Кусака - Маккаммон Роберт Рик - Страница 83

– Ты так и не рассказала, зачем ты ему понадобилась, – подогнал Коди.

– Я бежала с планеты-тюрьмы, – ответила она. – Вошла в тело охранника и украла шаланду мусорщика. Больше там ничего не строят. Хозяева Кусаки хотели вернуть меня на… – Дифин опять столкнулась с трудностями перевода. – На Седьмую Цитадель. Седьмая Цитадель – условное название. Оно не переводится. За стенами тюрьмы там не выживают. – Рот Дифин медленно скривился в язвительной усмешка, и глаза на детском личике показались очень старыми. – Это горная котловина, где держат убийц, больных, грабителей, пиратов – и даже преступников вроде меня.

Коди, вовсе не уверенному, хочет ли он это знать, пришлось спросить:

– Какое же ты совершила преступление?

– Я пела. Хозяева Кусаки издали указ, что на моей планете это противозаконно.

– Пела? И все? А что в этом такого плохого?

– Дело в песне. – Теперь в глазах Дифин блестела сталь. – Песня расшевелила силы разрушения. Это была старая, почти забытая песня. Но я знала ее и должна была спеть. Если бы я не спела, все мое племя погибло бы. – Ее глаза сузились, а лицо как бы осунулось. На секунду Коди с Риком показалось, что за чертами Стиви Хэммонд можно разглядеть и другое лицо – жесткое, пугающее своей силой. Это было лицо не ребенка, а воина. – Я доберусь домой, – тихо поклялась она. – Я не спасительница и никогда не хотела ею быть. Но я доберусь домой или умру, пытаясь добраться. Стенам Седьмой Цитадели не остановить меня. Никогда. – Дифин почувствовала, что мимо медленно скользнул пульсирующий поток холодной энергии, и повернулась к пирамиде. Почувствовали его и Коди с Риком, но для них это было всего лишь слабое, прохладное дуновение воздуха. Сердце Дифин затукало быстрее: она знала, что это и чего оно ищет. Она сказала:

– Финал разыграется здесь. В вашем городе. Я и раньше дважды убегала из Седьмой Цитадели. Дважды за мной посылали Кусак и возвращали меня. Мне сохранили жизнь, потому что хотели «изучить» меня. – Дифин горько улыбнулась, горько и яростно. – Какое унижение… игла: посмотреть, как движутся твои кишки. Химикалии: изуродовать твои сны. Не остается ничего святого, ничего личного. Твоя жизнь измеряется реакциями на боль, замораживание, ожоги. – Висевшие вдоль тела руки сжались в кулаки. – Тебя крутят, пока не начнут вырываться крики. И все время, что тебя «изучают», ты знаешь: твоей родине вгрызаются в самое сердце. – Голос Дифин пресекся, несколько секунд она дрожала и не могла говорить. Потом: – Покончив с моим миром, они отправятся на поиски новых миров – разорять и уничтожать. Одним из них может стать Земля. – Она взглянула на Коди и Рика и опять стала смотреть в темноту, на корабль Кусаки. – Здесь этому придет конец, с моей смертью – или со смертью Кусаки.

– Как так «одним из них может стать Земля»? – спросил Коди.

Набрав побольше воздуха, Дифин была вынуждена растолковать человекам то, что считала истиной.

– Кусака охотится не только за беглыми преступниками. За вознаграждение он отыскивает и планеты. Когда Кусака вернется на Седьмую Цитадель, то подаст рапорт об обитателях этой планеты, уровне технического развития и оборонных системах. Согласно этому рапорту Землю можно будет внести в список планет, намеченных для вторжения… – сложность перевода – …Дома Кулаков. Хозяев Кусаки. Не думаю, что они станут тянуть с отправкой первой флотилии.

– Господи! – сказал Коди. – Чего им от нас надо?

