Некроскоп - Ламли Брайан - Страница 39

— Еще один, последний, вопрос, — сказал он мрачно. “Хорошо, если это необходимо”.

— Легенды говорят о том, что укус вампира превращает человека тоже в вампира. Если бы ты выпил моей крови, старейший, стал бы я, как и ты, бессмертным?

Последовала долгая пауза. Драгошани почувствовал смущение старика, мучительные поиски ответа. Наконец раздался его голос:

«В те времена, когда мир был очень молод, в лесах жило множество летучих мышей — они населяли его наравне со всеми другими обитателями. Болезнь уничтожила большинство из них — ужасная, совершенно специфическая болезнь, — но некоторые приспособились к ней и продолжали жить. В мое время существовали виды, которые питались кровью животных и даже людей. Поскольку летучие мыши были носителями этой болезни, они через укусы передавали ее другим, и зараженные жертвы приобретали определенные особенности, которые...»

— Постой, — перебил Драгошани. — Ты имеешь в виду летучих мышей-вампиров, до сих пор живущих в Центральной и Южной Америке. Конечно, именно о них ты говоришь. А болезнь — бешенство. Но... не вижу связи.

Нечто под землей, проигнорировав его недоверие, переспросило:

«Америка?»

— Новый континент, — объяснил Драгошани. — В твое время он не был еще открыт. Он велик, богат и... очень, очень могуществен.

«Да? Ну, если ты так говоришь... Хорошо. Тогда ты должен рассказать мне об этом новом для меня и неизвестном мире более подробно, но как-нибудь в другой раз. А сейчас я устал и...»

— Не так скоро, — закричал Драгошани, понимая, что их беседа подходит к концу. — Значит, ты хочешь сказать, что если даже ты укусишь меня, я все равно не смогу стать вампиром? Ты хочешь сказать, что легенда не основана ни на чем, кроме, возможно, существования летучих мышей-вампиров? Нет, это никуда не годится, старый дьявол! Нет, потому что это летучих мышей назвали в честь тебя, а не тебя в честь них!..

Последовала короткая пауза, а затем, не давая собеседнику времени на размышления, Драгошани быстро продолжил:

— Ты спросил меня, хочу ли я стать Вамфиром. А как еще тогда можешь ты сделать меня Вамфиром? Меня что, просто “примут в общество”, так же как когда-то тебя приняли в члены Ордена Дракона? Ну нет, хватит лжи! Я хочу только правды! И если ты действительно мой “отец”, почему ты скрываешь от меня правду? Чего ты боишься?

Драгошани почувствовал, что летавшие в воздухе невидимые призраки отпрянули от него, выражая тем самым свое неодобрение. Голос, прозвучавший в его сознании, и в самом деле был очень усталым и осуждающим:

«Ты обещал мне подарок, небольшую дань, а вместо этого принес изнуряющие муки. Я как искра, которая гаснет, как тлеющий уголек, который постепенно затухает. Ты был тем, кто поддерживал огонь, а теперь ты хочешь погасить его? Позволь мне сейчас уснуть, если ты не хочешь... окончательно... измучить... меня... Драгоша-а-а-ни...»

Драгошани сжал зубы и, подавив в себе стон разочарования, схватил поросенка за задние ноги. Вытащив складной нож, он раскрыл его — блеснуло острое как бритва лезвие.

— Вот твой подарок! — раздраженно крикнул он.

Поросенок, сопротивляясь, взвизгнул. Драгошани одним движением перерезал ему горло и подождал, пока стечет на черную землю и впитается кровь. Порыв ветра в тот же миг прошелестел в ветвях сосен, и раздался знакомый уже вздох.

«А-а-а-а-х!»

Бросив труп поросенка посреди переплетения корней, Драгошани отступил назад, достал носовой платок и принялся тщательно вытирать руки. Невидимые призраки подступили ближе.

— Назад! — рявкнул Драгошани, развернувшись на каблуках и собираясь уже уходить. — Назад, вы, привидения! Это для него, а не для вас!

Ступая мягко, словно кот, Драгошани в кромешной тьме спускался вниз между соснами. Он тоже был в своем роде ночным созданием. Но только живым. Размышляя о жизни и смерти, о бессмертии, он улыбался в темноте ничего не выражающей улыбкой и вновь вспомнил о том вопросе, который еще не успел задать: “Как, каким образом можно убить вампира? уничтожить его навсегда!"

