Сделка Райнемана - Ладлэм Роберт - Страница 42

Операция делилась на три отдельных этапа: доставку и осмотр алмазов, параллельное изучение чертежей гироскопов, как только они окажутся в Буэнос-Айресе, и, наконец, перевозку тайного груза на подводной лодке. Борт и карбонадо из шахт компании «Кенинг» надлежало хранить в условиях строжайшей секретности на одном из складов в округе Северная Дарсена, в провинции Пуэрто-Нуэво. Немцы, которых направят на склад, будут поддерживать связь с одним лишь Эрихом Райнеманом.

Физика Эжена Леона поселят в надежно охраняемых апартаментах в районе Сан-Тельмо, занимающем примерно такую же территорию, как и нью-йоркский Грамерси-парк. Этот фешенебельный, малонаселенный городской округ представлял собой идеальное место для наблюдения за обстановкой. Сюда-то и намечалось доставить заветные чертежи, о поступлении которых Леон должен был сразу же известить Сполдинга.

Сам же Сполдинг, прибыв в Буэнос-Айрес раньше Леона, постарается обосноваться в посольстве в том или ином качестве, которое, по мнению Свенсона, в наибольшей степени будет отвечать возложенным на Дэвида задачам. Бывший резидент полагал, что в его обязанности входит координирование действий лиц, связанных с куплей-продажей чертежей гироскопов, и санкционирование оплаты технической документации в случае, если приборы и впрямь будут отвечать предъявляемым к ним требованиям. О своем согласии с приобретением столь специфического материала он сообщит зашифрованной радиограммой в Вашингтон, откуда и отправят незамедлительно, как думалось ему, всю необходимую сумму на швейцарский счет Райнемана.

Затем Сполдинг отправится на аэродром, на котором остановят свой выбор обе стороны, и будет ждать того момента, когда он сможет вылететь отсюда за пределы Аргентины. Покинуть же эту страну ему предписано было лишь после того, как Райнеман получит сообщение: «Оплата произведена».

В действительности же шифровка, посланная Сполдингом, послужит сигналом для немецкой подводной лодки подняться на поверхность в заданном районе и получить с небольшого судна партию алмазов. Американские патрульные суда и самолеты по распоряжению свыше прекратят на данное время наблюдение за соответствующим участком акватории. Ну а если вдруг кто-то усомнится в правомочности такого приказа, что маловероятно, то всегда ведь можно сослаться на некую секретную встречу в океанских просторах с представителями немецкого подполья.

Когда отгрузка в море будет произведена, с субмарины сообщат по радио в Берлин о «взыскании» с Райнемана положенной «платы», после чего подводная лодка вновь скроется в морской пучине, чтобы отправиться в обратный путь в Германию. Сполдингу же будет позволено вернуться в Соединенные Штаты.

Подобные меры предосторожности удовлетворяли обе стороны.

Кенделл был убежден, что сумеет обвести вокруг пальца Райнемана. Однако Райнеман являлся достойным противником, которого многое роднило с бухгалтером. В частности, оба они выделялись своей способностью трезво и беспристрастно смотреть на вещи, что дается далеко не всем.

Сходство в характерах двух этих людей для Свенсона было фактом бесспорным и служило лишь дополнительным аргументом в пользу принятого им решения о ликвидации Кенделла.

Бухгалтер должен был лететь в Буэнос-Айрес примерно через неделю, чтобы обговорить с немецким эмигрантом последние детали предстоящей сделки. Надо внушить Райнеману, что Сполдинг отличный агент, неоднократно выступавший в роли курьера и способный в случае нужды управиться с эксцентричным Эженом Леоном. Подобная легенда, считал Кенделл, послужит для Сполдинга надежной «крышей». Но Сполдинг еще не включился в игру. Он не участвовал непосредственно в операции с передачей алмазов противной стороне и не имел ни малейшего представления о подводной лодке. Ему лишь вменялось в обязанность отправлять связанные с перемещением груза шифровки, но о том, что скрывается за их текстом, он не должен даже догадываться. И посему все, что делалось за его спиной, держалось от него в строжайшей тайне.

Сполдинг. Человек находчивый и бесстрашный. Как раз такой, какой и нужен.

