Четвертый позвонок, или Мошенник поневоле - Ларни Мартти - Страница 19

Его пора было уже спасать — да некому.

8. МЕТРДОТЕЛЬ РЕСТОРАНА ПРИВОДИТ ОБОСНОВАНИЕ ЦЕНЫ ШПИГОВАННОГО

БЫЧЬЕГО ФИЛЕ, А КНИГОНОША ТОРГУЕТ ЖЕМЧУГОМ И БРИКЕТАМИ

— Ну, как прошла первая ночь? — спросил мистер Риверс, когда Джерри утром явился на работу.

Джерри отвечал немножко сонно:

— Спасибо, брат! Как видишь, я жив…

Любовь подобна корсету, который заставляет человека выглядеть лучше, чем обычно. Но на Джерри она оказывала как раз обратное влияние: он казался подавленным и сонным, задавал больным вопросы рассеянно и массировал хребты совсем машинально. На душе у него было горько. Любви не купить, но тем не менее за нее надо было платить. Джерри не осуждал жену, нет — вина лежала не на женщине, а на мужчине, который не был способен к самозащите.

С утра больных на прием явилось больше обычного, в том числе было снова несколько первичных, до которых дошла молва о чудесном докторе из Европы. Кто пришел лечиться от болей в животе, кто от сердцебиения, а кто от склероза. Удивительно, что люди не верили лучшим в мире докторам, но полагались на хиропрактику. Это показывало, насколько важную роль играет спинной хребет в жизнедеятельности человеческого организма.

Около полудня доктора сделали перерыв на завтрак. Теперь мистер Риверс отправился на кухню, а Джерри — к своему новому семейному очагу. Он сразу ощутил определенную прочность общественного положения, увидав в дверях дощечку: «Джоан и Джерри Финн». Из комнат доносился ужасный шум, гам и вопли, но оказалось, что это было всего лишь радио. Джоан еще лежала в постели, читая нашумевший уголовный роман «Пять убийств за одну минуту». Увидев любимого супруга, она вскочила с кровати и побежала в ванную за своими зубами. Она не хотела целоваться без зубов. После поцелуя Джоан сделала признание в любви, а затем перешла к обыденной прозе:

— Ах, как я тебя ждала! Я так проголодалась! Миленький, что ты собираешься приготовить на завтрак!

Джерри опешил:

— А разве завтрак еще не готов?

— Нет, конечно: ты ведь не приходил до сих пор.

— Я немного спешу… У меня только час перерыва.

— Тогда тебе надо поторопиться.

— Ты хочешь сказать, что я сам должен готовить завтрак?

— А кто же его приготовит? Ведь не думаешь же ты, что я стану готовить пищу? Скажи, ты меня любишь?

Джерри осторожно отстранил жену. Он больше не удивлялся тому, что сумасшедшие дома переполнены: туда ежедневно попадают сотни мужей, которые начинают колотить своих жен, вместо того чтобы выколачивать половики.

Джоан трудно был понять душевную черствость мужа, которая проявлялась прежде всего в неразговорчивости.

— Милый, что с тобой? Ох, если бы ты знал, какой изысканный роман я читала все это утро! Там убивают так изысканно, так прекрасно! И потом, там такая изысканная любовь! Один юноша влюбляется в свою мачеху — художницу. Джерри, что бы ты сказал, если бы я начала рисовать картины? Теперь это модно. Эрол всегда говорил, что у меня имеются способности — ведь я ирландского происхождения. Собственно говоря, я уже немного занималась живописью — в больнице. Но потом я начала писать стихи, которые Эрол посылал в газеты. Ах, милый, у меня такая масса интересов! Я еще читаю философские книги, которые Эрол купил незадолго до своей болезни. Поэтому все мужчины увлекаются мною. Они влюбляются в мою красоту и в мои таланты… Джерри, Джерри!

С каменным лицом он направился к выходу. Ему стало как-то не по себе: у него было такое чувство, что то ли он принадлежал к разряду домашних животных, то ли его жена была последним чудом женственности.

— Джоан, я должен сейчас уйти, — сказал он тихо. — Оденься и ступай позавтракай в каком-нибудь ресторане. Я не успею приготовить тебе поесть.

— Неужели ты так и уйдешь, не поцелуешь свою женушку?

Джерри исполнил ее желание. Джоан помахала ему на прощанье рукой и послала несколько воздушных поцелуев. Затем она поспешила снова лечь в постель, чтобы продолжать чтение.

