Американские рассказы и повести в жанре «ужаса» 20-50 годов - Каттнер Генри - Страница 22

К словам Виллета следует прислушаться: он часто посещал дом Вардов, занимаясь лечением матери юноши, заболевшей нервным расстройством от постоянного напряжения. То, что несчастная ночи напролет с трепетом ловила звуки, доносившиеся с чердака, вызвало болезненные галлюцинации, о которых она, после долгих колебаний, рассказала доктору. Тот успокоил ее, но такие жалобы заставили его задуматься. Миссис Вард казалось, что она слышит у себя над головой глухие рыдания и вздохи в самое необычное время.

В начале июня Виллет рекомендовал ей отправиться на неопределенное время в Атлантик-Сити и как следует отдохнуть, решительно предупредив мистера Варда и исхудавшего, старавшегося избегать его Чарльза, чтобы они отправляли ей только жизнерадостные, радостные письма. Вероятно, такой рекомендации она обязана тем, что сохранила жизнь и душевное здоровье.

2.

Через некоторое время после отъезда матери Чарльз решил купить дом в Потуксете. Это было небольшое убогое деревянное строение, коттедж с бетонным гаражом, расположенный высоко на склоне почти незаселенного речного берега близ курортного городка. По причинам, известным лишь ему одному, Вард-младший пожелал приобрести именно его. Он не давал покоя агентствам по продаже недвижимости, пока они не исполнили его желание, преодолев сопротивление прежнего владельца, не устоявшего перед несообразно высокой ценой. Как только здание освободилось, Чарльз переехал в него, погрузив в большую закрытую машину содержимое своей лаборатории, в том числе книги из библиотеки, как старинные, так и современные. Он отправился в Потуксет в самую темную пору ночи, и мистер Вард припоминает, как сквозь сон слышал приглушенные ругательства и громкий топот спускавшихся по лестнице рабочих. Потом Чарльз снова переселился в свои покои на третьем этаже и никогда больше не показывался на чердаке.

Дом в Потуксете стал вместилищем всех секретов, которые прежде скрывала лаборатория. Чарльз, как и прежде, жил отшельником, но теперь его одиночество разделяли двое: бродяга с набережной Саут-Мейн-стрит, выполнявший обязанности слуги, то ли португалец, то ли мулат разбойничьего вида, и худощавый незнакомец, похожий на ученого, в черных очках, с густой и длинной бородой, которая казалась приклеенной, по всей видимости, коллега Чарльза. Соседи тщетно пытались разговорить этих странных субъектов. Мулат по имени Гомес почти не объяснялся по-английски, а бородатый приятель Варда, называвший себя доктором Алленом, был крайне неразговорчив. Сам Вард пытался общаться с местными жителями, но лишь вызвал их недоброжелательное любопытство своими рассказами о сложных химических опытах. Сразу же начались толки о том, что в доме до утра горит свет; немного позже, когда ночные бдения внезапно прекратилось, появились еще более странные слухи — утверждали, что Вард постоянно заказывает у мясника целые туши, что из здания долетают заглушенные крики, декламации, песнопения или заклинания, вопли, словно выходящие из какого-то глубокого подземелья, расположенного под землей. Само собой разумеется, достойные обыватели, жившие рядом, сильно невзлюбили подозрительных соседей; неудивительно, что стали распространяться довольно прозрачные намеки на их возможную связь с многочисленными случаями вампиризма и убийств, особенно с тех пор, как эта эпидемия ужасов расползлась по всему городу, но свирепствовала только в Потуксете и прилегающих к нему районах и улицах Эджвуда.

Вард большую часть времени проводил в новом жилище, но иногда на одну-две ночи оставался в родительском доме. Считалось, что он там и живет. Дважды неизвестно куда уезжал из города на неделю. Он становился все бледнее, катастрофически худел и лишился прежней уверенности в себе, что доктор не преминул отметить, когда юноша в очередной раз повторил старую историю о важных исследованиях и будущих открытиях. Виллет часто ловил молодого человека в доме его отца, который был глубоко обеспокоен и старался устроить так, чтобы за сыном хоть как-то присматривали — нелегкая задача, ибо Чарльз уже стал совершеннолетним и к тому же обладал очень скрытным и независимым характером. Доктор настаивает, что юноша даже тогда оставался совершенно здоровым психически, и приводит как доказательство разговоры, которые с ним вел.

К сентябрю «эпидемия» вампиризма закончилась, но в январе Чарльз едва не оказался замешан в крупные неприятности. Люди уже некоторое время поговаривали о таинственных ночных караванах машин, прибывающих к Варду-младшему в Потуксет, и однажды непредвиденный случай помог обнаружить, какой именно груз они везли. В безлюдном месте близ Ноуп-Валли группу таких грузовиков подстерегли налетчики, надеявшиеся, что в них находится спиртное, но их ждало настоящее потрясение. Ибо длинные ящики, захваченные и сразу же открытые ими, содержали поистине страшные вещи: страшные настолько, что даже представители преступного мира дрогнули. Похитители поспешно закопали найденное, но обо всем проведала полиция штата и провела тщательное расследование. Недавно задержанный бродяга, которому обещали не предъявлять дополнительных обвинений, согласился провести группу стражей порядка к тому месту, где зарыли добычу; в сделанном наспех захоронении обнаружили поистине жуткие вещи. Местное — и не только местное — общественное мнение испытало бы настоящий шок, будь список находок, которые напугали даже опытных сыщиков, опубликован. В Вашингтон спешно отправили одну за другой несколько телеграмм.

Ящики предназначались Чарльзу Варду в Потуксете, и представители как местной, так и федеральной полиции, доставив в участок обитателей коттеджа, подвергли их строгому допросу. Чарльз и его спутники казались бледными и напуганными, но полиция получила от хозяина дома объяснения, которые, на первый взгляд, полностью оправдывали его. Ему требуются некоторые анатомические образцы для выполнения программы научных исследований, высокий уровень и важность которых может подтвердить каждый, кто знал его последние десять лет, и он заказал необходимые объекты в нужном количестве в агентствах, занимавшихся, как он полагал, совершенно законной деятельностью. Откуда взяты образцы, ему абсолютно неизвестно. Варда, по всей видимости, совершенно потряс намек инспектора на то, какое чудовищное впечатление произведет на общественность известие о находках и насколько все это повредит национальному престижу. Показания Чарльза полностью подтверждал его коллега доктор Алленом, чей странный гулкий бас звучал гораздо более убедительно, чем нервный, срывающийся голос Варда; в конце концов полиция оставила дело без последствий, но ее сотрудники тщательно записали нью-йоркский адрес агентства и его владельца. Расследование ни к чему не привело. Следует лишь добавить, что «образцы» поспешно и в полной тайне возвратили на прежнее место, и никто так и не узнал о подобном богопротивном осквернении памяти усопших.

Девятого февраля 1928 года Виллет получил от Чарльза Варда письмо, которое считает исключительно важным, что не раз приводило к спорам с доктором Лайманом. Последний полагал, что оно содержит убедительное доказательство того, что перед нами классический случай «dementia praecox» — быстро протекающей острой душевной болезни. Виллет же считает, что это последние слова несчастного юноши, написанные им в здравом уме. Он обращает особое внимание на характер почерка, неровного, что говорит о возбужденном состоянии, но несомненно принадлежащего «прежнему» Варду. Вот полный текст послания: