Цзян - ван Ластбадер Эрик - Страница 5

— Дантая?

— Да, — согласился с коллегой Джерард Стэллингс слегка высокомерным тоном, который у него всегда проскакивал, когда он разговаривал с Донованом.

Это был очень высокий, мосластый человек с точеными чертами лица типичного англичанина, который говорил с техасским акцентом, растягивая слоги и напирая на буквы "р". Его загорелое худое лицо с резко обозначившимися морщинами отличалось подвижностью и силой, как и все его тело. Его глубоко посаженные зеленовато-карие глаза горели из-под нависшего лба, покрытого мелкими веснушками. Он неплохо воевал во Вьетнаме. Генри Вундерману удалось завербовать его и заставить работать на Куорри[3] в 1971 году, когда он руководил силами повстанцев в небольшой, но стратегически важной африканской стране. Вооруженные русским оружием, эти отчаянные ребята со Стэллингсом во главе уже собирались приступом брать столицу, когда вмешался Вундерман. Он оценил стратегические таланты Стэллингса и нашел к нему подход. У него в то время была под рукой одна советская шифровка, перехваченная Куорри. Хотя код, основанный на перестановке гласных и удвоении согласных в определенной системе, и был разгадан, но никто из сотрудников никак не мог понять, что значит сообщение в целом. Вундерман показал шифровку Стэллингсу, тот внимательно посмотрел на нее и мгновенно оказался на крючке.

Он был знатоком военной философии Сунь Цзу. «Искусство войны заключается в умелом сочетании твердости и уступчивости», — процитировал он Вундерману в тот жаркий и душный день в Африке, когда они сидели в тенечке, окруженные черепами правительственных чиновников, которые он и его ребята добыли и сложили в красивые пирамидки. Он был стратегом в душе и любил манипулировать людьми, как если бы они были камешками на доске для игры в вэй ци.Как и Джейк.

— Дантай— это особая группа людей, — продолжал Стэллингс, — связанная узами, которые крепче семейных. Ее члены всецело полагаются друг на друга. Давно известно, что в экстремальных ситуациях близкие отношения способствуют проявлению самых важных бойцовских качеств: мужества, стойкости и ясности мышления.

Из всех людей, собравшихся в комнате, Стэллингс обладал самым богатым опытом работы в полевых условиях, и он презирал тех своих коллег, которым подобного опыта не хватало. А вот Донован, так тот вообще понятия не имел, что такое полевая работа. Стэллингс часто думал, что если бы Доновану поручили какое-нибудь мокрое дело, то он бы облевал свои щегольские мокасины.

— Благодаря именно этому, — прибавил Вундерман, — группа Джейка Мэрока так долго и успешно работала.

— Она работала весьма успешно вплоть до инцидента на реке Сумчун, — заметил Донован, нет-нет да заглядывавший во время разговора в компьютерную распечатку личного дела Джейка. — Многие сотрудники считают, что тот инцидент изменил Джейка Мэрока.

Стэллингс пожал плечами.

— Да, тот эпизод был весьма неприятным. Джейк потерял... Сколько он потерял, Генри? Троих?

— Четверых, — ответил Вундерман.

Он был ниже ростом, чем Стэллингс, но гораздо плотнее. Джейк часто в шутку называл его борцом-сумо. У него были грубые черты лица, нос — в синих прожилках и немного приплюснутый, как у профессионального боксера, уши огромные, как у беспородного щенка, и темные волосы, редеющие быстрее, чем ему бы того хотелось. На щеках сохранились следы перенесенной в детстве ветрянки... Что и говорить, лицо непривлекательное, тяжеловатое, но, благодаря мягкому взгляду карих глаз, оно выглядело располагающим и даже симпатичным.

— Пятый на всю жизнь остался калекой. Это было три года назад. После этого Джейк собрал новую дантай.Говорили, что ребята в этой группе были что надо. Я думаю, он не хотел, чтобы то, что произошло на реке Сумчун, опять повторилось.

— И тем не менее это повторилось. Он их всех потерял во время последней сумбурной операции.

— Что поделаешь! У него был реальный шанс взять Ничирена, и он им воспользовался, — сказал Вундерман.

— После того, что случилось на реке Сумчун, можно ли его винить в этом?

— Видит Бог, я не виню! — возразил Донован. — Но Старик ему этого не может простить.

