Дельцы, или Брат, останься в живых - Колычев Владимир Григорьевич - Страница 29

Понял, когда к ним подошли два грязных, небритых и крайне агрессивных типа. Из их же бригады, из их же землянки. Такие же каторжники...

– Все сожрал? – злобно, с претензией спросил один.

– А чего не поделился? – чуть менее озлобленно вторил другой.

Никита даже не сразу понял, что эти двое обращаются к нему.

– А надо?

Он поставил пустой котелок на землю, встал на окрепшие ноги. Калорийная подпитка явно пошла на пользу. И кровь после чая в жилах разогрелась. Даже в глазах светлей стало. И обидно, что этот проблеск света затемняли злобные уроды... Вроде бы одну лямку тянут, одно несчастье на всех, а нет, и здесь без паразитов не обходится. Все-таки даже тут действуют законы зоны. Хотя вряд ли народ здесь делится на воров и мужиков. Здесь все мужики, все вкалывают...

– Он не знал! – робко заступился за Никиту Илья.

– А тебя, херло, не спрашивают... Учить будем, чтоб знал...

– Меня? – удивился Никита.

Он успел напрячь пресс, прежде чем в него врезался тяжелый удар. Дыхание ему не сбили, но все же он предусмотрительно отступил на шаг назад.

– Нельзя так, парни! – мотнул он головой. – Мы же все под одним хомутом, у нас одна правда на всех...

– Артюха, он не понял!

Эта фраза означала только одно – требование усилить разъяснительную работу. Но Никите вовсе не улыбалось отведать на десерт разъяснительных пилюлей. Поэтому он сам нанес удар, который оказался нокаутирующим. И второй удар также достиг цели.

– Надеюсь, они меня поняли, – взглядом показывая на лежащие тела, обратился к Илье Никита.

– Не знаю, не знаю...

Илью вовсе не обрадовала расправа над злобными попрошайками. Пугливо вжав голову в плечи, он пятился прочь от Никиты, как от прокаженного.

– Эй, ты чего?

Илье не пришлось ничего объяснять: Никита сам понял, почему тот сторонился его. К нему подходила троица более страшных и более крутых на расправу молодцев. Лагерная охрана – сытые морды в камуфляже и с убойными дубинками.

Один встал к Никите лицом к лицу, двое других расположились по бокам. Грамотная расстановка, ничего не скажешь. Никита смиренно опустил руки. Глупо в его положении выказывать агрессивность.

– Быкуешь? – спросил центровой.

– Нет. Я всего лишь защищался...

– А доходягой прикидывался, – хмыкнула морда справа.

Никита через силу изобразил миролюбивую улыбку.

– Кормят у вас хорошо...

– Что, нравится?

– Да я бы не сказал... Мне бы с вашим старшим поговорить...

– Говорилка у тебя до старшего не доросла...

– Десять тысяч долларов. За каждую минуту разговора. А сам разговор как минимум на миллион...

– А как максимум?

– Два миллиона...

Никита готов был заплатить и пять, и десять миллионов, лишь бы вырваться отсюда. Свободу для того и воруют, чтобы возвращать ее за деньги... Но не хотелось платить этим уродам. Их уничтожать надо, а не обогащать. А уничтожить их можно было только с помощью могущественного вмешательства со стороны.

– Вряд ли, – покачал головой центровой. – Отсюда выхода нет, ни за какие деньги...

– Но хотя бы поговорить...

– Говори со мной.

– Вы моему компаньону позвоните. Я номер телефона дам...

На острове, где отдыхает Валера, установлена сложная спутниковая система, способная вычислять не только телефонный номер, но и местоположение вышедшего на связь абонента. Валера все поймет и все организует. Максимум через неделю от этой каторги и следа не останется.

– Он вам денег пришлет. Сколько надо, столько и пришлет...

– Не канает, – покачал головой центровой. – Хоть сто «лимонов», хоть миллиард. Выхода отсюда нет!.. Все, свободен!

Никита не смог сдержать улыбку.

– Че лыбу тянешь? – напыжился охранник.

– Выхода нет, а я свободен...

– Ща башку разнесу, тогда точно будешь свободен...

Такой свободы Никите не хотелось. Он уже верил, что рано или поздно вырвется на волю. Это будет справедливо. И втройне справедливо, если он разнесет к чертовой матери это осиное гнездо.

