Девочка из страны кошмаров - Марушкин Павел Олегович - Страница 41

— Не торопитесь с этим, — проворчал капканщик. Перебрав в уме кучу вариантов, он решил держаться как можно ближе к правде. — Мой друг немного напуган, вот и несет околесицу. На самом деле очутились мы здесь, конечно же, не случайно. Так уж вышло, господин Гарпица, что вы — единственный известный нам свидетель событий двадцатилетней давности: я имею в виду битву в Заливе Дождей и пресловутый поход Тролле.

Фамилия Тролле оказала на скульптора странное действие. Гарпица отступил на шаг и оскалился. Гранпистоль, однако, по-прежнему держала незваных гостей под прицелом.

— Вот оно что, битва в Заливе Дождей… А кто вы такие, позволь спросить? Э?!

— Не все ли равно? — пожал плечами капканщик. — Мы те, кто хорошо платит за подобные сведения, особливо за некоторые подробности, ускользнувшие от внимания официальных историков…

— Молчать!!! — взвизгнул вдруг Гарпица. — На колени! Оба на колени, живо! И руки на затылок! Вы что же думаете, я окончательно выжил из ума? Вламываетесь в мой дом, роетесь в моей мастерской, несете околесицу… Да твой титанский акцент только глухой не расслышит! А ну, живо на выход, и пусть только кто-нибудь дернется!

Куяница попробовал было возразить; но глаза скульптора полыхнули вдруг такой кровожадной свирепостью, что шкипер счел за лучшее умолкнуть. Незадачливые взломщики под конвоем спустились вниз по лестнице и вышли в сад. Солнце медленно опускалось за горизонт. Румяный оранжевый отсвет лежал на стволах яблонь — но с болот уже поднимались мутные облака тумана. Гарпица отвел их за усадьбу. Там, в зарослях густого орешника, капканщик увидел нечто, весьма ему не понравившееся, — измазанные в глинистой почве лопату и заступ. Не переставая браниться, скульптор указал на инструменты:

— Копайте!

— Э-э, простите, зачем? — удивился Куяница.

— Могилы, олух! Могилы — себе и своему дружку! И живо, не управитесь до темноты — сволоку обоих в болото!

— Но…

— Молчать, изгребие!!!

— Только этого мне не хватало, быть пристреленным безумным стариком, когда впереди такие перспективы, — проворчал шкипер. — Придумай поскорей что-нибудь, компаньон!

Капканщик взялся за лопату, незаметно прикидывая расстояние. Но Эвальд Гарпица, несмотря на очевидное безумие, дураком вовсе не был и выдерживал дистанцию, не оставлявшую подельникам никаких шансов.

— Думаете, я не знаю, зачем вы явились? Тролле, да как же… Брауде Тролле! Его дневник, чтоб вас обоих приподняло и прихлопнуло!!! Ну нет — эта вещица принадлежит мне, и только мне! Он так и сказал, уходя: «Береги ее, Эвальд; скверно будет, коли попадет не в те руки…» Вломиться ко мне, мерзавцы! Чтоб вас разорвало!!! Чтоб вам черти на том свете горячей смолой все дырки залили! Тролле! Запороли проект с фонарем, ренегаты, сволочи! Никаких фонарей, никаких! Безрукие словоблуды!!! Да в одном моем мизинце больше таланта, чем во всей их Академии! А я помню; я все помню! Фонарь, да, тот самый — они вечно возили его на телеге, черт знает зачем! Ни разу не зажигали! Но скульптура — о, скульптура дело иное… Свет! Из мрака прошлого — в свет грядущего; великолепный, прекрасный символ… Нет! Зарубили! Эй, ты, бородатый — да-да, тебе говорю; копай живее, не то…

— Брось оружие! — рявкнул вдруг незнакомый голос.

Гарпица с неожиданным для его лет проворством развернулся… И, выронив гранпистоль, рухнул на колени, хрипя и тщетно пытаясь унять бьющие из-под пальцев кровавые струйки. Метательный нож пробил жилистую шею наискось, хищно выставив острие с другой стороны.

Спустя минуту все было кончено. Из-за угла дома пружинистой походкой вышел коренастый черноусый мужчина; от него прямо-таки разило опасностью. Цепкие глаза быстро пробежались по лицам. Капканщик скосился на упавшее оружие.

— В этом нет надобности, — покачал головой убийца. — Я на вашей стороне, Атаназиус.

— Кто вы такой, черт возьми, и откуда меня знаете?!

— Фортунат Гизи, к вашим услугам! — Черноусый отвесил короткий поклон. — Что касается остального, скажу коротко — я выполняю здесь поручения адмирала Квендиго… Особые поручения.

— Вон оно что… Но как вы нас нашли?

— Ничего сложного, меня предупредили заранее — за три дня до вашей высадки, ежели быть точным. Мы лишь немного разминулись в Воллангасте; по счастью, я был в курсе, куда вы направляетесь.

