Невидимки на Краю света, или Приключения последних вещелазов - Дубичев Вадим Рудольфович - Страница 3

— Не-е-е-т! — сказал Отрывной Календарь. — Это было удивительное и таинственное место. На меня напали маленькие и отвратительные существа и как начали…

— Ветер! — Дырокол произнес это таким голосом, что веселость разом слетела с Отрывного Календаря и Баночки с Клеем.

— Вот и я говорю — сквозняк, — поддакнул я.

— Это не сквозняк, — напряженно прислушиваясь к чему-то сказал Дырокол. — Это…

— Пегая Девушка! — закричал Баночка с Клеем и упал на пол.

Сильный порыв ветра ворвался в то место, где мы были, и едва не повалил всех на пол — такой ужасной силы он был.

— Это конец! — кричал Отрывной Календарь. — Она настигла нас и нет нам пощады!

— И снег пошел! — я поймал снежинку и посмотрел вверх — снег валил огромными хлопьями, облепляя меня и Путешественником по вещам с ног до головы. Снежинки почему-то не таяли, и были такие печальные и легкие, как грустные мысли в конце веселого воскресенья.

Путешественники по вещам опустили головы, прислушиваясь к песенке падающего снега, и покачивались из стороны в сторону.

«Хохотали непрестанно шорох, мышь и быстрый ветер…» — пели снежинки.

— Как хорошо! — сказал Отрывной Календарь и зевнул. А потом добавил. — Я сейчас заплачу, — и всхлипнул.

А еще немного погодя оглушительно чихнул:

— Апчи-и-и!

— Правильно! — сказала Дырокол, — Нечего сдаваться без боя! Вещелазы! — заверещал он. — Ко мне! Будем танцевать древний боевой танец «Отпугивания опасности».

— Ой! — вскричал я и обернулся назад.

Дело в том, что меня пребольно укололи в ногу.

— Дырокол, что это?

— Это? — Дырокол подбежал ко мне и свирепо захохотал. — Это они и есть — противные Голубые шипы. Ну мы им сейчас покажем!

И на самом деле — из темноты, откуда еще так недавно светило приятное синее сияние, торчали огромные и острые Голубые шипы. Они росли прямо на глазах, извиваясь как змеи, с яростью пронзая друг друга, и все меньше и меньше оставалось свободного места для Путешественников по вещам и для меня — невольного свидетеля этих неприятных событий.

— Никакого проходу от них не стало, — возмущался Отрывной Календарь. — Почти уже и присесть негде, обязательно наткнешься на колючку! На тебе! — крикнул он и ткнул Голубой шип кулачком. Тот поежился и повел кончиком, словно носом. Неприятное это было зрелище!

— По местам! — крикнул Дырокол.

Баночка с Клеем встал напротив Дырокола, а Отрывной Календарь отошел в сторону и поднял высоко вверх Свечу.

Огонь вспыхнул ярким светом. Он совсем перестал быть праздничным и уютным — с красивыми золотистыми искорками. Наоборот, он стал белым и обжигающе горячим, словно на кого-то сердился.

Снежинки так и бросились от него в рассыпную.

— Начали!

Баночка с Клеем поклонился Дыроколу, да так низко, что шлепнулся головой в пол. Дырокол ответил тем же, и они стали быстро и по очереди кланяться друг другу и бумкаться головами в пол. А Отрывной Календарь в такт затопал ножками и зашевелил беззвучно губами.

Так что получилось:

— Мерзские обманщики, — прогремел голос Пегой Девушки. — Думаете обмануть меня своими нелепыми танцами!

Путешественники не обратили ровно никакого внимания на голос Пегой Девушки, продолжая кланяться и топать.

— Перестаньте злить меня! — Пегая Девушка окончательно рассвирепела.

И вдруг она запела.

Песня ее напоминала одновременно пароходный гудок, раскаты грома и завывание вьюги зимним вечером. А еще в ней слышались шипение волн, тиканье часов и жужжание комаров.

— Черный свет! — закричал в испуге Дырокол. — Она включила Черный свет!

Надвигалась черная стена, из которой то и дело вылетали черные вихри, и вещи, на которые черные вихри падали, исчезали.

