Делла-Уэлла - Ларионова Ольга Николаевна - Страница 67

Из аристократического, с легкой горбинкой клюва вырвался звук, похожий на смешок:

— Для того же самого — чтобы тебе не пришло в голову устроить здесь то же, что на Джаспере. Нам не нужны войны и прочие катаклизмы. А две женщины, связанные воедино, никогда не способны предпринять что-либо путное.

— Не успели, извини, — сказала мона Сэниа. — Но еще не вечер.

— Твоя дерзость в данной ситуации безрассудна, — мягко заметил крэг. — И если ты полагаешь, что все это, — он повел клювом в сторону догорающего Пятилучья, и игольчатая корона оделась облачком голубых искр, — имеет хоть какое-нибудь значение, то ты ошибаешься. Кочевники быстро забывают об ушедших в небытие городах… И правителях тоже.

— Но ведь туда же должна была отправиться и я. Как же с вашими стратегическими планами?

— А им ничего не грозило. Кадьян хоть и не по годам мудр, по он по годам дерзок и скоропалителен в своих решениях. Ему показалось, что ты ему угрожаешь…

— Я?!

— Его образу жизни. Оцмар, обретя свою мечту, продолжал бы возводить для нее воздушные замки. Другое дело — ты. Он с первого взгляда угадал твой характер и, не желая оставлять тебя рядом с князем, нашептал ему какое-то предсказание.

— Но если бы не чудо, я…

— Чудо? Ты полагаешь, что это было чудом — и когда погас сигнальный огонь над темницей Рахихорда, и когда он сам вернулся к жизни, и когда ты вместо Берестяного колодца попала в золотой, и когда на твоих коленях очутился Неоплаканный зверь, которого ты потеряла в Орешнике?..

Мона Сэниа глядела на него со все возрастающим изумлением, но у нее почему-то не появилось желания его поблагодарить.

— Значит, Кадьян — тоже проклятый?

— Нет, этого не потребовалось. Он и без того был достаточно мудр, чтобы добровольно сотрудничать с нами.

— Знаешь, это звучит как-то уж чересчур по-земному, — заметил Юрг.

— Это одинаково звучит на всех планетах. Просто он знал, чего мы хотим на Тихри, и ему было интересно. Поэтому он по нашему совету похитил младенца…

— Кадьян? — вырвалось у принцессы с такой ненавистью, что стало очевидно — малый приговорен.

— А ты не догадалась? Странно. Когда мы только запланировали твою переброску сюда, я сообщил Кадьяну, что его положение при правящей особе будет зависеть от ребенка со светлой кожей и белыми волосами. Он нашел такого альбиноса. Перед тем как вас заманили сюда, я снова предупредил его о том, что он может получить в свои руки еще более ценный экземпляр, и особо подчеркнул, что с ним нужно будет обращаться с предельным бережением. Он, насколько я понимаю, прибыл к выходу из ущелья всего за несколько мгновений до вашего появления, а улетел тогда, когда вы направились в царство тьмы. Поэтому вы и не услышали его Гроту на.

— Но мы обыскали ущелье…

— Желтый туман, медовый туман… Кадьян не просто мудр — он, по здешним меркам, просто гениален.

— И ему очень нравится то, что вы собираетесь учинить на Тихри, подхватил Юрг. — А кстати, что именно вы собираетесь здесь устроить?

— Это сложный вопрос, для освещения которого пришлось бы перейти на другой мировоззренческий уровень. Боюсь, что для этого у вас недостанет времени, а у меня — желания.

— Тогда другой вопрос: вскоре после того, как Юхан оказался на Джаспере, в доме его вдовы на земле…

— На это у вас тоже нет времени, — раздраженно оборвал его крэг. — И обсуждать происходящее на твоей планете можно только с разрешения ее недавно назначенного прокуратора. Так что вернемся к проблемам Джаспера, ибо я уполномочен говорить с вами именно об этом. А вас прошу иметь в виду, что Кадьян может с минуты на минуту прибыть туда, где спрятан ваш сын.

Мона Сэниа задохнулась.

— Я не могу торговать моим народом, — проговорила она хрипло. — Он сам должен выбрать, оставаться ли ему под владычеством крэгов или быть свободным.

— Быть свободным для народа — не значит ли это, что не всему народу, а каждому джасперянину в отдельности должно быть предоставлено право выбора, не так ли?

