благословенная семья…

И вместе все, душа моя?"

— На кораблях ушли куда-то,

Да двое нас в земле лежат;

А подле них, вон там в избушке,

Мы с маменькой…

Я слушать рад!

"Так двое за морем, вострушка,

Да двое в городе живут,

И стало вас не семь, а меней?"

— Нет, семь, ведь брат с сестрицей тут,

В земле, под купою ясеней.

"Ты, друг мой, споришь мне на смех!

Двоих уж вы похоронили;

Вас было семь, когда те жили,

Теперь не пятеро ли всех?"

— Их видно, барин, где они зарыты:

Могилки свежей зеленью покрыты.

За хижиной шагов пяток назад, —

Там! — оба рядышком лежат.

И я хожу туда вязать чулочек,

Для куклы шить или рубить платочек.

На травке сидя, как в раю,

Для них я песенки пою;

А закатится солнце красно

И на дворе тепло и ясно,

Я часто ужин свой беру, —

Хоть маменьке не по нутру, —

Иду опять к могилкам в гости

И ужинаю на погосте…

Сестрица прежде умерла:

В постельке охала, стонала;

Бог сжалился, — и перестала,

И молча в гробик свой сошла.

На кладбище ее зарыли.

Все лето с братцем мы ходили

К ней над могилкою играть;

Вот стал и снег уж выпадать,

Уж началися и катанья, —

Брат захворал — и, без страданья,

Он рядышком с сестрицей лег…

Я будто бы понять не мог.

"Так сколько ж вас теперь на свете?

Двоих Господь на небо взял?"

Она при том же все ответе:

— Нас семеро! — Я спорить стал;

Но речи тратил с ней напрасно,

Она стояла на своем,

И ей казалось очень ясно,

Что жить нельзя не всемером!

НАС СЕМЕРО[115]

Ребенок простодушный, чей

Так легок каждый вдох,

В ком жизнь струится, как ручей,

Что знать о смерти мог?

Я встретил девочку, идя

Дорогой полевой.

"Мне восемь", — молвило дитя

С кудрявой головой.

Одежда жалкая на ней

И диковатый вид.

Но милый взгляд ее очей

Был кроток и открыт.

"А сколько братьев и сестер

В твоей семье, мой свет?"

Бросая удивленный взор,

"Нас семь", — дала ответ.

"И где ж они?" — "Ушли от нас

В далекий Конвей двое,

И двое на море сейчас.

А всех нас семь со мною.

За нашей церковью в тени

Лежат сестренка с братом.

И с мамой мы теперь одни

В сторожке с ними рядом".

"Дитя мое, как может вас

Быть семеро с тобою,

Коль двое на море сейчас

И на чужбине двое?"

"Нас семь, — ответ ее был прост, —

Сестра моя и брат,

Едва войдешь ты на погост —

Под деревом лежат".

"Ты здесь резвишься, ангел мой,

А им вовек не встать.

Коль двое спят в земле сырой,

То вас осталось пять".

"В цветах живых могилы их.

Шагов двенадцать к ним

От двери в дом, где мы живем

И их покой храним.

Я часто там чулки вяжу,

Себе одежку шью.

И на земле близ них сижу,

И песни им пою.

А ясной летнею порой,

По светлым вечерам

Беру я мисочку с собой

И ужинаю там.

Сначала Джейн ушла от нас.

Стонала день и ночь.

Господь ее от боли спас,

Как стало ей невмочь.

Мы там играли — я и Джон,

Где камень гробовой

Над нею вырос, окружен

Весеннею травой.

Когда ж засыпал снег пути

И заблестел каток,

Джон тоже должен был уйти:

С сестрой он рядом лег".

"Но если брат с сестрой в раю, —

Вскричал я, — сколько ж вас?"

Она в ответ на речь мою:

"Нас семеро сейчас!"

"Их нет, увы! Они мертвы!

На небесах их дом!"

Она ж по-прежнему: "Нас семь!" —

Меня не слушая совсем,

Стояла на своем.