Дом с характером - Джонс Диана Уинн - Страница 10

Питер отогнал пузыри в сторону и осмотрел чайники на столе.

— Кто-то же все это заваривал, — заметил он.

— Наверное, дедушка Вильям, — отозвалась Чармейн. — Не я.

— Следовательно, это возможно, — напирал Питер. — Не стой столбом с беспомощным видом, найди кастрюлю или что-нибудь в этом роде.

— Вот сам и ищи, — буркнула Чармейн.

Питер наградил ее презрительным взглядом, зашагал по кухне, отмахиваясь от пузырей, и наконец наткнулся на битком набитую раковину. Там он, естественно, сделал все те же открытия, что и Чармейн.

— Тут нет кранов! — поразился он. — А все кастрюли грязные. Где же он берет воду?

— В саду есть водокачка, — беспощадно ответствовала Чармейн.

Питер поглядел за пелену пузырей в окно, где по стеклам все еще струился дождь.

— Здесь что, нет ванной? — спросил он. И не успела Чармейн объяснить, как туда попасть, как он махнул рукой, пробрался через кухню ко второй двери и оказался в гостиной. Пузыри ринулись за ним, и он сердито отскочил обратно в кухню.

— Что за шуточки?! — изумился он. — Не может быть, чтобы у него было всего две комнаты!

Чармейн вздохнула, еще плотнее завернулась в свитер и отправилась показывать дорогу.

— Открой дверь еще раз и поверни налево, — объяснила она, после чего ей пришлось схватить Питера за рукав, потому что он повернул направо. — Нет. Так попадаешь в какое-то очень странное место. Налево — это сюда. Ты что, право и лево не различаешь?

— Нет, — признался Питер. — Никогда не умел. Обычно приходится обвязывать палец бечевкой.

Чармейн закатила глаза к потолку и подтолкнула Питера влево. Они оказались в коридоре, где стоял страшный шум, потому что в окно в торце хлестал дождь. Постепенно в коридоре посветлело, и Питер огляделся.

— Теперь поворачивай направо, — сказала Чармейн и пихнула его в нужном направлении. — Вот тебе дверь в ванную. Остальные — в спальни.

— Ух ты! — восхитился Питер. — Он искривил пространство! Скорей бы и мне научиться! Спасибо! — добавил он и ринулся в ванную. Чармейн на цыпочках двинулась в кабинет, а вслед ей неслись возгласы Питера: — Замечательно! Краны! Вода!

Чармейн юркнула в кабинет дедушки Вильяма и закрыла за собой дверь, а между тем затейливо выгнутая лампа на столе зажглась и стала разгораться. Когда Чармейн подошла к столу, там было светло почти как днем. Чармейн отпихнула «Дас Цаубербух» в сторону и схватила лежавшую под книгой кипу писем. Надо было проверить. Если Питер говорит правду, значит, одно из писем с просьбой поступить в ученики к дедушке Вильяму — от него. Поскольку раньше Чармейн просмотрела их по диагонали, она не запомнила, видела ли именно это письмо, а если именно этого письма там нет, значит, она имеет дело с самозванцем, возможно, еще с одним лаббоком. Это надо было уточнить.

Ага! Вот оно, в середине кипы. Чармейн нацепила очки и прочитала:

[5]

Выходит, тут все правильно, подумала Чармейн не то с облегчением, не то с досадой. Должно быть, когда она просматривала письма в первый раз, глаз выхватил только слова «в ученики» вверху страницы и «с надеждой» в низу, а эти слова были во всех письмах до единого. Похоже, дедушка Вильям поступил точно так же. А может, так плохо себя чувствовал, что не мог ответить. Так или иначе, теперь Чармейн придется иметь дело с Питером. Вот гадость! Хорошо хоть он не страшный, подумала она.

Тут ее отвлек донесшийся издалека взволнованный вопль Питера. Чармейн как попало запихала письма под «Дас Цаубербух», скинула с носа очки и метнулась в коридор.

Из ванной валил пар, смешанный с отбившимися от стаи пузырями. За завесой пара Чармейн еле различила, что на нее надвигается что-то огромное и белое.

— Что ты на… — начала Чармейн.

Больше она ничего не успела сказать, потому что огромное белое неизвестно что вывалило гигантский розовый язык и лизнуло ее в лицо. Кроме того, оно громогласно затрубило. Чармейн покачнулась назад. Это было как будто тебя лизнуло мокрое махровое полотенце и тепло поприветствовал слон. Чармейн прислонилась к стене и уставилась в гигантские умоляющие глазища неведомого создания.

— Знакомые глаза, — заметила она. — Что он с тобой сделал, Потеряшка?

