Мила Рудик и Магический Синод - Вольских Алека - Страница 40

Мила обернулась, нашла взглядом друзей. Ромка, словно почувствовав ее взгляд, улыбнулся одними глазами и кивнул, мол, не дрейфь, все будет в порядке, мы с тобой. Белка смотрела в сторону Милы, но почти мгновенно Мила поняла, что взгляд подруги предназначен не ей — Белкины глаза глядели чуть левее, где в полушаге от Милы сидел Вирт. Глуповатая улыбка, которая появилась на лице Белки, когда Мила познакомила ее с Виртом, до сих пор не исчезла, как будто ее приклеили заклинанием «Агглютинацио». Подобным взглядом Белка, за то время, что Мила ее знала, смотрела только на профессора Лирохвоста. Предполагалось, что учитель магических музыкальных инструментов для Белки кумир и объект для восхищения, но Мила всегда подозревала, что Белка попросту влюблена в Лирохвоста. Он был самым молодым учителем в Думгроте, с недавних пор — после Фреди, так что в такой влюбленности не было ничего удивительного. Заметив, что сейчас Белка смотрит на Вирта взглядом, который у нее прежде всегда предназначался только Лирохвосту, Мила про себя ругнулась. Только этого не хватало.

Мила уже хотела отвернуться, но взгляд случайно остановился на Яшке. Берман, как и Мила, заметил, на кого смотрит Белка, и, опустив глаза, невесело вздохнул.

Оборачиваясь назад, лицом к судьям, Мила вдруг подумала, что у нее совершенно нет желания обращать внимание на все эти влюбленные взгляды и вздохи. Она эгоистично порадовалась тому, что Ромка никогда ни по кому не вздыхал и не делился с ней подробностями своей личной жизни. Хорошо, что у нее есть друг, которого представить поглупевшим от любви попросту невозможно. Мила не совсем хорошо понимала, почему ее это радовало, но радовало.

— Суд готов выслушать свидетельские показания. — Голос Мстислава словно выдернул Милу из кокона ее мыслей. — Обвинение может вызвать первого свидетеля.

Первым свидетельское кресло занял один из следователей Судебной палаты господин Студень. Мила встречалась с ним в доме Гурия в тот вечер, когда ее арестовали.

Отвечая на вопросы Златы, он в подробностях поведал суду о найденном в доме Гурия обезглавленном теле Некропулоса, о самом Гурии, пребывавшем без сознания, а также о том, что рядом с телом Гурия находилась Мила.

Следующим свидетелем Златы был Жавель. Он повторил показания Студня почти слово в слово, дополнив его рассказ тем, что при обыске у Милы был найден перстень-проводник Гурия — серебряное кольцо с чароитом. Закончив отвечать на вопросы, Жавель вернулся на свое место секретаря суда.

Каждый раз, когда Злата заканчивала опрашивать свидетеля и очередь доходила до Защитника, Вирт отвечал: «У Защиты вопросов к свидетелю нет».

Следующий свидетель, хотя Мила и не знала его имени, тоже был ей знаком. Именно он самым первым вошел в дом Гурия в тот вечер. Его объявили как старшего следователя Розыскной палаты. Он был худощавым, узколицым и, судя по выражению лица, горел желанием помочь суду выяснить правду.

— Господин Дворня, — обратилась к нему Злата, — вы одним из первых оказались на месте преступления, это так?

— Именно так, — с готовностью кивнул тот.

Злата опустила взгляд на развернутый в ее руках пергаментный лист.

— Как сказано в материалах следствия, на месте преступления был обнаружен труп беглого некроманта Мантика Некропулоса. Его голова была отсечена от туловища и лежала отдельно от тела. И вы были первым, кто осматривал тело убитого. Это верно? — Она вскинула глаза на свидетеля.

— Верно, — ответил Дворня.

— Каким заклинанием было произведено отсечение головы?

— Заклинанием «Резекцио».

Мила, чувствуя тягучую усталость, поставила локоть на стол и подперла голову ладонью. Все это до него уже сообщили Студень и Жавель, и Мила искренне не понимала, зачем нужно вызывать троих свидетелей, которые просто повторяют слова друг друга. Однако она недооценила Злату. Или, что вероятнее всего, Мстислава.

— Скажите, господин Дворня, — продолжала Злата, — верно ли, что полтора года назад вы были одним из тех, кто произвел арест Мантика Некропулоса?

