История Петербурга в городском анекдоте - Синдаловский Наум Александрович - Страница 65

В трамвай входит дама. Молодой человек уступает ей место.

— Вы ленинградец? — спрашивает дама.

— Да. Но как вы узнали?

— Москвич бы не уступил.

— А вы москвичка?

— Да. Но как вы узнали?

— А вы не сказали спасибо.

Судя по тексту, сюжет разворачивается в вагоне ленинградского трамвая. А вот что происходит в это время в Москве:

В московском метро.

— Простите, вы случайно не петербуржец?

— Нет.

— А может, у вас родственники в Петербурге?

— Нет.

— Друзья?

— Нет.

— Сослуживцы?

— Нет.

— Так сойди с моей ноги, козел!

Подлинной находкой для московского фольклора стало присвоение определенными средствами массовой информации Петербургу сомнительного звания «криминальной столицы России». На Петербург посыпалось одно обвинение за другим. В выборе средств не стеснялись. Использовался любой повод, будь то празднование 300-летия города, спортивный чемпионат или проведение в нем саммита «Большой восьмерки».

По Петербургу мчится на бешеной скорости «мерседес». Гаишники пытаются его остановить — безрезультатно. Наконец расставляют «ежей», зажимают водителя, вытаскивают, распластывают по асфальту. Он изумленно спрашивает:

— Мужики, вы что?

— Ты с какой скоростью ехал?

— Триста.

— Да ты соображаешь?

— А что, у вас же на въезде в город висит знак «Петербург — 300».

– А чего это так много милиции было в Санкт-Петербурге? — Чтобы члены саммита «Большой восьмерки» порядок не нарушали.

Телефонный звонок.

— Алло! Добрый день. Это вас из Петербурга беспокоят.

— Ну зачем же так сразу наезжать?! Может быть, можно договориться?

Настоящим подарком для московских острословов стал скандал с кражей художественных ценностей из Эрмитажа, случившейся летом 2006 г. Казалось, все триста лет Москва только и ждала этого счастливого дня, чтобы наконец расквитаться с заносчивым Питером.

Останавливается поезд. Из него выходит женщина с большим чемоданом. Подходит местный мужчина.

— А вы сами откуда будете?

— Из Петербурга.

Мужчина, подозрительно глядя на чемодан:

— Из Эрмитажа?

Петербуржцы, понятно, в долгу не остались. Тема дружбы двух городов получила свое дальнейшее развитие. Извлекается из небытия старое уничижительное прозвище москвичей — москаль.

Приезжает москаль в Петербург. Долго восхищается архитектурой и белыми ночами. Рассказывает, что очень понравились фонтаны Петергофа. Его спрашивают:

— Скажите, а в Москве есть какие-нибудь дворцово-парковые ансамбли?

— В смысле?

— Вот у нас Петергоф, Стрельна, Ораниенбаум, Царское Село, Павловск, Гатчина… А у вас?

Москаль долго думает и наконец неуверенно произносит:

— Ну, Барвиха…

Петербургский галантерейный магазин неподалеку от Московского вокзала. Москаль, приехавший в Петербург, обращается к продавцу:

— Товарищ, скажите, у вас кассеты для бритвы «жилет-слалом» есть?

— Нет, — отвечает продавец.

Москаль уходит.

— Почему ты сказал, что у нас кассет для «жилета» нет, ведь у нас их навалом? — спросил у продавца его коллега.

— Раз он меня товарищем назвал, — отвечает тот, — пусть серпом бреется.

Сообщение по радио: — Санкт-Петербург. Местные скинхеды продолжают отлавливать иностранцев. Вчера еще три москвича попали в больницу.

– Кто москали петербуржцам? Друзья или братья?

— Конечно, братья! Друзей выбирают.

Вместе с тем социологический опрос, проведенный в Петербурге, выявил совершенно неожиданное обстоятельство. На вопрос «Хотели бы вы или нет, чтобы Петербург стал столицей России?» абсолютное большинство петербуржцев ответило категоричным «нет». Причем в рамках опроса вольно или невольно была предпринята очередная попытка реанимировать давний диалог «обеих столиц». В той же анкете был задан вопрос подросткам. Специфическая лексическая конструкция вопроса провоцировала адекватный ответ. Опрос вполне может претендовать на жанр городского анекдота.

