Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Железное сердце (СИ) - Шолох Юлия - Страница 5


5
Изменить размер шрифта:

Даже в такой напряженной ситуации Люба заметила, как зашептались окружающие и какие взгляды они на них бросали. Хотя не на них, а на Бостона. Какие угодно, кроме равнодушных. Там были и восторг, и страх, и любопытство, и ненависть. Немного презрения, много осторожности и даже несколько откровенно обожающих. Только один заучка в сером свитере не обратил на Казанцева ни малейшего внимания, так как, открыв рот, внимал преподавателю.

— Повторяю еще раз, — повысил голос лектор и все, наконец, замолчали. Возникший при появлении чужака взбудораженный гул утих.

Когда лекция продолжилась, Бостон наклонился к Любе ближе.

— А вот и я, — вкрадчиво сообщил он.

Люба не смогла придумать достойного ответа и продолжала делать вид, что жутко увлечена получением новых знаний, ну просто жизненно необходимых!

— Тот самый чувак, на кого ты подняла руку в приемной ректора, — объяснил он максимально далеким от дружелюбного тоном, а потом откинулся на спинку стула и добавил. — Нет, нет, не стоит так бурно радоваться и так старательно меня приветствовать!

Люба упрямо сжимала губы, которые по непонятной причине принялись подрагивать, и смотрела строго вперед.

— Я не привык, чтобы меня хлестали по лицу, — почти с угрозой сообщил Бостон и оставалось порадоваться, что вокруг какие-никакие, но свидетели, поэтому дальше разговора дело пойти не должно. — Ты даже не представляешь, как сильно я жажду сатисфакции. Будь ты мужчиной, я бы тебя, наверное, просто убил. А так придется напрягать фантазию, чем же ты мне заплатишь.

— Чего ты хочешь? — она не выдержала и обернулась к нему. — Ждешь извинений?

Хотя уже началась осень, погода стояла теплая, вероятно днем еще можно было купаться без риска для здоровья. Однако Казанцев вырядился в плотную куртку со стоячим воротником, которая удивительно хорошо на нем сидела и угольно-черную футболку под цвет глаз.

— Извинений? Ну не-ет, этого будет очень мало, — кривил губы Бостон и радужки его глаз снова расплывались, затягивали, лишали воли и требовали немедленной капитуляции. — Ты должна вернуть мне хорошее настроение. Придешь вечером ко мне домой… часам к десяти. Мне понравилась твоя грудь и я хочу оценить все остальное. Но обещаю — буду нежным и страстным, — издевательски ухмылялся он. — Хотя ты и не заслужила. А потом, так и быть — живи спокойно.

Люба огляделась по сторонам и заметила что, конечно же, вместо лекции сокурсники с огромным вниманием следят за их разговором. К счастью, сидели все далековато, так что вряд ли слышали подробности. Это ничего не меняло, но Люба всегда предпочитала обходиться без свидетелей.

— Пошел вон, — приглушенно ответила Люба и когда преподаватель, взмахнув руками, обратился к сидящим по другую сторону аудитории студентам, подхватила тетрадку, сумку и быстро пересела на ряд ниже, к счастью тоже совсем свободный.

Через пару секунд Бостон оказался рядом, причем обходить он не изволил, а просто оперся рукой об крышку стола и перемахнул через ряд, с грохотом приземляясь ниже. Снова сел на соседнее место. Люба еще с надеждой, будто в попытке попросить помощи взглянула на преподавателя, тот покосился на них и наверняка видел, что вытворил Бостон, но никак не отреагировал. Просто продолжил лекцию, будто ничего и не случилось. Похоже, тут не только ректор старательно закрывал глаза на вызывающее поведение Казанцева.

— Думаю, тебе не понадобится много времени, чтобы понять — проще заслужить мое прощение и извиниться тем способом, которого я хочу, чем мечтать, будто ты можешь меня победить. Хрена с два! Ты разве не заметила, что меня здесь просто некому остановить?

Люба перестала притворяться, что ей все фиолетового и снова повернулась к нему. Она внимательно и безо всякого смущения рассматривала удивительные глаза, узкие губы, которые и в ухмылке смотрелись почти привлекательно, совершено чистые щеки без единого следа щетины и загар, такой ровный и правильный, будто его нанесли кистью.

