Невервинтер - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 58

– Полагаю, ты ждёшь, что я нападу на тебя, — сухо сказал убийца.

– Я никогда не остаюсь без защиты, — ответил колдун.

Баррабус холодно засмеялся. Сколько раз он слышал это? Сколько раз подобные заявления были последними словами жертвы?

Как же Баррабус хотел, чтобы сейчас был именно такой момент! Он с удовольствием перерезал бы горло этому созданию.

– Ты в любом случае не можешь напасть на меня, — продолжил Эффрон. — Лорд Алегни не одобрит этого, разве не так?

Далёк ли тот день, когда колдун своими издёвками доведёт его до предела, и безрассудство пересилит разум, спрашивал себя Баррабус. Он осознавал, какие ужасные муки ему предстоит испытать, стоит убить Эффрона. Ужасный меч доступно всё объяснил. Убийца ещё помнил свое беспомощное положение на мосту, мосту Херцго Алегни, и ту ужасную боль, сопровождавшую его на протяжении всего этого унижения.

Но этот тифлинг….

Этот вопрос не раз посещал Баррабуса с того самого утра, когда они впервые встретились в лесу. Алегни специально приставил к нему Эффрона, чтобы спровоцировать. Возможно Алегни, испытывавший такое же отвращение к Эффрону, знал, что убийца не сможет вытерпеть колдуна и, в конце концов, наплюёт на предупреждения. Возможно, Алегни хотел, чтобы Баррабус убил юнца, избавив его от проблемного колдуна. Тогда, в дополнение ко всему, он сможет пытать убийцу до смерти в качестве наказания.

Колдун, казалось, был очень доволен собой, когда раздражал Баррабуса, или Алегни, или любого другого из нетерезского лагеря, если уж на то пошло. Он всегда сверкал своей кривой усмешкой.

Для чего?

Баррабус видел боль на лице молодого тифлинга, но у него не было желания заглядывать глубже.

Внимательно изучая Эффрона, он рассматривал его изувеченное, сильно вывихнутое плечо и нелепую конечность, вяло свисающую за спиной тифлинга. Кто-то мог оказать Эффрону большую услугу, убив его, вне зависимости от причин его нынешних увечий.

В этот момент убийца услышал что-то, шёпот или какой-то звук неподалёку – хруст ветки, возможно. Не обращая на это внимания, Эффрон начал говорить, но Баррабус, призывая к молчанию, махнул рукой с такой силой, что даже упрямый тифлинг замолк.

Серый повернулся и встал за ближайшим деревом, по пути доставая свое оружие. У него вырвался тяжёлый вздох, когда, оглянувшись, он увидел Эффрона, который стоял на том же месте и с любопытством смотрел на него, явно забавляясь.

Так тому и быть, решил Баррабус, и обратил свое внимание в чащу леса. В этот момент он был рад союзу с шадоварами, потому что фанатики, которых он легко заметил, могли становиться невидимыми в тенях, только если были подчинёнными Херцго Алегни.

Убийца снова повернулся к колдуну, взмахнул рукой, привлекая его внимание, затем быстрым жестом руки предупредил его о приближении четырех врагов.

В ответ Эффрон показал свою тупую улыбку и качнулся вперед-назад так быстро, что его искалеченная рука нелепо и жутко качнулась в сторону.

Баррабус прищурился и пожелал, чтобы у него хватило времени добежать и задушить этого идиота. Но, опять же, так тому и быть, решил Серый и почувствовал себя намного лучше, представив, что эти фанатики, возможно, смогут убить молодого тифлинга и избавить его самого от этой проблемы. Наслаждение продлилось недолго. Когда Баррабус повернулся к приближавшемуся патрулю ашмадай, он понял, что они уже заметили Эффрона, и то, что казалось простой засадой, для Баррабуса вдруг превратилось в нечто более сложное.

Огромный ашмадай замахал скипетром, который был темнее обычных и с красными полосами, направляя трех других фанатиков. Первый из этой тройки перекинул лук через плечо и взобрался на небольшое дерево, в то время как двое других начали наступать, передвигаясь в оборонительной манере от дерева к дереву, от куста к кусту. Один шел впереди, нырял в укрытие, жестикулировал своему товарищу, который пробегал мимо него, прячась за следующим укрытием.

