Блюз «100 рентген» - Молокин Алексей Валентинович - Страница 21

Поселок новичков на Кордоне, где Лешка-Звонарь впервые встретился с Катериной, понемногу возвращался к прежней жизни. Заправлял здесь выживший в перестрелке с наемниками Берет, а в подручных у него ходил заматеревший Васька-Мобила, так и не расставшийся со старенькой «Нокией», которую теперь считал своим талисманом-оберегом.

Куда делся Бей-Болт, никто толком не знал, по слухам выходило, что Болт после разгрома поселка наемниками ушел к центру Зоны, и до сих пор о нем не было никаких достоверных сведений. Поговаривали, правда, осторожным шепотком, что бывший командир вернулся в «Монолит», но верить в это не хотелось. Бей-Болт был, конечно, сталкером не без странностей, но на фанатика явно не походил, так что в «Монолите» ему делать было совершенно нечего. Вот слухи о том, что какой-то неизвестный сталкер появился в окрестностях очистных сооружений, где была база наемников, и принялся их планомерно отстреливать, неизменно ускользая от преследователей, наводили на определенные мысли. Да и в Копачах недавно полегло целое подразделение «синих комбинезонов», и модуль ученых возле автомобильного моста остался без охраны, потому что наемников, осуществлявших оную, поутру обнаружили мертвыми. Убиты они были профессионально, издалека, километров с двух, а простреленные навылет бронежилеты свидетельствовали о том, что стреляли как минимум из противотанкового ружья системы Дегтярева. А как максимум — и вовсе неизвестно из чего, скорее всего из крупнокалиберной снайперки типа «Рысь». Все эти слухи косвенно указывали на то, что Бей-Болт выжил.

Вернейшим признаком того, что поселок оживал, было возвращение Сидоровича. Откуда появился старый торгаш — никто не видел. Просто одним прекрасным утром дверь в бункер оказалась гостеприимно распахнута, а внутри обнаружился спрут-эксплуататор собственной мордатой персоной, слегка бледный и даже зеленоватый, как будто долго отсиживался под землей, но по-прежнему не унывающий и цепкий. Ассортимент, правда, в подземной лавочке Сидоровича нынче был бедноват, но это-то как раз не беда, оружия, снаряги и артефактов сталкеры еще натащат, вон сколько новичков по поселку бродит. А торговая точка расположена в хорошем месте, аккурат на входе в Зону, бросать такую — грех, как с точки зрения коммерции, так и с точки зрения практического гуманизма. Под практическим гуманизмом Сидорович понимал хорошо и вовремя оплаченную помощь ближнему своему.

Ведьмак со Звонарем переночевали в поселке новичков, а поутру отправились на Большие Болота, к Доктору и Катерине. Шагая за Ведьмаком вдоль знакомой железнодорожной насыпи, Лешка думал о своей «гимназистке». Точнее, о том, что за последнее время почти не вспоминал об оставшейся у Доктора жене. Ему было неловко, словно возвращался не из похода по смертельно опасным местам, а после пьянки с друзьями-товарищами, закончившейся снятием девочек со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая дурную супружескую измену. Хотя, по сути дела, так оно и было, он изменил своей женщине с Зоной, и Зона была добра к нему. А как это — изменить женщине с женщиной, он не знал, потому что других женщин под Чернобылем не было, разве что официантки в кабаке «Barba Negra», что в «Затоне». Лаборантки и практикантки с «Янтаря», разумеется, в счет не шли, хотя бы потому, что любили Лешку из женского любопытства, который стыдливо называли научным интересом, а кроме того, все это было задолго до встречи с Катериной. А то, что «до», как известно, не считается.

От наемников, погибших возле тоннеля, ведущего на Большое Болото, почти ничего не осталось. Всю органику, даже кости, сожрали мелкие и крупные твари Зоны. Кучкой бесполезного железа валялось изуродованное оружие, разрозненные детали экзоскелетов да позеленевшие под кислотным дождем стреляные гильзы. И все-таки Звонарь старательно обошел место, где сила Зоны в считаные секунды превратила группу здоровых и хорошо вооруженных мужчин в кучу кровавой слизи. Поминать наемников, конечно, не стоило, но помнить об их судьбе было не лишним.

