Евангелие от Крэга - Ларионова Ольга Николаевна - Страница 41

— Да анделис, кто же еще? Твой морской народ, поди, за курицу его принял вяленую, только анделисы бессмертны…

— Прости, государь, — поспешил вмешаться Юрг, — но наш гость пересказывает легенду, существующую на его родине: якобы крэги способны оживлять мертвецов. Но если бы это было действительно так, то наш Кукушонок не позволил бы умереть маленькой Фирюзе и ее матери. У нас же хватило живой воды только на малышку.

— Откуда живая вода?

— С той же самой родины Харра, с Тихри, государь. Но ее там больше нет источник замерз, а зима там длится чуть ли не половину человеческой жизни. Но рано или поздно…

Алэл поднял ладонь, прерывая его:

— Помолчи, гость мой. Я должен подумать.

Воцарилась тишина, в которой явно слышалось обиженное сопение менестреля. А моне Сэниа почему-то показалось, что ее супруг старательно уводит разговор подальше от способностей крэгов.

Наконец король встрепенулся:

— Кто из вас своими глазами видел, как птица оживляет человека?

— Никто, — ответ командора, может быть, прозвучал и чересчур поспешно, но ведь он соответствовал действительности. — Никто, государь, самого процесса реанимации не наблюдал. Так ведь, Харр?

— Вестимо, так, но…

— Ты сказал, — голос Юрга был резок, как никогда. — Наш гость с далекой Тихри — странствующий певец, он всю жизнь собирает песни, сказки и легенды.

Еще некоторое время стояла напряженная тишина, затем орлиный проблеск в глазах островного монарха померк, и он снова стал как бы меньше ростом.

— Радамфань, не заноси в хроники рассказ чернокожего странника, — мягко проговорил он, обращаясь к старшей дочери. — Продолжи свое повествование.

Но Юрг уже поднялся, почтительно кланяясь хозяину дома:

— Прости нас, гостеприимный Алэл, а также ты, добрейшая королева; извини нас, досточтимая хранительница былых свершений, по мы вынуждены будем дослушать твою повесть в другой раз. Неотложные дела призывают нас вернуться к своей дружине.

Мона Сэниа и бровью не повела, хотя слова мужа были для нее полной неожиданностью. Поднялась, подошла к Ардиени, на коленях которой так спокойно — ну ни разу ведь не пискнули! — пригрелись оба младенца. Непонятно откуда появилось ощущение: вот этой молодой женщине, почти девочке, она доверила бы сына, не задумываясь.

— Ты всегда желанный гость в моем доме, владетельная Сэниа, — церемонно проговорил король. — Но если ты торопишься ~ лодка твоих странствий ждет тебя.

Моне Сэниа почудился в этих словах скрытый намек — не нужно исчезать прямо здесь. Она поклонилась Алэлу, как равная равному, одернула по-Харраду, который ринулся было облобызать ручки у королевен, и направилась вниз по ступеням к королевской ладье, водруженной на высокий базальтовый пьедестал.

А очутившись снова в бирюзовой чаше своего владения, первым делом по-супружески накинулась на мужа:

— Почему ты испортил вечер? У меня, конечно, тоже челюсти сводило от рыбьего занудства этой хроникерши, но ради добрых отношений с Алэлом можно было и потерпеть!

— Все гораздо хуже, чем просто занудство, девочка моя. Кажется, мы сваляли крупномасштабного дурака. Отзывай людей из королевского сада на Равнине Паладинов, и будем думать, не натворили ли мы еще больших бед.

— Ага, — поддакнул менестрель, — как же, не натворили! Теперь вся ваша дорога, или как тут у вас называется, начнет выпрашивать у анделисов — то бишь у крэгов — себе если не бессмертия, то уж избавления от двух-трех смертей, это как пить дать! Ишь, и королек этот крашеный, Алэл, не знаю, как по батюшке, сразу взволновался — почуял, что смертей, как все прочие…

— Я потому и велел тебе заткнуться, — устало проговорил Юрг. — Ты знаешь, Сэнни, что сказал мне твой отец, когда я прищучил его в тронных апартаментах… Это когда он тебя с помощью чародейного гребня усыпил? Так вот, он приложил меня мордой об стол: ты, землянин, не политик и вообще не деловой человек, и не берешь на себя труд рассматривать альтернативные варианты… Я-то тогда был на седьмом небе от радости, что тебя вызволил, послал его подальше и забыл. А ведь он был прав. Мы не просчитали, чего от нас добивается этот кур венценосный, даже на пару ходов вперед.

