На старой мельнице - Козлов Вильям Федорович - Страница 17

– Избу мне надо малость подремонтировать, – сказал он. – В лесничестве бумагу на лес дали… Скоро мать-то будет?

Митька не знал, когда придёт мать, но одному сидеть в избе надоело, и он сказал:

– Должна вот-вот заявиться… Погоди,

– Ладно, посижу, – согласился Андрон. – На службу заступать ещё не скоро… Худо, парень, без батьки-то?

Митька кивнул.

– Хороший человек был твой отец, царствие ему небесное… Поди ж ты, эк его, сердешного, угораздило!

– Тётка Лиза говорит, это бог его молнией покарал, – сказал Митька. – А чего такого ему мой папка сделал?

– Плюнь ты в ейные поганые глаза, – заволновался вдруг старик. – Правильный человек был твой батька… Ишь что выдумала, чёрная стерва!

– Врёт?

– Ясно дело, брешет!

– Она к нам всё время ходит, – сказал Митька. – Можно, я её из рогатки?

– А это гляди сам, – сказал дед и почесал свой толстый красноватый нос. – Угодишь в глаз – тогда что?

– Будет одноглазая.

– Подлая баба… – Андрон помолчал, а потом спросил: – А что у вас за рыбак такой объявился? Будто личность мне его знакомая… Как, говоришь, зовут его?

– Дядя Егор, – сказал Митька, – наш старший брат.

– А-а… брат, – протянул дед. – Чей брат?

– Ничей… Брат – и всё.

– Брат, значит, – повторил Андрон. – Видел я этого брата…

– Во сне, наверное, – сказал Митька. – Он же, деда, не ходит никуда. Нездешний.

– Нездешний, говоришь… Рыбку ловит?

– Тягает почём зря, – сказал Митька.

Старик, гулко постукивая деревяшкой по половицам, заходил по избе. Он скрёб корявыми пальцами седой затылок и что-то ворчал под нос. Видно было, что дед волновался. Митька повернулся в его сторону, но вдруг в шею кольнуло. Он даже ойкнул от неожиданности.

– Ты чего? – спросил дед. – Чего, говорю, за шею схватился?

– Ничего, – сказал Митька. – Дедушка, я теперь не боюсь леших и водяных. Я теперь крещёный! Меня даже ночью нечистая сила и пальцем не тронет.

– В церкви крестили-то?

– Не-е… В Калинке.

Дед остановился посредине избы и хитро посмотрел на Митьку из-под косматых бровей.

– А как парень, твоего бога звать?

– Не знаю, – честно сознался он.

– То-то и оно! – удовлетворённо хмыкнул в бороду дед. – Лезешь дуриком в реку, а зачем, и не знаешь.

– А ты знаешь, как твоего бога зовут? – спросил Митька.

– Ясное дело.

– Как?

Дед втянул в себя дым, красный глазок цигарки стал белым, и старик снова скрылся за сиреневым облаком.

– Забыл? – помолчав, спросил Митька.

Дед вытащил изо рта окурок и застукотал своей деревяшкой к порогу.

– Посиди, деда, – попросил Митька. – На службу ведь рано.

– Пойду погляжу соседнюю делянку, – сказал дед Андрон, – авось там подберу подходящие лесины… А где рыбак-то обитает? У вас?

– В папиной комнате, – сказал Митька. – Глянь-ка, деда, какой он мне ножик отвалил!

– Видать, богато живёт твой рыбак, – повертел в руках ножик дед. – Рыбак-чудак…

Андрон не пошёл в делянку.

Он поднялся на берёзовый мостик и долго пристально смотрел в ту сторону, где рыбачил дядя Егор. Командирская фуражка старика была надвинута на лоб, а рука скребла коричневую заросшую шею. 

14. СУД

Вечером этого же дня под окном раздался свист.

– Твои дружки, – сказала мать. – Чего это они на ночь глядя?

Митька набросил на плечи фуфайку, но мать замахала на него руками:

– Очумел? Мигом на ветру хворобу схватишь…

– На минутку, мам, – попросил Митька.

– Сиди дома. Я сама… – Мать вышла на крыльцо и недовольно сказала:

– Горит у вас, что ли? Болеет он…

У забора стоял Стёпка и ещё двое ребят. Они переглянулись. Тритон-Харитон почесал нос и угрюмо спросил:

– Зачем Митьку окрестили? И ещё в школу не пускаете…

– Сопляк! – рассердилась мать. – Вот ужо прут выломаю.

Ребята о чём-то пошептались, и Стёпка снова сказал:

– Не имеете такого права в школу не пускать… И запирать человека на замок не имеете такого права.