Черный почти новенький джип напоминал породистого жеребца. Благородные линии, стремительная аэродинамика, потрясающие динамика и сила движения... Сколько помнил себя Елисей, столько и мечтал о такой тачке. И сейчас он просто не верил тому, что его тошнило от этой машины. Он понимал, что это минутная слабость, как понимал, что хочешь не хочешь, а снова нужно садиться за руль. И ехать-ехать...

– Да херня, нет их здесь... – стряхивая капли, буркнул Цукер.

Они оба только что закончили поливать траву у дороги. Короткая остановка, короткая передышка. Вокруг никого и ничего. Только лесопосадка вдоль трассы, только проносящиеся мимо машины. И некому показывать уже затертые чуть ли не до дыр фотографии.

– А где? – нехотя спросил Елисей.

– В Сибири искать надо, он же из тех мест...

– А мы вдоль Волги, до самой Сибири...

– Волга в Каспий впадает...

– Тем более...

– Что тем более?

– Да захлопнись ты, достал!

Елисей беззлобно отмахнулся от напарника рукой и залез в машину. Мягкое ортопедическое кресло охотно приняло формы его тела. Чертовски удобная штука... Но все равно задница до мозолей натерта. Четвертый месяц бесконечных поисков и переездов с места на место. Сил уже никаких нет, моральных уж точно...

Цукер глянул на часы.

– Время уже – половина восьмого. А тут мотель по карте. Тормозим?

– Не вопрос, – кивнул Елисей.

Одно утешение – командировочные приличные, по две сотни баксов на брата. Хочешь, в дорогих отелях ночуй, с золотых подносов ешь, а можешь, вонючий «Доширак» лопай да в машине спи – что на одно, что на другое, деньги одни и те же. Но Елисей не экономил. Тем более что номера в захудалых гостиницах редко тянули больше чем на рублевую тысячу. И жратва в придорожных кафе дешевая. Ну а насчет девочек, так и это вполне решаемый вопрос: было бы желание, а проститутку всегда можно достать... Так что по большому счету не так уж и тяжела была кепка Шерлока Холмса. И тачка крутая под задницей, и бабки на кармане, а главное – молодецкая удаль...

Елисей ехал не спеша. Да и смысла не было обгонять еле плетущиеся трейлеры. Дорога узкая. Обгонишь одну фуру, затем вторую, а на третьей можешь и на встречный трейлер нарваться.

– Козлы! – процедил сквозь зубы Цукер, когда их обогнал мотоциклист в черной кожаной куртке.

За ним второй, третий... Елисей тоже не любил, когда их обгоняют. И готов был броситься в погоню за наглецами. Но передумал. Он же солидный человек, и негоже ему играть в перегонки с какими-то сопляками.

– Оп-ля! А козы какие!

На последних двух мотоциклах жались к своим кавалерам нехилые на первый взгляд девчонки. У первой волосы темные, у второй – светлые, и у той и у другой – длинные, развевающиеся в потоках встречного воздуха. Темненькая была в кожаных шортах, у светленькой – короткая юбчонка. Ножки длинные, стройные...

– Может, догоним? – предложил Цукер.

– А смысл?

– Ну, может, это плечевые, да? Перекупим, делов-то...

– Вряд ли... Скорей всего, гитары байкеровские...

– Ты хотел сказать, гетеры...

– Сам ты гетера. Я хотел сказать, гитары, я и сказал, гитары. Знаешь, как гитары носят? За спиной, понял? И этих за спиной возят. Потому и гитары...

– Так это, гитар у них купим, да. Байкеры что, не люди? Им что, бабки не нужны...

– Ну давай! – решился Елисей.

Джип резво обошел ближайший трейлер, едва увернулся от встречного «КамАЗа». Но байкеры были уже далеко...

Мотель оказался на редкость пристойным на вид. Кирпичное двухэтажное здание свежей постройки, пластиковые стеклопакеты, сайдинг, все такое. Автозаправка, кафе – все в комплекте. А у кафе мотоциклы в ряд. Уж не те ли самые?

– Может, перекусим сначала? – оживился Цукер.

Учуял кобель запах сучьей плоти.

– Угу...