Подстрекатель - Лайл Холли - Страница 42

Велин просматривала конечные контракты, которые прислали ей родители, проверяя каждый пункт и выискивая лазейки, которые родители или их адвокаты могли пропустить или счесть малозначительными для женщины ее положения. Закончив, поставила под документом свою подпись, которая по сути означала слияние состояний двух семей. Луэркас тал-Джернас скоро вернется из продолжительной поездки в другую Империю, где, как сообщила его семья, он все-таки нашел чародея, который вернет ему отличное здоровье и тело.

Два дня назад она разговаривала с Луэркасом по дальней связи и решила, что медицинский маг гораздо более щедрый, чем природа. Ее избранник никогда не был красавцем; теперь же Велин казалось, что его красота прекрасно сочетается с ее собственной. У них будут красивые дети, и они будут хорошо жить. Тот факт, что они не любят друг друга — они, по сути, даже не знали друг друга, — мало значил для них обоих. Контракты предполагали значительную свободу для других интересов, когда у них появится два законных ребенка, которые продолжат семейный бизнес и унаследуют состояние.

Луэркас занимал хороший пост в Совете — возглавлял Департамент Исследований. Он заслужил репутацию за выдающиеся успехи и за некую безжалостность, которая обеспечивала богатство и положение, а также положения тех, кто отваживался следовать за ним за счет робких. Он был сторонником повышения эффективности магии. Хотел расширить Империю, присоединив территории, которые контролировались другими державами: Стритией, Западным Манарканским Господством, Протекторатом Огненного Кольца, богатого полезными ископаемыми. У него были конкретные цели, ясные планы, четкие амбиции. Он не ставил смыслом жизни спасение стада жирных, бесчувственных животных.

Возможно, сжигание душ и неправильно по большому счету, но это создало Империю и удерживало ее от распада. Чем больше Велин думала об этом, тем больше убеждалась в великолепии Харс Тикларим, а все, что олицетворяла Империя, выше незначительных забот по поводу источника магии или ее цены. Без магии Империя бы погибла, а это стало бы более серьезной трагедией.

Прошли последние представления, а чудесный аромат цветущих чайных и розовых кустов вокруг театра Нью-Бринч обещал наступление весны. Свет брал верх над тьмой, улицы наполнялись людьми, которые жаждали сладости воздуха и мягкости бриза. Они шли к Нью-Бринч, влекомые экзотическими ароматами и звуками музыки и смеха. Рядом с театром они увидели бесплатное уличное представление — мужчины и женщины, одетые в красные и золотистые одежды, показывали небольшие пантомимы с поразительной точностью и остроумием. Эти актеры направляли людей ко входу в театр, где продавались билеты на будущие спектакли.

Цены на дешевые места были довольно низкими, и люди, очарованные загадочным входом в театр с красивыми картинами и орнаментом и желавшие увидеть больше, платили свои гроши и уходили домой с билетами на какой-либо из трехдневных и трех вечерних спектаклей.

В то же время в более высоких частях города друг Рейта и литературный критик опубликовал интригующую статью о генеральной репетиции спектакля. Он не стал ни хвалить, ни критиковать пьесу, а просто различными способами написал, что она абсолютно не похожа на все, которые он видел, и что благодаря отступлению от традиционного театра может исчезнуть так же быстро, как и появилась. Он подчеркнул, что количество билетов весьма ограничено и что лучшие места уже раскупили, поэтому очень немногим посчастливится увидеть это необычное и удивительное представление, учитывая, что оно будет идти всего шесть дней.

С таким же успехом он мог сообщить богатым и влиятельным жителям города, что владеет тайным эликсиром бессмертия, но лишь первые пятьдесят человек получат его.

Дорогие места распродавались быстрее дешевых. Предприимчивые люди, которые купили больше билетов, чем нужно, перепродавали их по ценам от баснословных до непристойных.

