Дочь снегов. Сила сильных - Лондон Джек - Страница 49

Хотя шотландец и недолюбливал свирепого золотоискателя, однако ему были хорошо известны его стойкость и мужество. Поэтому он и воспользовался случаем, чтобы подсунуть его вместо себя на рискованное предприятие.

Дэл Бишоп шагнул вперед и очутился в центре небольшой группы. Посмотрев сначала каждому из присутствующих прямо в глаза, он заговорил:

— Есть ли здесь хоть один человек, который назовет меня трусом? — спросил он без длинных предисловий и снова остановил свой взгляд по очереди на каждом из стоявших. — Может ли кто-нибудь из вас сказать, что я хоть раз в жизни совершил подлость? — И он снова испытующе посмотрел на товарищей. — Ну, так вот. Я воду ненавижу, но бояться ее — не боюсь! Плавать я не умею, но уже не помню, сколько раз бросался в воду. Гребу я так, что при всяком взмахе хлопаюсь на спину. Что же касается управления лодкой, то могу сказать одно: умные люди уверяют, будто в компасе тридцать два деления, но когда за рулем стою я, то их откуда-то получается по меньшей мере шестьдесят четыре. Когда приходится действовать одним веслом, то и в этом я разбираюсь меньше, чем свинья в апельсинах, — это так же верно, как то, что Господь велит красным яблочкам расти и зреть на яблоне. Стоит мне только сесть в лодку, как она почти всегда опрокидывается. Два раза у меня даже отваливалось дно. Был случай, когда я упал в воду в Каньоне, а вытащили меня только у Белой Лошади. Есть только один человек, который гребет так же скверно, как я, и этот человек сам ваш покорный слуга. Но, господа, если нужно будет, я сяду в «Ля Бижу» и поплыву на ней хотя бы в самую пасть ада, если только лодка не опрокинется по дороге!

Курбертэн бросился обнимать Дэла, восклицая:

— Вы настоящий молодец, — это так же верно, как то, что Господь велит красным яблочкам расти и зреть на яблоне!

Томми побледнел как полотно. Чтобы как-нибудь прервать наступившее тягостное молчание, он решил повысить голос.

— Не отрицаю, что грести я умею недурно, да и силенка у меня есть; но я утверждаю, что не успеете вы проехать и половины пути, как затор прорвется и потопит вас. По-моему, это предприятие безрассудное. Подождите немножко, пока не очистится река, — вот мой совет.

— Не пройдет, Томми, — объявил Джекоб Уэлз. — Здесь ваши отговорки — монета не ходкая!

— Но послушайте, ведь не может же человек не рассуждать…

— Довольно! — объявил Корлис. — Вы поедете с нами.

— Ничего подобного! Я…

— Молчать!

Природа наградила Дэла Бишопа могучими легкими и луженой глоткой. Стоило ему гаркнуть это слово, как шотландец сразу умолк и присмирел.

— Внимание! Внимание!

По сравнению с зычным криком Дэла голосок Фроны прозвенел среди деревьев, как чистейшее серебро, и разнесся по острову.

— Внимание! Река очищается от льда! Подождите минутку! Я поеду с вами!

Милях в трех вверх по течению, в том месте, где Юкон меняет свое западное направление, делая могучий поворот, виднелась полоса воды. После такой долгой зимы, словно гранитом сковавшей все реки, это казалось каким-то чудом, в которое верилось с трудом. Однако Макферсон был совершенно лишен воображения: он думал только о том, как бы ему выпутаться из скверной истории.

— Подождите малость, подождите! — запротестовал он, когда Бишоп схватил его за шиворот. — Я трубку забыл.

— Нет, Томми, мы вас не пустим, — с усмешкой заявил Дэл. — Я дал бы вам покурить свою, да ваша и так торчит из вашего кармана.

— Я ошибся, — я хотел сказать табак.

— Нате вам табаку. — И Дэл Бишоп сунул свой кисет в дрожащие руки Макферсона. — Вам придется снять куртку. Давайте, я вам помогу. Да зарубите себе на носу, Томми, если вы станете отлынивать, я вам никогда ни в чем помогать не буду, как бог свят.

Корлис, чтобы обеспечить себе свободу движений, скинул свою толстую фланелевую рубашку. Когда подошла Фрона, все заметили, что и она сняла с себя все лишнее. Она была без жакетки и верхней юбки, а ее нижняя юбка из темного сукна чуть прикрывала колени.