– Ты чего там городишь? – Митькина мать спустилась с крыльца. – Кого запирать?!

– Повесите замок – опять сломаю, – сказал Стёпка.

– Ты у меня, лохматырь, поговоришь! – Митькина мать схватила обшарпанный голик и двинулась к ребятам. Двое поспешно отошли. Стёпка остался.

– Не имеете такого права бить, – сказал Тритон-Харитон. – Я не ваш, тётя Марфа, сын…

Митькина мать подошла к нему, подняла руку с голиком. Мальчик смотрел ей прямо в глаза. Даже в сумерках было видно, как побледнело его лицо.

– Ты про какой это замок толкуешь? – опустив руку, устало спросила она.

– На дверях который висел… Это я его камнем.

– Я не запирала… – сказала Митькина мать. Голик мягко упал в траву. – Идите, ребята, домой… Болеет он!

Женщина провела рукой по лицу и, сгорбив плечи, медленно пошла к крыльцу.

– Он придёт в школу? – спросил Стёпка.

В ответ хлопнула дверь.

– Чего им надо, мам? Зачем они приходили?

– Так, сынок, – сказала мать. – Тебя пришли проведать… – Она подошла к окну, задёрнула занавеску…

Постояв немного у забора, ребята повернули обратно.

– Я теперь не буду с ним в футбол играть, – сказал звеньевой Димка Ногтев. – Он теперь…

– Ну и дурак, – оборвал его Стёпка. – Митька вовсе не верит в бога… Я знаю.

– А чего же он тогда в реку полез? – спросил Серёга Воробьёв.

– Купаться?

– А крест у него есть? – спросил Димка.

– Что ты! Нет… Я проверил, – сказал Стёпка.

Они остановились на мостике. Облокотившись на жидкие перила, стали смотреть в воду. Рядом бор. Слышалось его сонное дыхание: шелест листьев, возня птиц.

– Эй, Серёга, – сказал Тритон-Харитон, – не сдрейфишь один идти через лес?

– Серёга сплюнул в воду.

– Куда идти? – уточнил он.

– Домой…

Вокруг сгустились сумерки. Серые облака заволокли небо. Накрапывал дождь. Под ногами чернела река, журчала., всхлипывала. Лес, хмурый, чужой, стоял за мостом.

– Зачем я пойду один? – сказал Серёга. – Выдумываешь ты…

– А Митька не раз после футбола ходил вечером через лес… Один. Думаешь, не страшно?

Мальчишки посмотрели на высокие сосны, покачивающиеся на ветру, на узкую тропинку, чуть заметную в трёх шагах.

– Пока идёшь вечером через лес, всякая чертовщина может примерещиться, – сказал Стёпка. – А зимой тут и волка недолго встретить…

– Из пионеров его надо исключить. – Димка посмотрел на Митькин дом. – Какой он Лесник? Лесники ничего не боятся…

– А ты ничего не боишься? – спросил Тритон-Харитон, глядя в воду.

– Не боюсь…

– Сходи на мельницу, – сказал Стёпка, – а мы тебя здесь подождём.

– Чего я там забыл? – заёрзал на месте Димка.

– Сдрейфил?

– Иди сам, если надо…

– Я был, – сказал Стёпка. – И Митька был…

Он вспомнил ту ночь. Чёртову свадьбу… Неужели и Митька теперь трясётся вместе с ними на мельнице? Эх, жаль, отца дома нет. Он бы что-нибудь придумал. Разогнал бы всех их… Отец вместе с районной делегацией уехал в Москву, на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку… Вот-вот должен приехать. Стёпка давно толковал ему насчёт одноствольного ружья. Интересно, купит или нет?

От поверхности реки оторвалась какая-то чёрная тень, косой молнией пронеслась над головами ребят и снова провалилась в воду.

– Кто это? – вырвалось у Димки.

– Ведьма, – шёпотом сказал Тритон-Харитон, – Она живёт на старой мельнице… Там на крыше есть дверка. Вот она туда и полетела…

– Ха-ха! – негромко сказал Серёга. – Скажет тоже – ведьма… Это летучая мышь…

– А почему она такая большая? – спросил Димка. –Летучие мыши маленькие.

– Какая там мышь? – прошептал Стёпка. – Ведьма… Тише, обратно летит!

Он плашмя бросился на мост и закрыл голову руками. Димка, недолго думая, опустился рядом с ним. Серёга ещё с секунду всматривался в темень, а потом тоже присел.

Стёпка вскочил на ноги, громко расхохотался.