Красивое существо, даже несмотря на то, что крайне порочное и разбалованное. Больше всего пугал этот охотничий азарт в глазах, будто для Бостона все происходящее являлось просто этапом очередной игры. Возможно, так и было, судя по всему, он не привык к отказам ни в какой области. Любе стало обидно, что по совершенно непонятной причине ей приходится жить в обществе, где любому мелкому деспоту с деньгами позволено все.

И конечно он прав, тут не от кого ждать защиты. Как сказала Катя? Бостон может среди белого дня нашинковать толпу людей прямо на центральной городской площади и ему за это ничего не будет.

Вместо ответа Люба схватила свои вещи, встала и пошла к выходу из аудитории.

— Эй, новенькая! Ты куда? — изумился преподаватель. — Ты слышишь? Что за манеры?

Люба сжимала губы, чтобы не расплакаться и упрямо шла дальше. Надо же, просто удивительно, что существует неподобающее поведение, которое местные преподаватели имеют желание заметить.

— Эй, Стародубцева, не советую злить того, кто станет принимать у тебя зачет! — в голосе лектора появилось возмущение, но сейчас не осталось ничего более важного, чем раз и навсегда убраться от источника угрозы.

Да и вообще Любе было на все плевать. Она вышла из аудитории, а потом из здания университета и уехала домой, ни разу не оглянувшись.

В универ она больше не вернулась.

Глава 3

И снова потекли спокойные дни в тишине и безопасности за сплошным забором дядиного участка. Конечно, хотелось, чтобы о своих решениях не нужно было ни пред кем отчитываться, но это невозможно, хотя неделя, которую родственники выдержали без расспросов, позволила Любе, по крайней мере, успокоиться и собраться с силами, необходимыми для отстаивания своих прав. Сложнее всего пришлось в разговоре с дядей. Тетя Диана, конечно же, чувствовала ответственность за взятых к себе племянников, но так как ее собственные дети были еще маленькими, по контрасту она считала Любу уже достаточно взрослой, чтобы принять без возражений практически любые ее бзики. С дядей было по-другому…

— Что значит, бросила университет?

— Решила, что мне не хочется больше учиться.

— Да как такое может быть? Почему?!

Люба пожимала плечами.

— Просто нет желания. Но я не совсем бросила, просто годик отдохну, а там посмотрим. Возьму пока академку по семейным обстоятельствам… чтобы проблем не было. Но на этот год все решено!

Дядя выглядел по-настоящему растерянным и даже расстроенным.

— Не может быть. Такие решения не принимают с бухты-барахты. Люба, я же тебя с детства знаю. Ты девочка рассудительная и неглупая. Не поверю, что человеку твоего характера вдруг взбрело в голову сломать себе жить из-за мимолетного каприза. Может, ты устала? Нет, я бы заметил. Но ходишь ты грустная, даже больше чем обычно. Из-за чего? Что-то случилось? — упорствовал он.

На секунду Любе даже захотелось рассказать ему правду. Только к счастью она вовремя спохватилась и раньше, чем раскрыла рот, успела представить результаты своего необдуманного порыва пооткровенничать. К чему же это приведет? Вот она возьмет сейчас и скажет — меня вздумал преследовать человек, которому все пофигу, с которым не может справиться ректор и областная прокуратура, чего уж говорить о вас, дядя. Он ни за что от меня не отвяжется. Я для него новая игрушка, которую ужасно хочется повертеть в руках, разобрать на части и заглянуть внутрь. И если я не буду держаться подальше, не буду прятаться в толпе, забирая после школы брата, не буду сидеть за высоким забором вашего участка, рано или поздно у него получится. Ну, предположим, она скажет. И что тогда останется дяде? Как глава семьи он вынужден будет решать проблему, а выбор вариантов не так уж велик. Можно проклясть день, когда согласился взять племянников к себе и возненавидеть Любу за неприятности, в которые та его втянула, а значит возненавидеть и Сашку, потому что они одно целое. Плохой вариант, потому что Сашке нельзя больше видеть, как по непонятной причине от него отворачиваются родные люди. Или второй вариант — дяде придется взять ружье и пристрелить Казанцева, лишив детей и жену кормильца, а себя — свободы. Вариант ничуть не лучше первого.