Ночь оборотней - Тертлдав Гарри Норман - Страница 22

Он недовольно повел челюстью и поднял голову: появление Джерина оторвало его от каких-то бюрократических дел.

— Мне доложили, ты просишь помощи у империи, дабы противостоять трокмуа. Неужели наглость храбрых защитников элабонской границы достигла таких вопиющих размеров? — спросил он, глядя на Джерина с явной неприязнью.

Но тут его маленькие глазки заметили Элис, и в них засветился мрачный огонек. Этот взгляд никак нельзя было назвать враждебным, однако Джерину почему-то захотелось дать Карусу по зубам. Что касается самой Элис, то она пристально изучала какую-то точку на стене прямо за головой смотрителя границ.

— Конечно, нет, — ответил Джерин.

Не обращая внимания на то, что ему не предложили сесть, он жестом указал Элис на стул, а себе взял еще один. Желтоватые щеки Каруса побагровели. Лис же, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Однако в настоящий момент ситуация крайне сложная. — И он поведал смотрителю границ о Баламунге и об угрозе вторжения.

Когда Лис закончил, Карус забарабанил ногтями по столу.

— Давай-ка уточним, — сказал он. — Ты хочешь, чтобы войска империи помогли вам выпутаться из этой переделки с колдуном, в которую вы сами же и угодили. А чем ты можешь обосновать свою просьбу?

— Помимо всего прочего, тем, что мы, приграничные бароны, уже более двухсот лет уберегаем империю от нашествия трокмуа.

— Подумаешь.

Карус сделал томный, как это принято у южан, жест рукой, который мог бы выглядеть изысканным в исполнении Райвина, но никак не у человека с телосложением смотрителя границ и в таком, приближающемся к почтенному, возрасте.

— Будь моя воля, я бы просто завалил Великие Врата тоннами камней. Это избавило бы нас от варваров навсегда.

— Конские яйца, — пробурчал Джерин.

Элиза услышала его и улыбнулась. Карус тоже его услышал, чего Лис совсем не хотел.

— Конские яйца? — Губы Каруса изогнулись в некоем подобии улыбки, однако глаза его оставались холодными. — А, так говорят у вас на границе. Но позвольте мне вернуться к тому, что я говорил: я действительно считаю, что империи было бы гораздо лучше без вас. Какой от вас прок? Ни металла, ни зерна, одни неприятности. Половина бунтовщиков, появлявшихся за последние двести лет, северяне. Вы нарушаете спокойную, размеренную жизнь, которую мы пытаемся наладить в стране. Нет, мой дорогой лорд Джерин, если варвары захотят вас сожрать, я только порадуюсь.

Лис, конечно, не особенно рассчитывал на помощь смотрителя, но такой открытой ненависти не ожидал. Он сделал глубокий вдох, сдерживая гнев. Элис предостерегающе сжала его руку, однако Джерин был слишком взбешен, чтобы обратить на это внимание. Он заговорил в том же вежливом тоне, что и Карус, но им руководила та же злоба.

— Вы жалуетесь на то, что империя ничего от нас не получает? А мы на границе, в свою очередь, недоумеваем: что мы получаем от вас? Где солдаты и колесницы империи, которые должны помогать нам противостоять набегам варваров? Почему они не вмешиваются в наши междоусобные войны? Разве вам есть до этого дело? Ничуть. Пока мы заняты, нам некогда думать о бунте. Вы полагаете, причем совершенно справедливо, что наша плоть и наша кровь защитит вас гораздо лучше, чем любые заграждения из дерева или камня. А мы гибнем ни за что.

Поклонившись Карусу, Джерин поднялся, собираясь уйти.

— А ты, милейший смотритель границ, выгадал больше всех в результате наших неоцененных усилий. Пока мы кровью и потом отстаиваем имперские рубежи, ты вот уже двадцать пять лет протираешь свой толстый зад, перекладывая бумажки из одной стопки в другую! — Последняя тирада под конец переросла в рев, на удивление громкий.

Карус вскочил на ноги и зашарил в поисках меча, но наткнулся лишь на пустые ножны. Джерин презрительно рассмеялся.

— Охрана! — проблеял смотритель границ.

Вбежали стражники, и он, брызгая слюной, заголосил:

— Приказываю заковать этого наглого мужлана в цепи и бросить в темницу. Пусть поучится вежливости, — Его взгляд задержался на Элис. Дряблой рукой он взял ее за локоть. — А девчонкой я займусь лично.