Свенсон много раз читал и перечитывал изложенный Кенделлом план действий, вникая в суть деталей. И не находил в нем никакого изъяна. Этот вонючий хорек в обличье бухгалтера свел исключительно сложную процедуру переговоров к последовательному ряду простых, незамысловатых акций, каждая из которых отвечала бы интересам той или иной стороны. Одним словом, Кенделл создал целую сеть хитросплетений. Любой шаг подвергался проверке и перепроверке, всякое действие подстраховывалось возможными контрмерами.

Ко всем этим ловким ходам Свенсон счел необходимым добавить еще один, суть которого сводилась к тому, что Дэвиду Сполдингу предстояло в ближайшем будущем прикончить Эриха Райнемана.

Этого требовала инструкция, полученная Свенсоном от разведывательного управления Объединенного штаба союзных держав. Учитывая специфику предпринимательской деятельности Райнемана, дело можно будет представить так, будто он окончательно запутался в своих обязательствах перед немецким подпольем. Человек из Лиссабона сам решит, смотря по ситуации, как убрать Райнемана: лично ли заняться им или же прибегнуть к помощи наемного убийцы. Важен лишь результат.

Сполдинг поймет все с полуслова. За последние несколько лет он привык к иносказаниям и паролям различного ранга разведчиков и двойных агентов. Если верить тому, что говорится в его досье, для этого человека приказ есть приказ. Имеющее разумное обоснование распоряжение, призванное содействовать решению на профессиональном уровне той или иной проблемы.

Если бы только Сполдинг был жив!

О боже, что же все-таки случилось? И где? В Лапёссе? Или в Лажесе? Чтоб провалился он в тартарары, злосчастный аэродром на Азорах! Подумать только, диверсионный акт! Взрыв, уничтоживший самолет!

Что же, черт возьми, это значит?

Машина свернула с автострады на шоссе, ведущее в штат Вирджиния. До закрытой зоны в Фэрфаксе оставалось минут пятнадцать пути. Свенсон обнаружил, что прикусил нижнюю губу. Во рту появился привкус крови.

– Мы получили дополнительную информацию, – сказал полковник Эдмунд Пейс, стоя перед фотографической картой острова Терсейра. – Сполдинг в порядке. Конечно, он потрясен. Несколько ран и ушибов, однако ничего не сломано. Спасся буквально чудом. Пилот и его помощник погибли. Уцелел только Сполдинг.

– А он в состоянии передвигаться?

– Да. С ним сейчас Холондер и Балантин. Я решил, что вы хотели бы поторопить его с вылетом…

– Да-да, конечно, – перебил полковника Свенсон.

– Я распорядился отправить его скорей в Ньюфаундленд. Если только у вас не будет каких-то иных соображений, там его заберет патрульный самолет береговой авиации и доставит на юг, в Митчелл-Филд.

– Когда он прилетит?

– Поздно ночью, если позволит погода. В противном случае завтра утром. Лететь ему сюда?

Свенсон заколебался.

– Нет… Пусть врач в Митчелле осмотрит его повнимательней. А затем подержите его в Нью-Йорке. Несколько дней отдыха в отеле не помешают ему. Все же остальное по-прежнему остается в силе.

– Хорошо… – В голосе Пейса прозвучало раздражение. – Но кое-кто должен будет все же встретиться с ним.

– Зачем?

– Его документы – все, что мы подготовили, – сгорели в самолете. От них остался лишь пепел.

– Ах да, я как-то упустил это из виду. – Свенсон отошел от Пейса и сел на стул.

Полковник наблюдал за генералом. Он догадывался, что Свенсону трудно сосредоточиться.

– Мы сделаем новые документы. Это не проблема для нас.

– Отлично. Делайте. Найдите, кто передаст в Митчелле документы Сполдингу.

– О’кей… Но может быть, вы измените все же свое решение?

Пейс подошел к стулу, но садиться не стал.

– Почему? И зачем?

– Что бы там ни было, но факт остается фактом. Самолет взорван, о чем я уже сообщил вам. И если вы помните, я тогда же попросил вас как можно быстрее приехать ко мне, поскольку события приняли неожиданный для нас поворот.