Из всех находившихся в комнате он был самым молодым: среднего роста, бледненький, светленький, но с холодным взглядом серых глаз, которые, казалось, ничего не упускают. Выпускник Стэнфордского университета и бывший член престижной студенческой корпорации «Рэнд», он выглядел странно в этой компании и знал это. Но он был достаточно умен, чтобы и не пытаться вписаться в их среду.

— Ты знаешь не хуже меня, Генри, как он относится к дисциплине, — в его голосе прозвучали менторские нотки, характерные для Энтони Беридиена. — Дисциплина — это спинной хребет Куорри. Без нее мы бы не получили нашего мандата. А не получи мы его, в мире наступил бы хаос!

Донован улыбнулся и покачал головой.

— Я-то знаю, что было нужно Джейку, но Старик не знает и знать не хочет... Я просто хотел подготовить вас к тому, что он скажет.

— Ну и хреновина! — буркнул Стэллингс. Напряженность повисла в воздухе, как туман, но трое людей, сидевших друг против друга за широким столом, делали вид, что не замечают ее.

Всего вокруг стола было четыре кресла, намертво привинченных к полу и одно из них пока еще пустовало.

— Где Энтони? — спросил наконец Вундерман.

— На совещании в Госдепартаменте в присутствии самого Президента. Они все там порядком перетрухали по поводу каши, которую заварил Джейк. Хотя японское правительство и склонно все списать на — якудзу,но я должен вам сказать, что они сегодня разговаривали с нами сквозь зубы. Президент зол как черт, потому что он потратил последние девять месяцев, чтобы заключить целый ряд импортно-экспортных договоров с Японией. Сами понимаете, нам как-то надо уменьшить наш чудовищный торговый дефицит... Так что один Бог знает, чем все это кончится, но должен вам сказать, что раз Президент нами недоволен, Старик наверняка устроит всем выволочку.

Тут все трое замерли, услышав, как тяжелая, со свинцовой прослойкой дверь в их святая святых с шумом распахнулась и в дверном проеме возникла сухощавая, кургузая фигурка Энтони Беридиена, советника Президента по вопросам международной безопасности.

Когда автоматический дверной замок щелкнул за его спиной, лампы дневного света (которые никогда не выключались, потому что эта комната для секретных совещаний была расположена глубоко под землей) безжалостно высветили его весьма своеобразные черты. Его голова была несообразно велика для его тщедушного тела. Над широким лбом курчавились густые волосы, аккуратно зачесанные назад. Огромные глаза цветом, а порой и твердостью напоминали кобальт. Если бы не они, то его орлиный нос доминировал бы на этом лице. Глубокие морщины прочертили его лоб и щеки, как насечки на рукоятке револьвера. Но он носил эти шрамы, которыми его наградили прожитые годы, как солдат носит единственную медаль.

Как бы компенсируя недостаток роста, он двигался огромными размашистыми шагами. Не говоря ни слова, он занял свое место за столом и окинул их всех взглядом. Затем его кобальтовые глаза остановились на Вундермане.

— Твой Мэрок снял свою группу с задания, которое они выполняли в окрестностях Гонконга, и исчез с ними, как утренний туман. Он поставил под угрозу нашу сеть вблизи границы, всполошил китайцев и уничтожил всякую возможность когда-либо довести свое задание до успешного завершения.

— Дело в том, — ответил Вундерман, впечатав сжатые кулаки в полированную крышку стола, — что он получил данные о местонахождении Ничирена. И это — впервые за последние шестнадцать месяцев. Так что он действовал по обстановке. У него не было времени, чтобы поставить тебя в известность через соответствующие каналы.

— Для нас быть замешанными в смерти инспектора полиции — это просто неслыханно! — вспылил Беридиен, даже не пытаясь сдерживаться. — Скажи мне вот что: он хоть с тобой-то посоветовался? Ты ведь, Вундерман, все-таки его непосредственный начальник, черт побери! Ты руководишь этим ублюдком, как и всеми остальными своими агентами! Именно так ведь, кажется, говорится в инструкции, определяющей круг служебных обязанностей руководителя диверсионной службы, если мне не изменяет память? Или это Джейк руководит тобой, как я уже давно подозреваю: с того самого инцидента на реке Сумчун?