— Ты сам крикнул: поклянись, и быстрее!

— Клясться-то надо было быстро, да потом долго думать…

— Но я дала слово, что обо всем, происшедшем на Тихри, мои воины будут рассказывать одну только правду…

— Вот именно! Ты же не сказала: ВСЮ правду. Кое о чем следовало просто умолчать. Зови своих, хотя я думаю, что прошло столько времени, что уже поздно. Наболтали.

Принцесса воздела руки к первой вечерней луне:

— Эрм! Сорк! Пы! Немедленно возвращайтесь в Бирюзовый Дол!

Ее голос не успел смолкнуть, а Эрм уже стоял перед нею:

— Властительная принцесса, я прервал беседу с Высшим Советом, куда был приглашен от имени твоего отца, как только услышал…

— Скажи, мудрый Эрм, ты успел рассказать об анделисах?

— Да, принцесса. Твоего престолонаследного брата в первую очередь интересовало, имеются ли на Тихри крэги и служат ли они поводырями. Я ответил, что жители Тихри зрячи, по обитающие там крэги, именуемые анделисами, врачуют аборигенов, возвращая их к жизни или, в безнадежном случае, обеспечивая им кончину, исполненную радужных грез.

Ответом на этот краткий доклад был только дружный вздох.

— Слушай, а у кого-нибудь в Большом Диване был надет офит? поинтересовался Юрг.

— Да у всех, включая короля! Самые изукрашенные, те, что и предназначались королевской семье. Но и крэги находились тут же, на специальных насестах.

— И богу свечка, и черту кочерга, — пробормотал командор. — О, и Сорк явился. Почто такой встрепанный?

— Добровольцы одолели. Вся зеленая молодежь рвется служить принцессе, защищать незнамо от кого, но главное — ощипать всех крэгов. Кстати, сами были поголовно в наших обручах. И среди них даже несколько воинственных дам. Насилу убедил, что к Лютым Островам заказано даже приближаться.

— Об анделисах все рассказал?

— Как было велено — правду, и только правду. Ими-то интересовались в первую очередь, в силу неуемной ненависти… И прямо волосы на себе рвали, что ты не призвала их на помощь, когда пропал новорожденный принц.

— Только их на Тихри и недоставало, — вздохнула мона Сэниа. — А о предшественниках Иссабаста — тех, чьими кораблями мы воспользовались что-нибудь слышно?

— Нет, моя принцесса. Они словно сквозь землю провалились. Думаю, что все они в Жавровых болотах…

— Кстати, владения семейства Пы сопредельны с ними. Где он?

Он уже был тут как тут, какой-то прилизанный… А, вот что — переодетый.

— Прости, милосердная принцесса, припозднился… Негоже было пред тобой в рвани появляться.

— Кто рвал? — осведомилась мона Сэниа.

— Эти… Ревнители. Что в крэгах и поныне. Я парочку-другую приложил, да много их оказалось, а в монарший цветник с мечом соваться заказано… чуть не одолели.

— Мог бы сообразить, что от целой оравы не грех и отступить, наставительно заметил командор, ни разу в жизни не следовавший этому правилу. — Что было дальше?

— Дак папаня вмешался. Домой уволок. Велел больше без крэга ему на глаза не являться. Когда я рассказал, что паши-то на Тихри остались, он аж заплакал.

— Странный характер, — пробормотал Юрг.

— Дак он же верховный судья, а я — евоный наследник. Мне никак не положено без крэга. Когда унаследую.

— Я тебе потом все объясню, — быстро шепнула мужу мона Сэниа. — Скажи, мой доблестный Пы, все ли ты рассказал своей семье об анделисах тихрианских?

— Как на духу!

— Ну понятно… Все свободны.

Мона Сэниа прошлась взад-вперед по росистой траве, зябко обхватив себя за плечи. Остановилась перед мужем, потупив взгляд:

— С тех пор как я вернулась на Джаспер с Ч акры Кентавра, меня преследует какой-то злой рок. И у меня подозрение, что все было бы иначе, если бы…

— Если бы я не навязался тебе в мужья, — покаянно проговорил Юрг.