Они были хорошо натренированы и подготовлены. По их движениям Баррабус чётко это видел. Он снова оглянулся на Эффрона, сохранявшего свое положение, и покачал головой.

Убийца просчитал движения приближающихся фанатиков, прикинул свои возможности и нашел неплохие варианты. Он всегда предпочитал сначала обезглавить змею. Пока трое продолжали надвигаться, двое по земле и один в деревьях, Баррабус проскользнул в сторону и начал свое собственное наступление, огибая пеших солдат.

Оставшийся позади группы действовал как лидер, поэтому именно он стал основной целью. Решительно, упорно, даже злобно, убийца не позволял мыслям об Эффроне задерживать себя, особенно после того, как глупый колдун оказался настолько равнодушен к своей собственной безопасности.

Серый продолжал наблюдать за приближающейся троицей некоторое время, осторожно продвигаясь мимо них, но вскоре понял, что их целью был Эффрон. Теперь не о чем беспокоиться. Многолетний опыт подсказывал ему, что единожды нацелившись на потенциального противника, эти фанатики становились абсолютно бездумными. Даже если Баррабус пройдет перед ними, распевая песню борделя Калимпорта, эти трое не удостоят его и каплей внимания.

Продолжая наблюдать за их продвижением еще какое-то время, убийца понимал глубоко внутри, что хочет стать свидетелем смерти Эффрона.

Лучник на дереве быстро занял позицию. Баррабус разглядел, как он накладывает стрелу на тетиву. Двое других стояли на краю поляны и могли перейти в нападение в любой момент.

С безразличным видом Серый отвернулся к главе ашмадай, разглядывая довольно любопытный боевой доспех. Покрытые шипами наплечники и круглые металлические шипованные пластины прикрывали различные части тела: одна защищала левую грудь, вторая — живот, малые пластины прикрывали бёдра, ноги и пах. Это одеяние было довольно необычным, особенно для носивших кожаные доспехи ашмадай, но то, что показалось под броней, когда убийца приблизился, озадачило Баррабуса.

Он что-то вроде боевой мумии? Воин был обмотан с головы до ног в ленты сероватого материала, походившего на грязное старое тряпье.

Убийца не знал, что делать, но услышав резкий звук спущенной тетивы за спиной, не задумываясь, выскочил из куста.

Он ожесточённо пошёл на врага, выставив меч для резкого выпада.

Убийца остановился и в прыжке, оттолкнувшись двумя ногами, совершил сальто в воздухе. Воин-ашмадай на удивление быстро заметил выскочившего убийцу и даже сумел выставить свой черно-красный скипетр.

Баррабус с легкостью парировал этот удар и приземлился так, что его меч удобно расположился под оружием ашмадай. Как только он развернулся, ашмадай сразу же двинулся к нему на встречу, даже не думая о том, чтобы выпустить свое оружие. Выбросив вверх меч, Баррабус отвел скипетр, создав явную брешь в защите ашмадай. Серый с радостью воспользовался этим и атаковал, держа нож на уровне бедра. Он уже думал о том, что еще может успеть обернуться и увидеть смерть Эффрона.

Ашмадай вывернулся и попытался отступить, но Баррабус был слишком быстр для него, и в итоге это движение открыло еще лучшую цель: брешь в груди воина рядом с усеянной шипами металлической пластиной.

Острый зачарованный нож, отполированный кровью сотен убитых, настиг отступавшего человека и грузно погрузился в его плоть.

Но не проник внутрь.

Только тогда Баррабус понял, что движение ашмадай было не бесполезным отступлением, а уловкой, при помощи которой странный фанатик вывел Баррабуса из равновесия, что привело их в положение, где ашмадай мог освободить свое оружие. А так как смертельный удар должен был стать завершающим, Баррабус не задумывался о непредвиденных обстоятельствах.

Убийца инстинктивно отпрянул, предчувствуя, как посох-копье беспрепятственно обрушится на его поднятый меч, с силой опуская его вниз. Он знал, какие за этим последуют удары, и бросился в бок, отведя противоположную ногу в сторону. Его невероятно быстрая реакция предотвратила сильный удар скипетром, он отбил скользящий удар и развернулся.