— Она включила фонарик с черным светом и идет сюда! — ужасно испугался Дырокол.

— А что это такое — черный свет? — спросил я.

— Это свет наоборот!

Песня Пегой Девушки становилась все громче и громче, топанье Путешественников по вещам все неуверенней, и я уж было приуныл, как вдруг земля под нами вздрогнула, пламя свечи вспыхнуло ослепительной вспышкой, а Голубые шипы рухнули на землю.

Я зажмурился и куда-то провалился.

Пропало все — звуки, темнота, предметы. Открыв глаза, я закричал:

— Но ведь этого не может быть!

И тем не менее все так и было.

Мы оказались в МИРЕ БЕЗ ВЕЩЕЙ.

Глава третья, повествующая о печальных событиях

— Но этого же не может быть! — сказал я и хотел было сесть, но тут же понял, что присесть мне, собственно, не на что. Да и самого меня не было.

— Где я! — закричал я и ужасно испугался. — Что случилось со мною!

Дырокол держал за руки Баночку с Клеем и, глядя на меня, хохотал так, что Отрывной Календарь начал волноваться за него.

— Давайте возьмем себя в руки и успокоимся! — сказал Отрывной Календарь, отчего Дырокол захохотал еще пуще.

— Добро пожаловать в самое странное место — в Мир без вещей.

— А разве такие бывают? — спросил я.

— Как видишь…

И действительно, мы висели в лиловом тумане, так что дальше нескольких шагов уже ничего не было видно, а вокруг нас двигались неясные тени, которые подавали нам знаки, и то сгущались, то совсем исчезали.

— Это они с нами здороваются! — прошептал Отрывной Календарь.

— Кто?

— Жители Мира без вещей.

— А как они говорят?

— Они не говорят. Они не умеют говорить. Подумай сам, о чем говорить, если мы в Мире без вещей!

Баночка с Клеем огляделся и подозрительно сказал:

— Что-то мне здесь не нравится!

Но его никто не слушал.

Дырокол вытер слезы и, кивнув на тени, что сгустились вокруг него, заметил:

— Это они просят, чтобы я смешную историю рассказал.

— Опять про ложку? — уныло спросил Отрывной Календарь.

— Опять, — согласился Дырокол. — Это очень смешная история. Она так и называется:

Как-то раз подошел я к столу и взял ложку в правую руку…

Тут Дырокол не выдержал, прыснул и покатился со смеху. Рассмеялся и Отрывной Календарь, не выдержал даже Баночка с Клеем — он хмуро улыбнулся и объяснил мне:

— Такие истории ужасно забавно рассказывать жителям Мира без вещей, ведь они не знают, что такое ложка, — он подумал. — Да и что такое стол, тоже не знают. — Он подумал еще и добавил. — Они вообще не понимают, что такое стол и ложка, или правая рука, — тут он рассвирепел и закричал на Дырокола и Отрывного Календаря:

— Я вам говорю, здесь что-то изменилось!

— Что могло измениться в мире, где ничего нет? — резонно спросил Дырокол и сказал мне:

— Нет, люблю я иногда поболтать с этим народцем, и вот хоть ничегошеньки не понимают, но сколько любознательности! Отдыхаешь душой, как-то легче становится!

Вдруг раздался звук, от которого тени вокруг нас сгустились и стали двигаться медленнее, и не так весело, как прежде. Откуда-то издалека ветер донес далекий и тоскливый отрывок песни Пегой Девушки. Мы замерли, глядя друг на друга в ужасе.

Затем донеслись ужасные раскаты отдаленного грохота, будто кто перекатывал огромные валуны, и все стихло.

— Как тихо! — сказал Дырокол и вздрогнул.

— И какие-то они лиловые стали! — заметил Отрывной Календарь, показывая на тени.

— Я вам и говорю — место отдохновения Путешественников по вещам превратилось в приятное место для опасности, — заметил Баночка с Клеем. — А как здесь было замечательно вечерним утром, когда мы пели грустные песни о далеком прошлом, танцевали приятные и полезные для здоровья танцы перед сном…