– У вас есть жизнь, – без обиняков ответила Дифин. – Любая жизнь, кроме собственной, Дому Кулаков отвратительна. Им нестерпимо знать, что где-то без их позволения процветает какая-то форма жизни. Они явятся сюда, заберут узников для исследований, соберут те минералы, какие могут зажечь в них интерес, и либо занесут в экосистему болезнь, либо проведут массовые экзекуции. Вот в чем их наслаждение и цель существования.

– Послушать, так этим деловым чужое веселье, как гвоздь в сапоге. – Рик огляделся, сжимая револьвер. Дым уплотнился, и он больше нигде не видел ни машин, ни людей. – Локетт, лучше уведи-ка ее с улицы. Хватит уже сюрпризов.

– Верно. Но если эта гадская штука может выскакивать из-под земли, где я найду безопасное место?

– Что это? – Дифин махнула рукой, и Коди с Риком увидели сквозь дымку слабое сияние огней общежития.

– Крепость Щепов. Построена крепко, на совесть, – сказал Коди. – Единственное место в округе, которое хоть чего-то стоит.

– Кусаке эти огни не понравятся, – сообщила Дифин. – Думаю, это надежная конструкция. – «Если на Земле вообще существуют надежные конструкции», подумала она.

Рик сказал:

– Я возвращаюсь за реку. Там в церкви отсиживается тьма народу. – Он опять поглядел на Дифин: дерзкое лицо-за-лицом исчезло, и она опять казалась обычной девочкой. – Тебя ищут полковник Роудс с шерифом. Минут двадцать назад они были в клинике, но я слышал, как они говорили, что идут в дом Крича. Знаешь, где это? – спросил он Коди.

– Ага. Дом Хитрюги Крича. Тут почти рядом. – Однако он не мог разгуливать с девчонкой по улицам безоружный. Как знать, что может выскользнуть из какого-нибудь неосвещенного дома. – Я сперва отведу ее в форт. А потом отслежу Вэнса.

– Лады. Аккуратней там, оба.

Рик широким шагом направился прочь, но Коди крикнул:

– Эй! Погоди! – и Рик остановился.

– Ты был не обязан лезть в эту дыру, – сказал Коди. Наступил один из самых странных моментов в его жизни: он стоял после захода солнца на территории Отщепенцев, отделенный от главаря Гремучек какими-нибудь восемью футами, с инопланетянкой под боком. Коди чувствовал себя странно пассивным, словно во сне, и, если бы на крыльце у Кошачьей Барыни не блестела лужи слизи, а в ботинке не хлюпала натекшая из разодранной когтями щиколотки кровь, он мог бы и не поверить, что все это действительно произошло. – Ценю.

Благодарность от Щепа – особенно от Коди Локетта – была в своем роде еще более диковинной, чем обстоятельства. Рик пожал плечами.

– Подумаешь, большое дело. – Ободранные веревкой руки позже объяснят ему, что он был неправ.

– А по-моему, большое. Эй, а что это ты говорил про свою сестру?

– Нет, – твердо сказал Рик. Снова вспыхнула искра давней злости. – Выкинь Миранду из головы. Ясно?

– Там видно будет. – Сказка про белого бычка, подумал Коди.

– Выкинешь. Говнотряс. – Взгляды ребят на несколько секунд скрестились, как у пары бульдогов, отказывающихся уступить хоть дюйм земли, а потом Рик попятился на изрезанную трещинами дорогу, резко развернулся, полный презрения, и ушел в дымку.

– Хрен-то, слякоть, – спокойно сказал Коди. Потом взглянул на Дифин.

– Спорим, там, откуда ты явилась, мотоциклов нет?

– Несомненно, – ответила она.

– Тогда сможешь рассказать своим про него, потому как на нем-то и поедешь. – Он направился к «хонде», сел и лягнул стартер. – Залезай назад и держись крепко.

Дифин, встревоженная тряской и ревом мотоцикла, послушалась, и Коди, вырулив от дома Кошачьей Барыни, помчался в сторону Трэвис-стрит.