— Годится, — произнес Дэл.

Джекоб Уэлз в тревоге взглянул на дочь. Фрона как раз пробовала весла, чтобы узнать, которое из них удобнее. Он подошел к ней.

— Неужели ты… — начал он.

Она кивнула головой.

— Вы славная девушка, Фрона, — вмешался Макферсон. — Вот у меня дома есть старуха, не говоря уже о трех малышах…

— Все готово! — крикнул Корлис, приподнимая нос лодки и оглядываясь на товарищей.

Мимо берегов, как всегда после ледохода, неслась теперь мутная, грязная вода. Начали спускать лодку с крутого берега. Корлис шел впереди, а Дэл присматривал за Томми, с большой неохотой замыкавшим шествие. Плоская льдина, остановившаяся у берега и легшая на поверхность воды под небольшим наклоном, послужила пристанью.

— На нос, Томми!

Шотландец застонал, но, услышав у себя за спиной громкое дыхание Дэла, повиновался; Фрона тотчас же прыгнула в лодку и уселась на корме, чтобы сохранить равновесие.

— Я умею управлять лодкой, — стала она уверять Корлиса, который только сейчас понял, что она тоже едет.

Он посмотрел на Джекоба Уэлза, словно испрашивая его согласия, и получил ответный взгляд, означавший «да».

— Отчаливайте! Отчаливайте! — нетерпеливо завопил Дэл. — Нечего мешкать!

Глава XXV

«Ля Бижу» была воплощением самой тонкой, самой воздушной мечты ее строителя. Легкая, словно яичная скорлупка, и столь же хрупкая, она являлась весьма ненадежной защитой против плавучего льда; стоило бы какой-нибудь, хотя бы небольшой льдине с силой удариться об ее борт, и тонкие доски, имевшие меньше дюйма толщины, немедленно были бы пробиты.

А путь, между тем, оказался далеко не свободным: хотя река и очистилась от сплошного льда, однако везде плавали мелкие обломки, отколовшиеся от берегового льда. Вот тут-то, глядя на то, как ловко Фрона управляет лодкой, Корлис почувствовал огромное доверие к девушке.

Картина была величественная — темная, почти черная река, мчавшаяся между хрустальными стенами; за ней зеленые деревья, тянувшиеся ввысь, словно желая достигнуть синего, усеянного легкими облачками, чисто летнего неба, а над всем этим солнце, пылавшее, словно доменная печь. Это выглядело великолепно, но почему-то мысли Корлиса вдруг перенеслись к матери: он вспомнил и ежегодные вечеринки, когда вокруг чайного стола собирались все ее знакомые, и мягкие ковры в комнатах, и чинных, строгих служанок, типичных для Новой Англии, и клетки с канарейками, висевшие перед окнами; он вспомнил все это и думал о том, сумела ли бы его мать почувствовать то зрелище, которым он любовался сейчас. А когда он подумал о девушке, сидевшей позади него, и прислушался к мерным взмахам ее весла, он мысленно увидал всех женщин, бывавших у его матери; образы их всплывали перед ним один за другим и проносились длинной вереницей; но ему все эти женщины казались лишь бледными призраками, какими-то карикатурами тех матерей, которые некогда произвели на свет потомство, завладевшее всей землей, и которые и поныне рождали здоровых и сильных людей.

«Ля Бижу» ловко обогнула крутившуюся в воде льдину, юркнула в свободное пространство между двумя другими и выплыла на свободное от льда место как раз в тот момент, когда ледяные стены позади нее с треском сомкнулись. У Томми вырвался стон.

— Ловко сделано! — похвалил Корлис.

— Сумасшедшая! Неужели она не могла чуточку переждать! — раздался злобно-возмущенный ответ.

Фрона расслышала слова шотландца и рассмеялась. Вэнс оглянулся на нее и заметил ее обворожительную улыбку. Шапочка соскальзывала у нее с головы, а развевающиеся волосы, отливавшие медью на солнце, обрамляли лицо — совсем так, как тогда, по дороге в Дайю.

— Ах, как мне хотелось бы запеть, да нельзя — надо дыхание беречь. «Сверкай мой меч», например, или «На якоре».

— Или «Первую Песнь», — подхватил Корлис. — «Она была моей, мы встретились случайно», — с ударением пропел он.

Фрона, делая вид, что не слышит, быстро перекинула свое весло на другую сторону; нужно было убраться подальше от большой льдины с изъеденными краями.