Известие о гонке за лучшими местами просочилось и к нижним сословиям, которые поняли, что их билеты теперь стоят больше, гораздо больше того, что они за них заплатили. Большинство — но не все — продали их, получив не только свой месячный заработок, но в некоторых случаях и годовой.

Из своего внутреннего кабинета в театре Рейт наблюдал, как к нему льются деньги. Уже перед первым спектаклем у него хватало денег, чтобы заплатить всем актерам за месяц — как он и планирован, — а не за шесть дней, сохранить декорации и начать работать над следующей постановкой.

Билеты на каждый из шести дней были распроданы еще за неделю до премьеры, но пока никто не видел «Человека снов». Все зависело от того, что случится после. Если стольти хорошо отзовутся о спектакле, люди продолжат приходить — остальные стольти, потому что не захотят ничего пропустить, и представители других сословий, потому что они ухватятся за любую возможность быть замеченными вместе со стольти, а таких возможностей было мало. Но если они придут в ужас от того, что он создал, то найдут способ закрыть театр, и это станет концом эксперимента.

— Вы выглядите как собачонка, которая загнала в угол медведя, — заметила Мичаан, когда снимала с лица грим.

Она играла дерево. Они закончили прогон, и этим вечером состоится премьера.

— Если бы я был хотя бы наполовину так же уверен, как эта собачонка, и то было бы неплохо.

— Все будет в порядке. Вы создали нечто потрясающее, — ответила девушка. — Они придут; это не то, что они ожидают, но это по-настоящему потрясающе и заставляет задуматься. По-моему, большинство из них уже давно не задумывались.

— Когда ты стольти, то гораздо легче жить, не думая о последствиях, — вздохнул Рейт, пытаясь смягчить мрачность голоса легкой улыбкой. — Когда думаешь о последствиях, начинают сниться кошмары. Он пожал плечами.

— Может быть, они увидят себя, может, своих знакомых… может, увидят лишь нереальную историю без всякого глубинного смысла. Я не знаю. Теперь, когда мы здесь, все кажется глупым, ничтожным способом что-либо изменить. Что это может изменить? Кого тронет? Кто изменится?

Мичаан засмеялась.

— Вы не можете этого знать, и ни к чему волноваться. Вы предоставили пищу для размышлений. Вот пусть и едят — а как они будут это делать, не зависит от вас.

— Но я хочу, чтобы это привело к освобождению уорренцев. Хочу, чтобы привело к прекращению неправильного использования магии.

— Вы хотите того, чего хотите, и хотите этого сейчас… но жизнь устроена иначе. Человек может сдвинуть мир, но для этого нужен длинный рычаг и много времени.

Ее улыбка была загадочной.

— Не спешите. Сегодня упадет первая капля дождя. Завтра вторая. Дождь создает реки и сглаживает горы. Перемены настанут, вы начали бурю.

Рейт посмотрел на коробку с деньгами, на список проданных мест и на длинный список заявок. Он начал бурю, но кто скажет, будет ли это мелкий дождик, который даже не прибьет пыль, или ливень, который смоет город? Разумеется, он не знал.

Дафрил Кроу-Джабен сел рядом с Велин, которой удалось приобрести два билета в лучшую секцию. Дафрил принял приглашение быть ее сопровождающим; все знали, что она готовилась к нутевазу и поэтому могла появиться на людях только в сопровождении надежного мужчины, а поскольку он был близким другом Луэркаса, это ставило его в ранг надежного. Вся ситуация забавляла Дафрила: он не общался с Велин много лет, но, разумеется, знал подходы к ней. Однако он поведет себя безупречно. Не получишь славы от того, что назовешь себя покорителем такой добродетельной женщины, как Велин.

Он заметил, что Джесс Ковитач-Артис села слева от него, и тут же почувствовал радость. До Дафрила дошли слухи о том, что Джесс и Соландер расстались, и все утверждали, что у Джесс больше нет ни с кем отношений, ни серьезных, ни случайных. Дафрил всегда считал ее красивой, умной, интересной… и далекой. У него сложилось впечатление, что он не очень ей нравился, и это его интриговало.