Из ванной, запыхавшись, выскочил Питер.

— Не понимаю, где я ошибся, — пропыхтел он. — Вода из-под крана не такая горячая, чтобы заварить чай, и я решил подогреть ее Увеличительным Заклятьем.

— Вот что, немедленно верни все как было, — велела Чармейн. — Потеряшка стала размером со слона.

Питер мельком покосился на гигантскую Потеряшку.

— И не со слона, а всего лишь с ломовую лошадь. Зато трубы раскалились докрасна, — сказал он. — Что же мне делать?

— Ну знаешь! — воскликнула Чармейн.

Она осторожно отодвинула в сторону исполинскую Потеряшку и пошла в ванную. Сквозь пар было плохо видно, но она различила, что из всех четырех кранов и сливного бачка хлещет в раковину, ванну и ватерклозет кипящая вода, а трубы вдоль стен и вправду раскалились докрасна.

— Дедушка Вильям! — воскликнула она. — Как мне сделать, чтобы вода в ванной стала холодная?

Среди шипения и бульканья раздался ласковый голос дедушки Вильяма:

— Дальнейшие инструкции где-то в чемодане, душенька.

— Как некстати! — сказала Чармейн. Она понимала, что шарить по чемоданам сейчас некогда. Вот-вот что-нибудь взорвется.

— А ну, холодейте! — завопила она в пар. — Замерзайте! Все четыре трубы, немедленно остыньте! — кричала она, размахивая руками. — Я приказываю вам остудиться!

К ее изумлению, трубы повиновались. Пар улегся, пофырчал немного и исчез. Бачок перестал сливаться. Три из четырех кранов захрюкали и перестали течь. На последнем оставшемся кране быстро образовалась изморозь — это был холодный кран над раковиной, — а из его кончика выросла сосулька. Еще одна сосулька появилась на трубах, тянувшихся вдоль стены, и с шорохом соскользнула в ванну.

— Так-то лучше, — сказала Чармейн и повернулась посмотреть на Потеряшку.

Потеряшка ответила ей печальным взглядом. Она была по-прежнему большая.

— Потеряшка, — велела Чармейн, — стань маленькой. Быстро. Я приказываю.

Потеряшка печально повела кончиком исполинского хвоста и осталась прежнего размера.

— Если она волшебная, — заметил Питер, — то, наверно, сама сможет превратиться, если захочет.

— Да замолчи ты! — рявкнула на него Чармейн. — Что ты тут устроил, а? Кто же пьет крутой кипяток?!

Питер хмуро поглядел на нее из-под всклокоченных мокрых волос.

— Я хотел чашку чаю, — сказал он. — Чтобы заварить чай, нужен кипяток.

Чармейн ни разу в жизни не приходилось заваривать чай. Она пожала плечами.

— Да что ты говоришь? — Она подняла голову к потолку. — Дедушка Вильям, у вас тут можно попить чаю?

Снова послышался ласковый голос:

— Если вы в кухне, то постучите по столу, душенька, и скажите: «Чай». Если вы в гостиной, постучите по столику на колесах в углу и скажите: «Послеобеденный чай». Если вы в спальне…

Ни Чармейн, ни Питер не стали дослушивать про спальню. Они ринулись вперед, захлопнули дверь ванной, снова ее распахнули — Чармейн твердой рукой повернула Питера налево, — протиснулись в проем в кухню, повернулись, захлопнули дверь, снова открыли ее и наконец очутились в гостиной, где заозирались в поисках столика на колесах. Питер заметил его в углу и добежал туда первым.

— Послеобеденный чай! — закричал он и с размаху ударил по пустой стеклянной столешнице. — Послеобеденный чай! Послеобеденный чай! Послеобе…

Когда Чармейн подскочила к нему и схватила за занесенную руку, столик уже был уставлен чайниками, молочниками, сахарницами, чашками, лепешками, мисками взбитых сливок, варенницами, тарелками горячих гренков с маслом, горами плюшек и блюдом с шоколадным тортом. С одной стороны столика выдвинулся ящик, полный ножей, вилок и ложек. Чармейн и Питер в одну секунду подкатили столик к сыроватому дивану и уселись пировать. Минуту спустя в дверь просунулась огромная голова Потеряшки и принюхалась. Увидев столик, Потеряшка с некоторым усилием протиснулась в гостиную, после чего задумчиво и величественно подкралась к дивану и положила громадный мохнатый подбородок на спинку позади Чармейн. Питер покосился на Потеряшку и машинально передал ей несколько плюшек, которые она и проглотила в один присест, но с превеликой вежливостью.