Мила Рудик и руины Харакса - Вольских Алека - Страница 47

Гарик поднял глаза от книги и посмотрел на Милу.

— Ну-у… хм-м… не так уж все плохо, могло быть и хуже, — произнес он.

— Ну-у… хм-м… если ты так говоришь, — без особой уверенности ответила Мила.

Гарик нахмурился.

— Нигде ни слова о том, есть ли у найд слабые места и как от них защищаться. — Он возмущенно покачал головой. — Что ж, придется импровизировать на месте…

Мила тем временем дочитала книгу, взятую для нее Фреди в школьной библиотеке, — «Соревнования Выпускников Думгрота. 100 легендарных победителей». Про найд, к ее огорчению, там ничего не было, зато книга была настоящей энциклопедией смекалки. Особенно Милу повеселила история о том, как один из участников Соревнований лет двести назад смог заставить лешего вывести его из чащи. Сыграв со скучающим хозяином леса в загадки, он задал вопрос, на который тот не смог ответить. Спросив «Что у меня в кармане?», паренек попросту скрутил кукишем руку, которая как раз в том самом кармане и находилась. Представителю лесной нечисти и в голову не пришло, что какому-то сопляку хватит наглости так его провести.

Было в «Соревнованиях Выпускников Думгрота» достаточно и других занятных историй. И Мила бы, наверное, окончательно уверилась, что с помощью смекалки можно пройти любые испытания, если бы ее так не пугали загадочные найды, на завтрак, обед и ужин предпочитающие блюда из человеческих лиц.

В ту самую субботу, которую Ромка должен был провести в «Конской голове» за чисткой пегасьих конюшен, Мила и Гарик были неподалеку. В три часа пополудни, после того, как Мила выполнила упражнения для профессора Чёрка и вызубрила заданный по истории магии параграф, они встретились на лугу позади Думгротского холма. Место для тренировок было удобным: просторно и безлюдно. К тому же погода в этот день выдалась солнечная и безветренная, несмотря на то, что стояла середина осени.

Больше всего Гарика беспокоило, что Миле до сих пор не давалась левитация. Именно с этого они и решили начать первую после испытания на улице Ста Личин тренировку.

Мила очень старалась. Закрывая глаза, она воображала себя воздушным шаром, мысленно говорила себе, что ее тело легче воздуха, а значит, ему проще простого преодолеть силу притяжения и оторваться от земли. Но ни воображение, ни уговоры не помогали. Они потратили на это весь день, но ничего не добились — Мила не левитировала.

— Не выходит? — с разочарованным вздохом спросил Гарик после очередной неудачной попытки; был уже седьмой час вечера, и потихоньку начинало смеркаться.

Мила покачала головой.

— Я не могу, Гарик, — устало произнесла она. — Не могу летать, как ты. Как Ромка…

Мила осеклась, вспомнив, что Ромка был единственным из их группы, у кого с первой же попытки получилось левитировать.

— Чертов Лапшин! — со злостью пробормотала она. — Это он должен был быть на моем месте. Он, а не я, должен был сейчас тренироваться тут с тобой!

Гарик недоуменно нахмурился.

— Ты о чем?

Мила тяжело вздохнула и посмотрела мимо Гарика — на полосу горизонта. Казалось, солнце опускается прямо за город, словно где-то за границей Троллинбурга есть огромное ложе, в котором солнце спит каждую ночь.

— Накануне Дня Выбора Ромка подошел к Альбине и сказал, что не будет участвовать в Соревнованиях, — угрюмо ответила Мила.

— Наверное, у него были причины, — заметил Гарик.

— Глупые причины, — нахмурилась Мила.

— Почему?

Мила поджала губы. Отвернувшись от Гарика, она скрестила руки на груди, словно отгораживаясь от всего, что ее окружало, и категорично заявила:

— Потому что он лучше меня. Он лучше всех в нашей группе. Ромка любит повторять, что он гений. Так вот: он рисуется, конечно, не без того, но это не пустое бахвальство — так и есть. У него всегда все получается с первого раза. На вводном уроке левитации Ромка был единственным, кто смог левитировать. Притом он даже не старался! Просто поднялся в воздух как ни в чем не бывало — и все!

Гарик подошел ближе к Миле и стал прямо у нее за спиной.

— И поэтому ты хочешь сдаться?

