Книга 12. Раскрытие Творца (старое издание) - Лайтман Михаэль - Страница 51

Рабби Мендл не любил мелких и ничтожных людей. но ещё больше он не любил средних, и, вообще, всё среднее, посредственное В то время рабби Мендл нёс в своём сердце великую идею и великую веру в то, что духовное освобождение мира придёт с помощью духовного исправления человека, верящего в свою способность исправиться и освободиться.

Средние, посредственные люди, которые не освободились от забот материального мира, никогда не смогут осуществить эту мечту. Более того, рабби Мендл искал молодых парней, которые были бы готовы пожертвовать ради Истины не только женой и детьми, но и своей долей в грядущем мире.

Рабби Мендл был последователен на всех этапах своей жмзни. Он всегда ходил по лезвию бритвы. Он не терпел среднего, а только крайности, не любил сумерки и переходные этапы. Или — или: будни или праздники, свет или тьма; всё или ничего, освобождённый мир или выжженная пустыня. Словом, он был ярко выраженным максималистом. Освобождение мира не придёт благодаря посредственным людям, которые полуспят — полубодрствуют.

Человеку, не имеющему сильного собственного желания нечего было делать у рабби Мендла. Колеблющийся человек, человек склонный к компромиссам не мог задержаться в группе Рабби Мендла, которая хотела преобразить весь мир. С другой стороны, рабби Мендл был готов поделиться мудростью с другими, помочь своим «тремстам молодым» освободиться от материальных забот и подняться в высшие духовные миры, к Творцу.

Однажды к рабби Мендлу пришёл в первый раз парень, известный в своём городе как большой знаток Торы и возвышенный человек. Как только он переступил порог комнаты рабби Мендла, тот тут же сказал ему: «В Торе ты возвышен, но в духовной работе это не играет роли. В духовной работе ты должен прикладывать усилия, как кузнец кующий деталь…»

В те же дни рабби Мендл как-то позвал одного из своих любимых учеников и сказал ему: «Если ты согласишься не иметь даже ломаный грош в кармане, чтобы купить кусок хлеба, то я готов поднять тебя в духовный мир и ты увидишь оттуда, что об этом вообще не стоит просить».

В другой раз, стоя в поле, окружённый своими хасидами, рабби Мендл сказал: «Я могу взять любого из вас, погружённого в страсти этого мира, и сделать так, что он даже не захочет слушать о них, а если услышит об этих страстях, его стошнит».

Подобно мудрецам древности, рабби Мендл представлял мир как сон. Он смотрел на жизнь человека как на падающий лист, как на тающее облако, как на молнию, сверкнувшую на минуту и чей свет исчез во мраке ночи. Словом, в те дни рабби Мендл верил в возможность создать ядро из отборных людей и что из этого ядра взойдёт росток, из которого вырастет новый мир.

Рабби Мендл был как неиссякаемый источник. Он часто гулял со своими учениками по полям и там беседовал с ними о духовных мирах. Нередко эти беседы длились по 10 часов — и все они были на уровне осознания тайн, т.е. на уровне Каббалы, внутреннего понимания Торы.

В этот период в их бейт-мидраше, большом сером бараке, каждый вечер были трапезы. Во время этих трапез выковывались души учеников и из них образовывалась группа единомышленников, знающих на что они идут. Все ученики рабби Мендла в Томашове жили коммуной. У них была общая касса, из которой брались деньги на все их трапезы, которые всегда были совместными. Они зарабатывали себе на хлеб простым тяжёлым физическим трудом. Каждый день несколько десятков учеников выходили на работу и к вечеру приносили свой заработок. Все деньги передавались ответственным за кассу и каждый вечер ели скудную трапезу: кусок хлеба из непросеянной муки и водка. Рабби Мендл сидел вместе с ними за столом, щедро делясь тем, что у него было — духовной пищей, духовным изобилием.

Равенство между членами группы было абсолютным и в материальном, и в духовном. Они делили не только материальное, но и, что разумеется более важно — все свои духовные приобретения. Все заповеди и все прегрешения членов группы они делили поровну. Они постановили, что и доля каждого в грядущем мире у всех будет одинаковой.

