Как был покорен Запад - Ламур Луис - Страница 14

Он ободрал с березы кусок коры и принялся за дело — нужно было удалить поврежденный лоскут и поставить вместо него целый — но лицо девушки осталось у него в мыслях и мешало работать. Он потихоньку ругался и хмурился, пришивая заплату на место.

«Пора уже отправляться в Питтсбург… и чем скорее, тем лучше. И вовсе сейчас ни к чему предаваться нежным мыслям о какой-то девчонке-переселенке…»

Глава шестая

Был полдень, но на реке лежала тьма. Черная вздувшаяся вода быстро неслась, вспугнутая опускающимися все ниже черными, нависающими над головой облаками. Гром ворчал в далеких скальных коридорах, дождь все громче колотил по воде.

Плот Харви несся на четверть мили впереди, едва различимый сквозь стальную сетку дождя. Похоже, у рулевого весла стоял Брутус… он был крепкий, стойкий, с ровным характером. Никогда не приходил в возбуждение, никогда не тревожился; когда надвигались неприятности или опасность, он просто наклонял голову, набычивался и шел вперед — как делают все такие люди до своего последнего дня.

Когда другие ударяются в панику и вопят, когда они стенают и льют горькие слезы, кляня переменчивые времена, всегда остаются такие люди, как Брутус, которые просто продолжают идти вперед. Переменчивые времена, гнев, разочарование, поражение — все они воспринимают хладнокровно и стойко, и живут свою жизнь в спокойном упорстве…

Так Думала Ева, глядя из-под навеса на дождь. Брутус хороший человек, жалко, что он не тот, кто ей нужен. Правда, он тоже не проявлял к ней никакого особенного интереса сверх обычного дружеского внимания.

Зебулон щурился — дождь хлестал в лицо; он смотрел вперед, выискивая коряги. Лилит мучилась с веревкой, пытаясь покрепче натянуть брезент — жестокие порывы ветра совсем раздергали его.

— Поосторожней, Лил! — закричал он, стараясь перекрыть раскаты грома, шум ветра и дождя. — Осто-ро-о-ожнее!

За дождем уже не было видно плота Харви. Река как будто неслась еще быстрее… или это казалось из-за ветра и дождя?

Зебулон с тревогой смотрел вперед. Один сын раненый, другой — больной… девочки изо всех сил стараются заменить Сэма. Он до сих пор никогда не осознавал, насколько все они зависят от Сэма; внезапно его разум как бы разделился странным образом на две части — не оставляя мыслей о сыне, он одновременно пытался оценить реку и справиться с ней.

Удивительно, но он и в самом деле не знал своего сына. У человека есть дети, и он воспринимает их как данное; это твои дети, они выросли у тебя в доме, и ты знаешь их как облупленных. А потом однажды понимаешь вдруг, что они — люди. Личности со своими мыслями, мечтами и устремлениями… может быть, весьма далекими от того, что ты когда-нибудь мог себе представить.

Он думал о Сэме, сравнивая его с девочками — с Лилит, которая сама не знает, чего хочет… или, по крайней мере, еще не нашла названия для своих желаний… и с Евой, которая стремится к своей цели со спокойным упорством… Сэм видит его насквозь. Недаром он вспомнил, как отец ездил поглядеть на то представление и на тех артистов. Сэм увидел это в нем, прочитал все его мечты, как на бумаге написанные, и от этого Зебулону вдруг стало стыдно перед сыном. Сэм, по крайней мере, хоть что-то понял в нем — а что он знает о Сэме?

Неожиданно Зик, сидевший на передней части плота, повернулся и сложил ладони рупором.

— Отец! — закричал он, стараясь перекрыть ветер. — Это водопад! Водопад Огайо!

Зебулон испуганно выпрямился во весь рост, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь завесу дождя. Этого не может быть, этого просто не может быть… Водопад — на другом рукаве реки!

Если… если только они не прозевали места, где река разделяется. Но где же Харви? Не могли же они настолько оторваться… Он, значит, прозевал рукав, и Харви исчезли, они сейчас по ту сторону острова…

В нем нарастал страх. Он пытался преодолеть его, пытался не замечать мерзкого вкуса во рту. Пока что белой воды не видно, но Зик прав: уже чувствуется, как тащит течение, с какой силой давит оно на плот и на рулевое весло.