Стражники буквально оторопели: давно им не приходилось видеть своего начальника в таком возбуждении. Джерин даже не потянулся за оружием, лишь спокойно сказал:

— Знаете, что случится, если вы нас схватите? Как только бароны об этом узнают, они явятся сюда в полном составе и подожгут ваши драгоценные бараки. А затем настанет черед трокмуа. Им тоже захочется поживиться. Мне даже жаль, что вы не доживете до этого.

— Что? Что за бред ты несешь? Да я… кгх!

Голос Каруса внезапно оборвался. Мило улыбаясь, Элис поглаживала обвисшую кожу под его подбородком острием маленького кинжала.

Кровь отлила от лица смотрителя. Оно сделалось того же цвета, что и пергаменты на столе. Очень медленно и осторожно он выпустил ее руку.

— Идите, — сказал он тоном, никак не вязавшимся с тем, что звучал минутой раньше. — Убирайтесь. Стража, проводите их.

— В темницу, сэр? — спросил один стражник с издевкой.

— Нет-нет. Ступайте.

Карус вяло опустился в кресло. Руки у него дрожали, лысая голова блестела от пота. Со всей церемонностью, так, словно ничего особенного не произошло, охранники вывели Джерина с Элис из кабинета.

Солнце на юго-западе стояло еще высоко; беседа оказалась хоть и не длинной, зато весьма жаркой. Обернувшись к Элис, Джерин сказал:

— Я знал, что не стоило брать тебя с собой. Как только старый распутник увидел тебя, он стал думать только о том, как бы меня поскорее куда-нибудь сплавить.

— Не говори глупостей. Я выгляжу ужасно, — Она непроизвольно поправила волосы.

Лис внимательно оглядел ее. Да, запыленные волосы Элис утратили блеск, лоб был в чем-то вымазан, но зеленые глаза искрились по-прежнему и благодаря коротким солнечным ваннам, которые она все же себе позволяла, лицо ее покрывали веснушки, а губы были такими нежными и такими алыми, что даже в штанах и в тунике она вовсе не казалась мальчишкой…

«Эй, полегче, — сказал себе Джерин. — Ты же не хочешь, чтобы Рикольф тоже превратился в твоего непримиримого врага наряду с трокмуа и Вольфаром?» И он с нарочитой степенностью поскреб свою бороду.

— Напротив, совсем неплохо.

Она фыркнула и ткнула его в бок. Он охнул и сделал вид, будто собирается ее схватить. Она занесла руку, будто бы для удара кинжалом. Спустя полчаса, когда Вэн подъехал к ним на повозке, они все еще улыбались. От Вэна несло лошадьми и пивом, а в упряжке красовалась новая пара животных. Увидев счастливого Джерина, он расплылся в улыбке.

— Неужели его высокоблагородие выделил тебе людей?

— Что? Ах, вовсе нет.

И Лис поведал о неудачном визите. Вэн смеялся долго и громко. Джерин продолжал:

— В общем, я получил то, чего ожидал. А ты, я смотрю, времени зря не терял… но что это за лошадка такая?

Он ткнул пальцем в одно из приобретений приятеля.

В отличие от своего напарника, красивого серого мерина, это маленькое косматое существо выглядело еще непригляднее, чем лохматые лесные пони трокмуа. Но Вэн был явно оскорблен. Он наклонился и потрепал кобылку по морде.

Та огрызнулась, и ему пришлось отдернуть руку. Несмотря на это, он сказал:

— Капитан, ты что, и вправду не способен отличить лошадь Шанды от всех прочих? Вот и дурак торговец не мог. Он был рад сбагрить ее мне. Что ж, ему же хуже. Лошадь Шанды будет бежать день и ночь и не выдохнется. Я провернул отличную сделку, скоро ты в этом убедишься.

— Ладно, посмотрим.

Джерин помог Элис взобраться в повозку, потом залез сам. Вэн поднялся последним, и повозка, дребезжа, покинула Кассат, направляясь к Великим Вратам — единственной связующей ниточке между империей и северными провинциями.

Путь был неблизким. На подъезде к Вратам серый мерин покрылся пеной. Он тяжело дышал, зато пони с равнин выглядела не более усталой, чем если бы провела день на пастбище. Джерин был приятно удивлен.

Хотя Элабон и не перекрыл этот последний перевал через Керс, его военачальники прилагали все усилия к тому, чтобы враги не смогли им воспользоваться. По обочинам дороги высились крепости из кирпича и камня. Бдительные караульные неустанно патрулировали зубчатые стены. Окованные бронзой ворота укреплений были закрыты, но за ними прятались колесницы и пехотинцы, готовые в любую минуту дать отпор непрошеным гостям.