Нет, он не задал этот вопрос обитателю склепа — этого не следовало делать, по крайней мере в таком месте, как это, да еще ночью. Кто мог предвидеть, какова будет реакция? Такой вопрос задавать было поистине очень опасно.

К тому же Драгошани был почти уверен, что уже знает ответ.

Следующий день был четверг. Драгошани плохо провел ночь, спал очень мало и рано поднялся. Выглянув в окно, он увидел, как Илзе Кинковши кормит цыплят, которые высыпали за ворота и бегали по заросшей травой обочине деревенской дороги. Краешком глаза она заметила движение в его окне и обернулась.

Широко распахнув окно, Драгошани полной грудью вдыхал свежий утренний воздух. Он облокотился о подоконник и высунулся из окна — кожа его была белой, как снег. Илзе не сводила глаз с его обнаженной груди. Когда он глубоко дышал, мышцы на его руках и спине вздувались. Выглядел он очень соблазнительно и, должно быть, был очень силен.

— Доброе утро! — поздоровалась она.

Он кивнул в ответ и внимательно посмотрел на нее — теперь он понял, почему так плохо спал. Все дело было в ней...

— Хорошо, не правда ли? — спросила она, сверкнув белоснежными зубами и намеренно облизывая их..

— Что? — он опять перешел к обороне, проклиная себя в душе за то, что ведет себя, как несмышленный ребенок. Это он-то, Драгошани!

— Вам нравится, когда ветерок обдувает вашу кожу? Но посмотрите на себя, вы такой бледный! Вам необходимо бывать на солнце, господин Драгошани!

— Да, возможно... возможно, вы правы, — пробормотал он и отошел от окна, чтобы одеться.

Сердито натягивая на себя Одежду, он думал: “Женщины, существа женского пола, секс!.. Это так... уродливо? Но так ли это на самом деле? Так противоестественно! И так... необходимо? Неужели это то, чего мне не хватает?"

Ладно, у него есть возможность это выяснить. Сегодня ночью. Именно сегодня, потому что завтра приезжают англичане. Он окончательно принял решение и вернулся к окну.

Илзе опять кормила цыплят. Услышав его покашливание, она обернулась в тот момент, когда он застегивал рубашку, внимательно глядя на нее. Глаза их встретились, и они долго неотрывно смотрели друг на друга. Наконец, он запинаясь проговорил:

— Илзе, а что, по-прежнему становится холодно? Э... я имею в виду по ночам...

Она нахмурилась, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Холодно? Да что вы, нет, конечно. Сейчас же лето.

— Тогда сегодня ночью, — быстро проговорил он, — я думаю... что оставлю окно... и шторы... открытыми.

Черты ее лица разгладились, и она, запрокинув голову, расхохоталась.

— Это пойдет вам на пользу, — после паузы произнесла она. — Думаю, что вы после этого почувствуете себя лучше.

В смятении Драгошани вновь отошел от окна, закрыл его и завершил свой туалет. В какой-то момент он пожалел о том, что сделал — слишком уж легко у него получилось назначить это свидание, фактически свидание назначили ему. Однако он отбросил эти мысли. Дело сделано. Что будет, то будет. В конце концов ему пора лишиться невинности.

И в самом деле — лишиться невинности! Как будто он девушка! И все-таки в этом выражении была какая-то трогательная наивность, непохожая на грубые наставления бессмертного учителя. Интересно, как отнесется к этому старый дьявол? “Молокосос, который не познал еще ни одной женщины”.

Да именно так он выразился. И эти слова относились к отцу Драгошани, к его настоящему отцу. “И тогда я проник в его сознание... и я подарил им эту ночь!"

Он проник в его сознание, чтобы показать, что следует делать...

Драгошани вздрогнул от того, что какой-то камешек ударился в его окно. Он в задумчивости сидел на кровати, но теперь встал и снова подошел к окну. Это была Илзе.

— Господин Драгошани, завтрак вам подать в комнату? — спросила она. — Или вы позавтракаете с нами?

То, с каким нажимом она произнесла слова “в комнату”, не оставляло никаких сомнений, но Драгошани проигнорировал намек. Нет, сначала он должен поговорить со старым драконом.