Тварь внутри тебя - Ламли Брайан - Страница 14

— Мир теперь так мал!

Гарри надел очки и шляпу и вышел на солнечный свет. Руки пришлось вынуть из карманов, чтобы удерживать равновесие на каменистой дороге. Пифагор сопровождал его: по крайней мере, их мертворечь не прерывалась. Когда контакт установлен, расстояние не так уж важно.

— Я распущу Братство, откажусь от него. Так много надо узнать!

— Люди побывали на Луне, — сказал Гарри.

В сознание Пифагора ворвался хаос.

— Вычислена скорость света.

— ?

— Знаешь, среди мертвых немало математиков, которые могли бы поучиться у тебя.

— У меня? Я же несмышленыш по сравнению с ними!

— Вовсе нет. Ты ведь занимался чистыми числами. За две с половиной тысячи лет ты наверняка научился производить молниеносные вычисления. Хочешь, проверим?

— Можно, я ничего не имею против. Только чтобы ничего заумного, вроде тех сумасшедших картинок, что мелькали в тайниках твоего сознания.

— Назови сумму всех чисел от одного до ста включительно.

— Пять тысяч пятьдесят. — Ответ был мгновенным.

— Молниеносный счетчик. Ты прямо говорящая логарифмическая линейка. Я думаю, что для мертвеца у тебя неплохие перспективы, Пифагор.

— Ну, это слишком простая задача. — Грек был польщен. — Такие-то вещи я помню наизусть. Умножение, деление, сложение и вычитание, да и тригонометрия тоже. Нет угла, который я не мог бы вычислить.

— Ну вот видишь! — воскликнул Гарри и сдержанно добавил: — Поверь мне, мало кто теперь знает все углы.

— А ты, Гарри? Ты тоже мгновенный счетчик?

Гарри не хотел лишать его удовольствия.

— Я — да, но у меня другое, это происходит интуитивно.

— От одного до миллиона, ну-ка?

— 500 000 500 000, — почти не задумываясь ответил некроскоп. — Половина от десяти — пять. Поставь рядом две половинки: 55. Половина от ста пятьдесят. Поставь рядом: 5050. И так далее. Для кого-то это магия, для меня — интуиция.

Пифагор был удручен.

— Ну и кому я нужен, если есть ты?

— Я же сказал, меня здесь скоро не будет, и отсутствовать я буду долго. Как ты заметил, мир стал мал, и трудно найти надежное укрытие.

Гарри нашел неподалеку от бухты маленькую таверну, уселся за столик в тени и заказал стопку узо с лимонадом. Молодые англичанки плескались в теплой голубой воде маленькой скалистой бухты. Их кожа блестела, и Гарри казалось, что он чувствует запах кокосового масла. Пифагор уловил эту картинку в сознании Гарри и нахмурился.

— Может, это и к лучшему, что у меня нет тела, а? Женщины, как и вампиры, высасывают силы из человека, — меланхолически заметил он.

Некроскоп на минуту растерялся, захваченный врасплох.

— Ах, — сказал он. — Бывают вампиры и вампиры.

Глава 4Зачем ей умирать?

Вампир внутри некроскопа, этот зародыш проникшего в него паразита, будучи еще незрелым, старался не проявлять себя, чтобы иметь возможность спокойно развиваться и продолжать постепенное преображение своего хозяина. Поэтому пока ему достаточно было поддерживать Гарри в состоянии эмоционального и умственного истощения, чтобы уменьшить вероятность того, что некроскоп ввяжется в какую-нибудь рискованную авантюру — рискованную как для него, так и, естественно, для его ужасного жильца. Причиной внезапных отклонений в поведении Гарри были прорывы зреющей в нем неуправляемой Силы. Отсюда и жгучая потребность в споре, желание загнать оппонента в тупик, и яростное умственное самоистязание, хотя он прекрасно знал, что за этим неизменно следует полная опустошенность и сильнейшее отвращение к себе.

Некроскоп не только разумом сознавал присутствие захватчика, он ощущал его в крови, как будто что-то лихорадочное влилось в жилы, взвинчивая его и заставляя быть постоянно начеку. Словно внутри него образовался вулкан, который пока что слегка курился и иногда выпускал столб пара. Не зная, когда произойдет извержение, он вынужден был не терять бдительность ни на минуту и удерживать затычку изо всех сил, со страхом и любопытством прислушиваясь к бурлению, что происходит внутри.