Рабби Мендл и его ученики прожили в Томашове около двух лет. Это были годы огромного духовного взлёта. По местечкам Польши пошёл слух о необыкновенном молодом человеке, который живёт в Люблинском воеводстве, который превратил искру, зажённую в Пшиске, в мощное пламя. Раздавались голоса: «Огонь горит в Томашове, новый свет исходит оттуда!».

Рабби Мендл притягивал сердца хасидов, слетавшихсся к нему, как бабочки на свет. Молодые парни приходили в Томашов, как будто притянутые волшебными канатами. Желание познать сокровенное, внутреннюю часть Торы, т.е. Каббалу, гнало людей в Томашов. Их воображение разгоралось от рассказов о рабби Мендле, о ярком черноволосом человеке, покоряющем всех — и гениев, великих знатоков Торы и простых людей.

Люди оставляли всё — молодых жён, столы своих богатых тестьев, другие бросали свои магазины и лавки. В Томашов ехали знаменитые раввины, известные знатоки Торы, которые сами были духовными руководителями целых хасидских направлений. Некоторые из них уже сами были своими постижениями в духовных мирах.

В этот период духовное напряжение хасидов достигло кульминации. Ученики, окружавшие своего рава, совершенно забыли о материальном мире. Они отбросили заботы о материальном и взвалили на себя ношу совершенно другого рода. Они перенесли себя в мир духовного. Рабби Мендл видел, что он приближается к цели. С такими людьми можно прорваться в духовные миры!

Об этом периоде рассказывает преданнейший ученик рабби Мендла, рабби Ицхак Меир: Работа спорилась. Все томашовские хасиды оказались способными достичь высочайшего духовного уровня, уровня самого Бааль-Шем Това, но…но и тёмные силы не дремали.

Тут стоит напомнить, что никакой «самостоятельности» у тёмных сил нет. Бааль-Шем Тов говорил: "-Тот, кто говорит, что в мире существует еще иная сила, кроме силы Творца, например, «клипот» («тёмные силы»), тот является идолопоклонником…Только Творец управляет миром. Великий каббалист нашего времени рав Барух Ашлаг пишет: -Нет никакой другой силы в мире, у которой бы была возможность что-либо делать против воли Творца.

…Помехи пришли со стороны. Толпы разъярённых женщин ворвались в Томашов. Они искали своих мужей на постоялых дворах. Мужья прятались от них где только могли и не хотели их видеть. В гневе и со слезами на глазах жёны окружили большой барак и ворвались в него. Они подошли даже к двери от комнаты рабби Мендла. Женщины размахивали палками возле его окна и требовали чтобы он вернул им их мужей. Они кричали, что их дома опустели и разрушаются, что дети растут без отцовского присмотра и воспитания, что голод навис над ними…

К толпам женщин присоединились родители хасидов и родители их жён, которые тоже были крайне недовольны поведением своих сыновей и зятьёв. Но их плач и стенания остались без ответа. «Слёзы созданы для женщин» — так считали томашовские хасиды. Они относились к слезам, как к чему-то несущественному, никчемному. «Они уже научились показывать фигу всему миру»…

Рабби Мендл прекрасно знал заранее, что его путь идёт наперекор всему материальному миру и всем известным идеологиям и мировоззрениям. Тот, кто хочет познать Истину, не может быть лавочником или быть привязанным к переднику жены. Рабби Мендл никогда не склонялся перед мнением других, даже если это было мнение всего мира. Это мнение сопровождалось слезами. И рабби Мендл, и его ученики остались глухи к требованию женщин.

Но всё же появилась причина, заставившая рабби Мендла задуматься о перемене места. В Томашове поселился один из учеников «Провидца из Люблина», рабби Йосеф из Ярчева. Ещё будучи в окружении Провидца в Люблине, рабби Йосеф противился новому пути «Святого Йегуди». Он был одним из тех, кто требовал от старого рабби Авраама Йешуа отлучения рабби Бунима и его учеников.