— Считаете ли Вы, что Санкт-Петербург — это самый крутой город России?

— Йес!!! — ответили подрастающие петербуржцы. — Ясно дело! Питер круче. И клёвее. И кайфовее. Москва — ботва!..

Но было бы неверно рассматривать отношения между Петербургом и Москвой с точки зрения, кто лучше или хуже. Оба города достойны и восхищения, и уважения. Они оба хороши. Но, да простится нам невольная тавтология, они другие по отношению друг к другу. И фольклор это чувствует.

Прогноз погоды:

— Завтра в Москве ожидается один градус. В Петербурге — совершенно другой.

Впрочем, в последнее время фольклор обнаруживает некоторые точки сближения двух столиц. Вот в Северную столицу переехал Конституционный суд. Он будет заседать в здании старинного Сената, который объединен с соседним зданием Синода величественной аркой. В памяти петербуржцев всплыл старый, еще дореволюционный каламбур о «Сенате и Синоде, которые живут подАрками». Вот-вот в Петербурге начнется строительство нового офиса «Газпрома» на Охте. Надо полагать, местом жительства чиновников «Газпрома» будут оба города. Появился анекдот и по этому случаю:

Москва. Кольцевая дорога. 21 час. Гаишник тормозит 600-й «Мерседес» с газпромовскими номерами, несущийся со скоростью 250 километров в час.

— Ну, куда ты торопишься?

— Командир, в Питере мосты через три часа разводят.

Еще один город, отношения Петербурга с которым нашли отражение в анекдотах и того, и другого, — это Одесса. Надо признать, что более близкого по менталитету города к Петербургу, чем Одесса, в России, пожалуй, не найти. Основанная в 1793 г. как крепость на берегу Черного моря, она всего лишь на 90 лет моложе Петербурга, возведенного в том же качестве на другом, противоположном берегу государства — на Балтийском море. Разница в возрасте меньше чем в 100 лет для городов не имеет никакого принципиального значения.

У Петербурга и Одессы много общего. Открытые всем ветрам морские порты. Вавилонское смешение всех мыслимых и немыслимых народов, позволяющее говорить о петербуржцах и одесситах как о людях некой уникальной национальности, соответственно — петербургской и одесской. Поразительное чувство юмора, замешенное на подлинном интернационализме жителей и того, и другого города. Не случайно в фольклоре и тот, и другой город называют «Венецией», только Петербург — «Северной», а Одессу — «Южной». И петербуржцы, и одесситы одинаково безоглядно влюблены в свои города и гордятся их архитектурными достоинствами. Но сказать, что одесситы любят свой город, это значит не сказать ничего. Одесситы боготворят его. Судите сами.

Одессит, заметив туриста, разглядывающего памятник Дюку, пламенно к нему обращается:

— Какой вы молодец, что остановились именно у этого памятника. Это сам Дюк Ришелье, он сделал из нашего города Одессу. За это он имеет самый лучший памятник в мире. Это настоящий шедевр в стиле барокко, который создал знаменитый скульптор Мартос. Полюбуйтесь, как он изваял каждую складочку на одежде, каждый пальчик на руках. У вас… Извините, с какого вы города? Из Петербурга?.. Так что же я распинаюсь? У вас там такого барахла у самих навалом.

Не будем относиться строго к особенностям одесского сленга и простим им их «барахло» и «навалом».

Фольклор и Одессы, и Петербурга не обходится друг без друга. Причем если, например, в московско-петербургском фольклорном диалоге чаще всего две столицы противопоставляются друг другу, то Одесса и Петербург вспоминают друг друга, когда надо что-то сравнить, проанализировать, сопоставить. Например, в смутную пору конца 1980-х гг., когда мучительный переход из Ленинграда в Санкт-Петербург сопровождался неимоверными трудностями быта и беспрецедентной неразберихой в политической жизни, прозорливые петербуржцы, вглядываясь в едва заметные изменения, вселявшие некоторые надежды, говаривали: «Уже не Одесса, но еще не Петербург». Жизнь в стране и в самом деле складывалась так, что сравнивать было что. Особенно в эпоху всеобщего дефицита и пустых прилавков продовольственных магазинов, когда в Северной столице, в отличие от многих других городов страны, можно было хоть что-то достать.