С одной стороны, Гарри одолевало искушение испытать в полной мере свои таланты Вамфири (они ведь уже были частью его, хотя тварь была еще зародышем), но, с другой стороны, он понимал, что это резко ускорит с трудом сдерживаемый процесс. Гарри хорошо знал, что, каким бы неразвитым ни был его симбионт, он быстро учится и быстро растет. Он не из медлительных, этот его вампир.

Паразит был упрямым и настырным, как и все его племя, но некроскоп был не менее упрям. Сумел же его сын держать своего вампира в подчинении! Раз сумел сын, сумеет и отец. Гарри был готов на все, чтобы добиться того же.

Это было нелегкое дело, даже если не принимать во внимание нынешний разлад с Великим Большинством и тот факт (а если не факт, то сильное подозрение), что отдел экстрасенсорики вот-вот объявит ему войну. Но фактом было и то, что, невзирая на все препятствия, и внешние, и внутренние, Гарри собирался передать в руки правосудия некоего дьявола; впрочем, сначала того предстояло найти.

В былые времена он подошел бы к делу на строго логической основе: составил перечень приоритетов и так далее. Но нагрузка на психику и вызванная этим усталость лишали его ясности мышления, и, хотя Гарри чувствовал, что время уходит и против него собираются силы, он никак не мог заставить себя подняться над окутавшим его мраком и начать действовать. Это угнетало и злило Гарри, он ощущал, что скоро бурлящие и рвущиеся на свободу эмоции возьмут верх.

Словно безвольный посторонний наблюдатель, Гарри чувствовал этот вулкан эмоций прямо под кожей — дотронься рукой, и ощутишь его жар. Чувства, что раздирали его, принадлежали ему самому, не вампиру, это были его ярость, его неистовство, потому что сам вампир не был ни неистовым, ни эмоциональным, он лишь усиливал черты хозяина, расшатывая его самоконтроль.

Печаль охватывала Гарри при мысли о том, что все его сегодняшние заботы, его усилия никоим образом не решают его личные проблемы, и главное — проблему выживания.

Другой в его положении, наверное, сменил бы имя, нашел безопасное место и держался как можно дальше от всех сил и влияний, что угрожают ему и его спокойствию. Но реально ли это? Нет, не стоит и пытаться, ведь, как заметил Пифагор, мир стал тесен. И потом, этот другой — коль скоро оказался бы в его положении — точно так же носил бы в себе вампира и точно так же боролся за свою территорию. Это ведь его мир, и дом недалеко от Эдинбурга — его дом. А мысли и действия — разве они, по большей части, не являются тоже его территорией? Если, конечно, никто не нарушает суверенитет...

Вчера Гарри отправился к руинам замка Ференци и поговорил с Бодроком-фракийцем. Бодрок слишком недавно познакомился с некроскопом и не знал, каким тот был до своего заражения. Он воспринимал Гарри таким, каким он был теперь.

Бодрок вообще был не из пугливых; кроме того, ему нечего было бояться ни со стороны некроскопа, ни со стороны любого из людей: их прах, его и Софии, жены, был развеян по ветру, и лишь дух их витал теперь в Карпатах. Никакое земное зло не могло коснуться их.

Гарри хотел узнать, что и в каких пропорциях намешано в снадобьях, которые Янош Ференци использовал в своих занятиях некромантией. Он должен вернуть из праха в мир живых Тревора Джордана и Пенни Сандерсон, но только тогда, когда будет абсолютно уверен, что они не пострадают, по крайней мере, насколько это в его силах. Мнение Бодрока было важно для Гарри, ведь он уже проводил такой эксперимент. Бодрок долго расспрашивал некроскопа о его замыслах, прежде чем поделился тем, что знал.

Теперь Гарри был во всеоружии. Он собрался было приступить к занятиям некромантией, как внезапно почувствовал боль и то характерное покалывание в уголке разума, которое означало одно: Джеффри Пакстон где-то рядом и пытается подглядывать. Зная, что Пакстон пытается поймать его именно за таким занятием, Гарри был вынужден отложить эксперимент. Вот тогда, едва сдерживая злость, он и поговорил с главой отдела экстрасенсорики. У него прямо гора с плеч упала, когда он убедился, что Пакстон не из команды Кларка. Но на кого же он работает? Одна надежда, Дарси узнает это и скажет ему, — а может, и не скажет. Какая разница? Ведь Гарри понимал, что рано или поздно и Дарси, и остальные будут вынуждены объединить свои силы против него. Но кошки скребли на душе оттого, что они с Дарси были друзьями. Некроскоп надеялся, что никогда не причинит ему вреда. Но как убедить в этом ту тварь, что внутри него?