Адская практика (Дело о неприкаянной душе) - Садов Сергей Александрович - Страница 46

Тьфу, даже слушать противно было. Теперь и этот туда же. Интересно, сколько он потратит долларов из своего чемодана на замаливание грехов?

Однако Виктор Николаевич меня удивил. Войдя в церковь, он прихватил весь чемодан. Неужели так и отдаст? Церковь, к счастью, была не та, в которую попал Алеша. Возможно, здесь отцу повезет больше, чем сыну.

Никем не замеченный, я забрался на дерево и заглянул в окно. Вот ведь зараза, ну почему я не могу войти внутрь? Понастроили тут всего! Даже подслушать разговор не могу. Никакие мои умения не действовали в церкви. С досады сплюнув, я спрыгнул с дерева и направился к выходу. Остается только ожидать отца Алеши здесь. Тот появился минут через сорок в сопровождении священника.

— Тяжелы грехи твои, сын мой, — вздохнул священник.

— Святой отец, вы мне верите? — В голосе отца Алеши слышалось такое отчаяние… — Мне ведь некуда больше идти. В милиции меня ведь сразу в больницу отправят. Скажут, допился. Черти мерещатся.

— Возможно, это и белая горячка, — вздохнул священник. — Возможно. Однако деньги в чемодане настоящие. От этого никуда не деться. И ясно, что вашему сыну нужна помощь. Какой же я буду священник, если откажу в помощи нуждающемуся?

— Благодарю вас, батюшка.

Священник перекрестил Виктора Николаевича. Я аж вздрогнул. Во блин, угораздило же нарваться на истинно верующего. Впрочем, в моем случае это хорошо.

— Что, наблюдаешь?

Ну конечно! Только его тут и не хватало! Воспользовался тем, что я отвлекся, и вот уже тут как тут. Я медленно обернулся.

— Ксефон, опять ты. Ну что тебе от меня надо? У тебя что, своего задания нет?

Ксефон оскалился.

— И не надейся! — После этого странного высказывания он исчез. Но тут же из воздуха появилась его голова. — А задание свое ты все равно не выполнишь! И останешься на второй год!

Ксефон снова исчезнуть не успел. Смачный щелчок в лоб выкинул его из морока, и он с воем рухнул на землю. Я моментально исчез. А вот крики Ксефона привлекли внимание окружающих. Вокруг стали собираться люди.

— Эзергиль!!! — вопил этот придурок, бегая по кругу и махая руками. — Я знаю, что ты здесь!!! Дай только добраться до тебя!!!

Разбежался. Прямо вот так и дал. А по по не хо?

— Мальчик, что с тобой? — участливо спросила Ксефона какая-то старушка. — Ты чегой-то потерял?

Ксефон зло зыркнул в ее сторону. Но тут подошли священник и Виктор Николаевич.

— Что с тобой, сын мой?

— Какой я вам сын, хрыч старый!!! — уже в бешенстве завопил Ксефон, не разглядев, с кем разговаривает.

Священник положил руку ему на плечо… Вот это был вой. Плечо под рукой священника задымилось. Одежда в месте прикосновения моментально прожглась. Ксефон с воем бросился бежать. А на плече у него сквозь подпаленную одежду отчетливо проступал отпечаток пятерни священника. Как клеймо. Да, а священника я все равно недооценил. Чтобы вызвать такую реакцию у черта на простое прикосновение… даже святым подобное не всегда удавалось. Впрочем, тут все понятно. Святые, на то и святые. Они вынуждены соблюдать существующие правила игры. Это только человеку дано изменять правила… если захочет, конечно. Ведь человек гораздо сильнее любого святого… или дьявола, в зависимости от того, какую дорогу изберет. Этот же священник явно был из тех, кто хочет менять правила. И меняет. Да-с, такому лучше на дороге не попадаться.

Священник же был чуть ли не в ступоре. Он озадаченно смотрел то на свою руку, то на то место, где еще минуту назад стоял непонятный мальчишка. Рядом крестились старушки, шепча молитвы. Тут священник словно очнулся, ухватил за руку Виктора Николаевича и выволок его из толпы.

— Теперь я вам верю.

— Это…

— Да. Это был кто-то оттуда. Иначе с чего это его так обожгло от одного моего прикосновения? Черти не выносят прикосновения распятия. А у меня ведь есть оно.