— Да, так.

— Ты можешь поклясться, что сделаешь все, чтобы эти слова стали для Джаспера законом?

— Клянусь.

— Так, — сказал Венценосный крэг. — Ничего другого от тебя и не требуется. Тебя провели твоим путем ради этой клятвы.

— Значит, ты теперь откроешь нам…

— Нет, не значит. Ты нанесла оскорбление крэгам, подняв свою дружину на борьбу с ними. Ты увела свой народ из сказочного времени грез, безоглядной верности крэгам, рыцарских подвигов на просторах неизведанных планет. Ты спросила, не хочу ли я вернуть Джаспер к тем временам, когда ты еще не приблизилась к Чакре Кентавра? Даже если бы я пожелал такого чуда, все крэги Вселенной не смогли бы этого сделать. Время не возвращается. Поэтому за содеянное тобой ты должна понести кару.

— Если ты вернешь сына моему мужу, я готова на все.

— Всего не потребуется, — с какой-то мелочной расчетливостью проговорил крэг. — Мы сделаем так: ты поклянешься… — Он расцепил когти, которыми кончалось правое крыло, и задумчиво почесал ими клюв. — Боюсь, что прокуратор Джаспера был неосмотрительно мягок, но он потребовал следующего: ты можешь вернуться на свою планету. Но не на Равнину Паладинов. Материк для тебя будет закрыт до нашего на то соизволения. Ты можешь поселиться на любом из островов — кажется, они называются Лютыми, но, за исключением двух-трех месяцев, погода там вполне сносная. Я там бывал. Все доходы с твоего имения ты будешь получать от доверенного лица, так что нужды ты знать не будешь.

— А мой муж?

— Он твой муж — он разделит твою судьбу.

— Моя дружина?..

— О, эти вольны вернуться в свои замки. Разумеется, дав слово, что они будут рассказывать обо всем, происшедшем на Тихри, правду и одну только правду.

Юрг обернулся к жене:

— Поклянись. И быстрее.

Мона Сэниа подняла правую руку:

— Я, ненаследная принцесса Джаспера, клянусь: пока Синклит прокураторов не разрешит мне этого, ни я, ни мой супруг не ступим на землю Равнины Паладинов.

— Твое слово нерушимо, — сказал крэг, расправляя крылья.

XIX. Звезда из голубого золота

Пока он разминался, оттягивая к земле то одно, то другое крыло, точно засидевшаяся на насесте курица, две пары глаз и два дула десинторов неотрывно следили за его упражнениями. Было совершенно очевидно, что если он надумает обмануть своих слушателей, то далеко ему не уйти.

— Ты была совсем рядом со своим сыном, — бросил он наконец так небрежно, словно снисходил до разговора с существами низшего порядка. — Он в подземелье старой полуразрушенной башни, что на окраине Орешника. Поторопитесь.

И он прикрыл глаза, давая им понять, что Анделисова Пустынь — его вотчина и им следует покинуть ее первыми.

Юрг вопросительно поглядел на жену.

— Он не обманывает, — сказала мона Сэниа. — Он не способен нарушить данное слово.

Ее сильные пальцы обхватили руку мужа, и она ринулась вперед так стремительно, что, исчезая, слышала за собой хруст ломающихся перилец.

У подножия древней башни было тихо и пустынно — жители Орешника, покидая город, не склонны были разгуливать по его окрестностям. В каменной осыпи чернели остатки недавнего костра, размытые мелким дождиком. Издалека, из-за городской стены, слышалось натужное ржание перегруженных рогатов.

— Обойдем вокруг? — спросил Юрг, с сомнением оглядывая слежавшиеся груды щебня, под которыми вряд ли мог существовать какой-то вход.

— Не думаю, что это необходимо, — лаз, вероятно, наверху.

Она примерилась, выбирая участок парапета поустойчивее, и в новом прыжке через ничто оказалась на краю верхней площадки.

Похоже, что когда-то это было перекрытием между первым и вторым этажами; сейчас остаток стен был подровнен и превращен в парапет, в котором то там, то здесь зияли образованные осыпью бреши. Но этот бастион вряд ли когда-нибудь использовался для обороны города: повсюду были навалены кучи каменных обломков, а в центре чернела дыра провала.