У входа в тоннель Лешка достал из рюкзака «планетарий» и активировал артефакт. Радужная линза, прикрывавшая черную пасть тоннеля, послушно вывернулась и выбросила их с Ведьмаком на Большое Болото.

Болото расстилалось перед ними бесконечное, до самого горизонта, поросшее хилыми перекрученными деревцами, черно-зеленое, рыжее и на удивление спокойное. Только вдалеке, как и прежде, гудела неутомимая землечерпалка снорков-ирригаторов, да в сплошном ржавом ковре ряски, затянувшей бочаги, виднелись неровные прораны открытой воды. Здесь кто-то жил, но почему-то, почуяв сталкеров, поспешил спрятаться, хотя должен был действовать совсем наоборот — радостно броситься встречать гостей, все-таки какой-никакой, а обед.

Дом Доктора стоял на краю Болота, там, где оно становилось озером, на поросшем прозрачным березняком пологом берегу. Из кирпичной трубы поднимался дымок, а на окнах белели кокетливые занавески из парашютного шелка. Когда-то военные от большого ума сбросили в Зону парашютный десант. Что стало с десантниками — достоверно неизвестно, бойцы словно растворились в едком воздухе Зоны, даже к обжитым местам не вышел никто, а вот две приданные десанту БРМД на грузовых парашютах снесло прямо на Большое Болото, на дне которого они и закончили свой боевой поход. Парашюты, однако, сталкерам удалось выудить, и пара густо простроченных капроновыми нитками грязно-белых куполов досталась Доктору — для медицинских, так сказать, нужд. На бинты простеганный шелк грузового парашюта не годился, доктор как умел сварганил из него белый халат, чтобы, значит, соответствовать профессии, а теперь вот нашел еще одно применение. Хотя раньше на окнах докторского дома никаких занавесок не наблюдалось, а таких вот, с фестончиками и рюшами, — и вовсе представить себе было невозможно. Слабо было Доктору освоить такую вот сугубо женскую технологию, да и незачем. На стропах, растянутых между вбитыми в землю кольями, сушилось белье, причем мужские и женские вещи висели вперемежку.

«Ничего удивительного, — успокоил себя Звонарь. — Катерина оклемалась и взялась за хозяйство. Надо же хоть как-то отблагодарить Доктора. В конце концов, неизвестно, чем бы кончилась ее жуткая беременность, если бы не он».

На душе, однако, стало исключительно погано. Наверное, потому, что никто, кроме его самого, Лешки-Звонаря, в случившемся виноват не был.

Ведьмак тоже заметил занавески, а может быть, и еще что-нибудь, потому что покосился на Лешку и сказал:

— Ты вот чего, парень, ты, главное, не психуй. Зона дала — Зона взяла. А Доктор мужик обстоятельный, не то что мы с тобой, перекати-поле.

А Звонарь почему-то успокоился и уже принял предполагаемую измену как данность. Более того, он почувствовал громадное и стыдное облегчение от того, что он снова один. Хотя и горечь тоже присутствовала, но где-то глубоко, и не так чтобы очень сильно саднило, ныло слегка — и все.

В сенях их встретила похудевшая, какая-то совершенно незнакомая Катерина. Поздоровалась одинаково что со Звонарем, что с Ведьмаком, и пригласила в дом. Доктора не было, ушел по делам, так что пришлось подождать. На столе между тем появилась бутылка разбавленного медицинского спирта и немудрящая закуска. Кое-какие овощи Доктор выращивал на огородике позади дома, и хотя чернобыльский кабачок по размерам не уступал хорошему астраханскому арбузу, а на вкус напоминал крабовые палочки, хозяин утверждал, что все его уродцы не просто съедобны, а чрезвычайно полезны, порукой чему служит несокрушимое здоровье самого огородника. Здоровье у Доктора было действительно хоть куда, кроме того, закуска ведь не настоящая еда, закусывать можно чем угодно.

— Я, пожалуй, пойду прогуляюсь, — сказал Ведьмак после первой рюмки. — Чего-то меня на свежий воздух тянет. Может, грибов каких поищу или еще что. А вы тут пока побеседуйте, давно ведь не виделись.

Интересно, каких это грибов он хотел поискать на чернобыльском болоте?

Расстались Звонарь с Катериной не так уж и давно, только Катерина была почти все время без сознания, так что, может, и действительно давно.