Тэкс. Похоже, я перехвалил священника. Тот, кажется, так и не понял, что дело не в распятии. Дело было в нем самом. И если бы до Ксефона дотронулся какой-нибудь другой священник, пусть даже с ног до головы увешанный распятиями, то это не обязательно вызвало бы такую реакцию. Виктор Николаевич просто не понимал, как ему повезло. Вот если бы и его сын нарвался бы в церкви не на того урода… Да, как бы все проще было.

Священник и отец Алеши тем временем успели отойти довольно далеко. Пришлось догонять и пристраиваться рядом.

— Вы подождите меня, — говорил священник. — Я сейчас переоденусь и спущусь.

Священник долго ждать себя не заставил и вскоре уже вышел из пристройки к церкви в обычном костюме. Виктор Николаевич, до этого нервно прохаживающийся перед крыльцом, бросился к нему. Священник же был задумчив.

— Знаете, Виктор Николаевич, что меня смущает в вашей истории больше всего?

Отец Алеши непонимающе уставился на него, потом криво усмехнулся:

— Меня вообще вся эта история смущает!

— Нет-нет. История тут ни при чем. В последнее время на вашу семью посыпалось столько неприятностей, что без нечистого тут явно не обошлось.

«И почему это я нечистый!!!» — чуть не взвыл я. Ну что за идиоты эти люди! Между прочим, моюсь я почаще некоторых людей! Так что я вполне чистый!

— Да, — согласно кивнул Виктор Николаевич.

Священник бросил в его сторону острый взгляд.

— Не обольщайтесь, Виктор Николаевич. Теперешние события всего лишь следствия ваших поступков. И если вы этого не поймете, то никогда не сможете вырваться из порочного круга и помочь своему сыну.

Да!!! Да!!! Да!!! Умница!!! Я готов был расцеловать этого священника. В кои-то веки удалось нарваться на умного, честного, знающего священника. Обычно это были либо чуть ли не святые, но… блаженные, скажем мягко. Либо умные, но… совсем не святые. Сочетание «святой и умный» встречалось не слишком часто. Но если встречалось… Этот священник был реальным кандидатом на действительно Святого и после смерти.

— А смущает меня в вашей истории совершенно другое. Меня смущает, что черт явился к вам сам и обо всем рассказал. Зачем? Не будь этого, вы бы ведь вряд ли побежали в церковь. Я не думаю все-таки, что черти дураки и не понимают таких простых вещей. Эх, если бы враги рода людского были действительно дураками…

Это он с Ксефоном просто не общался. Но почему враги рода людского? Все-таки хоть и умный, но со штампами. И никакие мы не враги. Мы скорее чистильщики. Почему нас, чертей, сразу во зло записали? Вот пусть кто-нибудь ответит: наказать зло — это зло? А если нет, то почему нас — чертей, — которые наказывают злых людей, записали во зло? Нет в мире справедливости. И кстати, роду людскому мы не желаем никакого вреда. Ведь если люди исчезнут, то исчезнем и мы. И мы, и ангелы существуем только до тех пор, пока существуют люди, которые в нас верят. Так можем ли мы желать людям зла?

— Но… тогда я не понимаю.

— Вот и я не понимаю, — со вздохом признался священник. — Почему-то мне кажется, что вам специально подсказали путь для решения проблемы. Но зачем?

Ну не умница ли? Я определенно восхищен этим человеком. Жалко, что он не черт. У него многому можно научиться. С дядей, что ли, его познакомить?

— Придурки?!!

Я обернулся. Чуть в стороне стоял Ксефон и зло глядел на священника и отца Алеши. Поскольку я на этот раз замаскировался отлично, то меня он не заметил. Нет, Ксефон, скорее всего, проводил сканирование местности. Но недоучка, он недоучка и есть, не знал, что на улице обнаружить замаскированного противника гораздо сложнее, чем в помещении. И здесь требуется несколько другая техника. Ведь здесь куча народа. И каждый человек в округе накладывает свой фон на местность. И во всем этом фоне как-то теряется след того, кого разыскиваешь за мороком.

Священник и Виктор Николаевич замерли. Ксефон успел сменить рубашку, но видно было, что обожженное плечо все еще причиняло ему боль. Священник потянулся к кресту на груди.

— Но-но! — Ксефон даже отпрыгнул. — Вы всегда на союзников кидаетесь?