Гражданин вселенной Джерри Финн начал было склоняться над бездной черного пессимизма, но вдруг увидел прямо перед собой витрину ресторана, где рекламировалось лучшее в мире жаркое. Среди многих заманчивых призывов была и такая надпись: «Наш ресторан славится на весь мир как излюбленное место отдыха журналистов и художников».

Джерри сел за дальний столик и стал ждать официантку. Из кухни доносились ароматы, от которых слюнные железы готовы были пуститься в пляс. Джерри с таким нетерпением ожидал обслуживания, что задремал у стола. Официантка разбудила его. Джерри очень смутился, так как она принадлежала к тому же стандарту, что и Джоан. Сходство было разительное.

— Будьте добры, жаркое, — учтиво сказал Джерри.

— Пожалуйста, выбирайте, — сказала ресторанная Джоан, раскрывая перед ним меню.

Джерри пробежал глазами названия блюд: мясо тушеное в горшочке, лангет, бычье филе шпигованное…

— Принесите мне бычье филе шпигованное. Одну минуточку! Сколько это стоит?

— Четыре доллара. Блюдо порционное, готовится по особому заказу.

— М… мне не обязательно по особому заказу…

— Да, но это блюдо готовится только по особому заказу.

— Слишком дорого. Я по профессии бывший журналист. Не будет ли дешевле коровье филе?

— Шпигованное бычье филе готовится только из коровьего мяса.

Слюнные железы перестали отплясывать польку.

— Мисс, знаете ли вы, какая разница между быком и коровой?

— Конечно… то есть нет, не знаю. Я ни разу не бывала на ферме.

— Хорошо, тогда позовите сюда метрдотеля. Может быть, он знает. — Явился метрдотель — мужчина с плавными движениями, с лицом парикмахера и чистейшим английским произношением.

— Что будет угодно господину директору?

— Простите, я только редактор газеты. Бывший.

— Очень приятно. Могу порекомендовать вам бульон или котлеты: они дешевы и в них совершенно нет конины.

— Еще раз прошу прощения. Я бы желал шпигованное бычье филе, но не могу понять, почему оно так дорого?

— Только четыре доллара.

— Немыслимая цена! И к тому же, оказывается, вы готовите его из коровьего мяса!

Метрдотель сел к столу, глядя прямо в глаза Джерри.

— Сударь мой, — сказал он наставительно. — Знаете ли вы вообще, что такое корова? Бывали ли вы когда-нибудь на ферме? Я имею в виду — на скотоводческой ферме?

— Я хочу есть, — ответил Джерри.

— Это не меняет дела. Газетчики всегда хотят есть или пить. Особенно бывшие. Но для уяснения цены жаркого мы должны бросить беглый ретроспективный взгляд на исходное сырье, то есть на корову. Корова — это самка крупного рогатого скота. Крупный рогатый скот относится к полорогим жвачным, к подотряду парнокопытных.

— Умоляю вас, сэр, я голоден! — воскликнул Джерри.

— Простите, сэр, но я бы просил не перебивать меня. Итак, рога крупного рогатого скота — числом два или ни одного, в зависимости от породы — являются полыми роговыми образованиями и растут на костяном комле, то есть на двух симметрично расположенных костяных выступах или шишках лобной кости.

Метрдотель достал из кармана карандаш и начал рисовать на полях меню какие-то схемы, продолжая пояснения:

— Схема расположения зубов крупного рогатого скота следующая. Вот, обратите внимание:

6 0 0 6 = 32 6 1 6 1 6

Джерри вытер платком лоб, а метрдотель продолжал излагать историю жаркого:

— Итак, корова является самкой крупного рогатого скота. У нее низкий, грудного тембра голос — альт и прекрасный открытый взгляд. Она к тому же обладает способностью вырабатывать молоко. Таким образом, корова поставляет незаменимое сырье для различных соусов, а также отличную замену материнского молока для миллионов представителей подрастающего поколения человечества, оказывая тем самым необходимую помощь современным матерям, которые вообще с ужасом думают о кормлении детей грудью. И в конце концов люди еще сдирают с коровы шкуру. Правда, с коровы можно содрать только одну шкуру, тогда как с человека сдирают две, три и больше — и очень часто с человека дерут шкуру постоянно, непрерывным методом, в течение всей жизни. Вы, несомненно, слыхали, что самца коровы называют быком? В Соединенных Штатах лучших быков привозят на сельскохозяйственные выставки, где их премируют и где таким же образом выбирают какую-нибудь женщину королевой красоты. В Испании же и в Мексике быков вместо этого выводят на арену, где их, к великой радости публики, по очереди закалывают.