Мила резко повернулась к нему лицом.

— Сдаться?! — обиженно переспросила она. — Гарик, но я же стараюсь! Я, правда, стараюсь! Просто я никакой не воздушный шарик! Я… я… Я камень! А камни не летают!

Гарик какое-то время молча смотрел на нее, словно дожидаясь, когда пройдет эта вспышка раздражения, вызванная разочарованием и неуверенностью в собственных силах. Под его взглядом, терпеливым и спокойным, Мила почувствовала стыд. Она потупила глаза и бессмысленным взглядом уставилась на ботинки Гарика.

— Значит, ты у нас камень? — невозмутимо уточнил он.

Мила уныло кивнула.

— И нам нужно поднять его, этот камень, — рассуждал Гарик.

Она не выдержала и, ведомая любопытством, вскинула на него глаза. У Гарика было такое выражение лица, словно он решал какую-то задачу.

— У нас есть камень, — произнес он. — Его нужно поднять на вершину горы.

Теперь уже Мила ясно видела, что это задача.

— Но камень не покатится вверх сам по себе, — продолжал Гарик. — Значит, его придется толкать в гору.

Он посмотрел на Милу и, пожав плечами, непринужденно улыбнулся.

— Судя по всему, камень очень тяжелый, и нам придется нелегко. И, прежде чем мы его поднимем, с нас сойдет семь потов.

Его взгляд стал твердым, и он добавил таким тоном, как будто давал слово:

— Но мы его поднимем.

— Как? — спросила Мила.

Вопрос ушел в пустоту — Гарика рядом уже не было.

Минут десять он расхаживал перед ней из стороны в сторону: лицо сосредоточено, брови нахмурены, руки скрещены на груди. Пока он думал, как заставить Милу левитировать, она поначалу косила взглядом вслед за ним: молча, не издавая ни шороха, ни звука — боясь помешать. В конце концов, решив, что так и косоглазие заработать недолго, Мила устало понурила плечи, присела на ближайший камень и уронила голову на руки. Только она успела выпустить из груди расслабленный выдох и настроиться на небольшой отдых, как над головой раздался голос Гарика.

— Поднимайся, у меня есть идея.

Мила подняла голову.

— Ты знаешь, что нужно делать?

Гарик протянул Миле руку и помог встать с камня.

— Тебе известно, что есть два способа чему-то научиться?

Не совсем понимая, к чему он клонит, Мила на всякий случай кивнула.

— Врешь, не знаешь, — улыбнулся Гарик и, не обращая внимания на то, как Мила покраснела, пойманная на такой невинной и совсем не обязательной, а потому нелепой лжи, продолжил: — Первый способ: мы используем то, что знают другие. Кто-то когда-то додумался из палочек и кружочков создать письменность. Другие увидели, что это полезно, и пользуются по сей день. Руководствуясь первым способом, мы идем по пути, который проложили до нас, идем проторенной дорогой. Но знаешь, какой у этого способа минус?

Мила подумала о многочисленных попытках взлететь, представляя себя воздушным шариком.

— Ну… если судить по мне, то… — Мила пожала плечами, — это не всегда работает.

— Именно, — кивнул Гарик. — А знаешь, какой второй способ чему-то научиться?

Мила жалостливо вытянула брови домиком, словно пытаясь сказать, что гадалка из нее совсем никакая и лучше бы ему говорить самому — от нее толку сейчас не будет.

Гарик тяжело вздохнул, но ответил:

— Это же просто. Когда ты родился там, где никто до тебя не изобрел письменности, тебе придется изобретать ее самому. Она будет выглядеть иначе, потому что ее придумаешь ты, но это все равно будет письменность. А если проторенная дорога на поверку ведет тебя совсем не туда, куда тебе нужно, то тебе придется прокладывать собственный путь. Вот этим мы и займемся.

— То есть? — озадаченно нахмурилась Мила.

— Представить себя воздушным шариком, чтобы подняться в воздух, — это отличный метод, — сказал Гарик. — То есть он хорош, к примеру, для нашего профессора левитации и для твоего друга Лапшина. В моем случае этот способ, кстати, тоже в свое время безупречно сработал. Но для тебя он явно не подходит. Значит, нужно искать твой собственный способ научиться левитировать — способ, подходящий именно тебе.