Теперь вода потемнела и стала гладкой, плот заметно набирал скорость. Знающие люди предупреждали, что он увидит белую воду, только когда станет уже слишком поздно, и что быстрина будет казаться безопасной. Только тот, кто сам проплывал в этих местах, может оценить опасность… тут все выглядит так спокойно, так гладко…

Зик снова закричал. В его голосе слышалась паника. Зебулон увидел впереди громадный камень. Вода кипела, переливаясь через него. А за первым камнем виднелся второй…

Ужас прошел по всему телу ледяной волной. Зебулон отчаянно работал длинным веслом, сражаясь с течением, он понимал, что ничего не сможет сделать с этим неуклюжим плотом — а течение уже волокло его на камни.

Плот теперь уже не просто несся по течению, он как будто ожил, ныряя и подпрыгивая в кипящей воде. Внезапно, в тот момент, когда нос плота приподнялся на гребне несущейся воды, порыв ветра сорвал тент, привязанный к бревнам и прикрывавший будку. Брезент рванулся вверх, как гигантский воздушный шар, Лилит отчаянно вцепилась в его край…

В следующее мгновение ее сбросило с плота, она упала в стремительно летящую воду, брезент заполоскал и полетел следом за ней.

Когда она вынырнула, Ева протянула к ней шест, но Лилит промахнулась — не успела схватиться, и вода унесла ее. В последний момент, прежде чем она исчезла из виду, они увидели, что она перевернулась в воде и мощно гребет, оседлав течение и пробиваясь в сторону берега.

— Па! — закричал Зик. — Брезент тащит нас! Обруби его! Обруби-и!

Бросив ставшее бесполезным рулевое весло, Зебулон схватил топор и, с трудом пробираясь по ныряющему плоту, принялся отчаянно рубить перепутанные веревки. Брезентовый тент, действуя как плавучий якорь, разворачивал плот боком.

Он непрестанно бил топором. С виду отчаянно, как попало, но удары были точны; наконец он обрубил все веревки, и тент унесло ветром. И вовремя — еще мгновение, и их плот перевернулся бы и опрокинулся.

— Выравнивай! Выравнивай его, па!

Зебулон кинулся к рулевому веслу, но его швырнуло вниз головой. Он почувствовал жестокий удар по темени, однако поднялся и схватился за весло — и в этот момент конец плота врезался в камень. Это был жуткий удар, от которого весь плот сотрясся, а потом течение потащило корму и развернуло его.

С нарастающим ужасом Зебулон увидел, что от удара лопнула по крайней мере одна из веревок, связывающих бревна, и они начали расходиться. Между ними показалась вода. Он хрипло закричал, выпустил бесполезное весло и кинулся к жене, сидящей возле Сэма.

— Держитесь! — кричал он. — Хватайтесь за бревна!

Ева слышала крик отца, но слов не разобрала, а в следующее мгновение бревна под ней разошлись, и она провалилась в ледяную воду.

И тут же бревна с грохотом сомкнулись у нее над головой. Она забила руками, чтобы не попасть под удар. Прямо перед ней одно из бревен уперлось в скалу, течение задрало его толстый конец, и бревно перевернулось,

Они услышали вопли, хриплый вскрик, увидела отца, одной рукой схватившего Ребекку. Бревна ударились друг о друга с пушечным громом, полетели щепки. Одна из них вонзилась Еве в щеку. Ева заколотила руками и ногами, выгребая вниз по течению и поперек реки.

Оглянувшись назад, она заметила несущееся бревно и успела уклониться от нацеленного в нее комля. Отчаянно вцепилась в шершавую кору, ощутила, как она обдирает ладонь, но сумела перебросить через бревно руку и повиснуть на нем.

Сам водопад был невысок, всего несколько футов, и с берега, наверное, выглядел совсем невинно. Она пронеслась через него, вцепившись в бревно, и вместе с ним вынырнула на поверхность. Внезапно бревно успокоилось и перестало нырять. Впереди виднелся широкий плавный водоворот, а дальше, ближе к берегу, вода была почти гладкой.

Освободив руку, она отбросила с лица мокрые волосы. Впереди мелькнул крохотный пляжик, на нем лежало что-то темное и неподвижное. У нее от страха сжалось горло, она принялась грести одной рукой и ногами, чтобы подогнать бревно поближе к берегу.