От неожиданности Мила выпрямилась на стуле.

— Да, это так, — живо отозвался свидетель.

— Верно ли также, что в день ареста у Некропулоса… — Злата снова сверилась со свитком в руках, — была отсечена кисть правой руки?

— Да.

— С помощью какого заклинания она была отсечена?

— С помощью заклинания «Резекцио».

Злата подошла к свидетелю чуть ближе и стала сбоку от свидетельского места. Мила уже догадалась, к чему она ведет.

— Вы можете сказать нам, господин Дворня, кто тогда отсек Некропулосу руку?

— Да, могу, — кивнул тот.

— Этот человек сейчас присутствует в зале суда?

— Да.

— Вы можете указать на него?

Дворня посмотрел прямо на Милу. Он указал кивком головы в ее сторону и сказал:

— Это сделала обвиняемая.

По залу пронесся легкий шепоток.

— Давайте уточним, господин Дворня. — Злата отошла от свидетеля и подошла ближе к Миле. Глядя на нее, она обратилась к Дворне: — Значит, тринадцатого августа сего года Мантику Некропулосу отсекли голову заклинанием «Резекцио», точно так же, как полтора года назад ему отсекла кисть правой руки присутствующая здесь в качестве обвиняемой госпожа Рудик. Все правильно?

Она обернулась к Дворне.

— Да, все верно.

Зал загудел громче. Жавель яростно застрочил пером по пергаментному листу, записывая показания. Мила посмотрела на Владыку Добролюба — тот задумчиво хмурился.

— Еще один вопрос, господин Дворня, — произнесла Злата. — Кто вел дело четырехмесячной давности о трагической гибели молодого человека по имени Гарик Смелый?

Мила на миг перестала дышать, потому что воздух вдруг показался ей слишком плотным и тяжелым. Она ждала этого, но все равно непроизвольно съежилась, когда прозвучало его имя.

— Это дело вел я, — источая любезность, ответил свидетель.

— Какое совпадение, — со скепсисом прошептал рядом с Милой Вирт, пристально глядя на Дворню. — И уже не первое.

— Поправьте меня, если я ошибусь, — попросила свидетеля Злата, снова опуская глаза на лист пергамента в руках. — В материалах дела о гибели этого молодого человека сказано, что он был убит находящимся в розыске преступником, настоящее имя которого Игнатий Ворант. Также там сказано, что молодой человек был убит потому, что присутствующая здесь госпожа Рудик не выполнила некое требование упомянутого Воранта.

Мила сцепила руки на коленях так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Кроме того, в материалах дела указано, что покойный Мантик Некропулос оказывал Воранту помощь, в частности — снабдил Воранта информацией, которая побудила его устроить встречу с обвиняемой. Таким образом, Мантик Некропулос невольно поспособствовал тому стечению обстоятельств, которые привели к гибели Гарика Смелого. — Злата подняла глаза на свидетеля. — Я все верно говорю, господин Дворня?

— Совершенно верно, — подтвердил тот.

— И все эти сведения получены?.. — начала вопрос Злата, в ожидании глядя на Дворню.

— От госпожи Рудик, — с готовностью договорил он за нее.

— Каким образом?

— С ее слов, а также из полученного от нее воспоминания.

— То есть из памяти госпожи Рудик были извлечены воспоминания о гибели Гарика Смелого и событиях, которые этому предшествовали?

— Да.

Сейчас Мила смутно помнила, как четыре месяца назад рассказывала каким-то людям о смерти Гарика. Тогда рядом с ней все время находился Велемир, поэтому на остальных людей, тех, кто ее допрашивал, она почти не смотрела. Ей тогда хотелось только одного — побыстрее все рассказать, чтобы ее оставили в покое. А что касается воспоминания, то его извлекли еще раньше, после возвращения из руин Харакса, как делали это после всех испытаний.

— Господин Дворня, — продолжала Злата, — вам известно, кем обвиняемой приходился погибший Гарик Смелый?

— Он был ее другом.

Злата чуть склонила голову набок, словно в легкой задумчивости.

— Скажите, господин Дворня, по вашему мнению, учитывая все вышеуказанные обстоятельства, могла ли обвиняемая считать Мантика Некропулоса косвенно виновным в смерти своего друга Гарика Смелого?