— Узнаю отца… — хмыкнул капканщик. — Подстраховать меня и ни словом не обмолвиться… Что ж, господин Гизи, похоже — мы оба должны вас благодарить.

— Надо что-то делать с телом, — озабоченно нахмурился Куяница. — Похоронить его здесь мы не можем, свежая могила будет слишком заметна. Придется…

— Предоставьте это мне, — черноусый шагнул к трупу, выдернул из его горла нож и, тщательно вытерев, спрятал в рукав.

— Справитесь один?

— Заметать следы — часть моей повседневной работы, — пожал плечами Фортунат Гизи.

Вечерело. Шкипер зябко поежился.

— Веселые дела, ничего не скажешь… Гарпица мертв; впрочем, он и живой не больно-то жаждал общения. Похоже, тебе так и не удастся найти искомое — чем бы оно ни было. Слушай, компаньон, а чего бы нам не убраться отсюда поскорей?

— Нет, мы никуда не уйдем… Теперь я знаю, что надо искать! Ты слышал, о чем бормотал этот старик? Дневник Брауде Тролле — где-то здесь, в этом самом доме; вот он, краешек тайны!

— О господи, да парень был не в своем уме! И потом, как ты себе это представляешь — отыскать что-нибудь в таком бедламе?

— Придется постараться… — Капканщик круто развернулся и зашагал к дому.

Поиски затянулись до ночи. Похоже, из всех помещений второго этажа Гарпица использовал только мастерскую и спальню. В остальных комнатах царили пыль и мерзость запустения.

Атаназиус и шкипер обшаривали кучи хлама. Вернувшийся с болот Фортунат Гизи деятельно подключился к процессу.

— Так не пойдет, — с ходу отверг он беспорядочные поиски. — Действовать будем следующим образом: разделим каждую комнату на квадраты и тщательно их обследуем. Вплоть до стен и половиц: вдруг здесь есть тайники?

— Свечи догорают, — проворчал капканщик спустя час после захода солнца. — А новых нет; этот сквалыга, похоже, экономил на освещении… Не представляю себе, как он коротал вечера — один, словно перст, среди болот, во тьме…

— Возможно, господин Гарпица не вполне осознавал свое одиночество, — откликнулся Гизи. — Такие, как он, любят придумывать себе компанию — собеседников или слушателей. Для них порождения больной фантазии ничем не хуже реальных людей…

С болот донесся громкий тоскливый звук. Все вздрогнули и переглянулись, но капканщик вдруг рассмеялся:

— Это выпь, господа, всего лишь выпь! Мне не раз доводилось слышать подобное в камышовых плавнях Сильферры…

— А ведь наш любезный спаситель прав! — передернул плечами Куяница. — Не знаю, как вы двое — но я прямо-таки чувствую незримые тени за своей спиной! Интересно, могут ли созданные нездоровым воображением призраки пережить своего творца?

— Если и могут, то ненамного, — зевнул Атаназиус. — Смотри, компаньон, не напугай самого себя до чертиков!

— Помню, в молодости мне довелось служить на одной посудине… — продолжал Куяница, задумчиво глядя на коптящий свечной огонек. — Старая калоша, которая не шла ко дну только благодаря божьему попустительству. Мы ходили под флагом Пробрианики; совершали каботажные рейсы от Амплапорта на юг, к сахарным плантациям полуострова Чайник… Ну, между делом могли пересечь границу… По чистой случайности, ясное дело.

— И продать несколько дюжин винтовок повстанцам Лотуса? — хмыкнул капканщик. — Понимаю… Слушай, а ты когда-нибудь, вообще, занимался хоть чем-то законным?

— Если и занимался, то так давно, что и не упомнить, — в тон ему ответил Куяница. — Но речь сейчас не о том. У нашего капитана лучшим другом был бочонок рому; да и боцман не сильно ему уступал. И вот однажды в море Грез налетел сильный шторм, так что мы вынуждены были укрыться в Веселой бухте. Места там довольно гнусные: по совести, бухту следовало бы назвать не Веселой, а Малярийной. Капитан запил; мы бы с радостью последовали его примеру, да только ром этот пьянчуга приберегал для себя одного… Поэтому мы сели играть в покер. Спустя какое-то время из капитанской каюты стали доноситься проклятия и вопли — дело обычное. Кто-то пошутил, что к старому грешнику в очередной раз заявился нечистый, проведать давнего клиента и перекинуться в картишки. Кто-то еще предложил позвать обоих к нашему столу — мол, чем больше народу, тем веселей. Но странное дело: вскоре мы явственно стали различать еще чей-то голос. Не капитанский — гнусавый такой, тягучий; слов было не разобрать, только всех от него взяла оторопь. Короче говоря, шутки шутками, но игра у нас быстро сошла на нет. Матросы расползлись по койкам, и я слышал, как мой сосед шепчет молитву — а религиозностью он отнюдь не отличался.