Сделка Райнемана - Ладлэм Роберт - Страница 37

– Выходит, мы вне подозрений, не так ли?

– Да, так.

– Ну что ж, хорошо, – произнес в ответ Кенделл. – Только не забудьте о том, что сказали.

– Итак, согласно договоренности, алмазы должны быть доставлены в Буэнос-Айрес. Но все ли делается для того, чтобы не было сбоя?

– Да, все. Груз должен быть доставлен через три, самое большее – через три с половиной недели. Если только его не потопят в Южной Атлантике. Но мы надеемся, что этого не случится.

– Специалисты по алмазам будут заниматься своим делом в Буэнос-Айресе. Мы же, со своей стороны, отправим туда физика… Но кого же именно? Не Спинелли ли?

– Нет. Мы решили, что лучше не связываться с ним. Вы же и сами знаете, что…

– Да, конечно. И на ком же в таком случае вы остановили свой выбор?

– На Леоне. На Эжене Леоне. Я дам вам его личное дело. Вы ахнете, ознакомившись с досье, но если и есть кто-то более знающий, чем Спинелли, так это лишь он. В общем, этот человек не подведет нас. Сейчас он в Нью-Йорке.

Свенсон принял услышанное им к сведению.

– Какими транспортными средствами собираются воспользоваться немцы? Знаете ли вы что-нибудь об этом?

– Совсем немного. Возможно, они отправятся на грузовом самолете нейтрального государства на север, в сторону расположенного в Бразилии Ресифе, а затем повернут на восток, взяв направление на Лас-Пальмас или какой-либо город в Гвинее, уже на побережье Африки. Оттуда – прямая дорога на Лиссабон и далее, в Германию. Это самый краткий маршрут. Хотя не исключено, что они не захотят рисковать, воспользовавшись воздушными коридорами.

– Вы говорите прямо как военный.

– Если я берусь за что-то, то вникаю во все детали.

– Есть ли еще какие варианты?

– Думаю, они могут воспользоваться и подводной лодкой. А то и двумя, чтобы в случае необходимости отвлечь внимание от главной из них. И хотя плавание на субмарине отнимет значительно больше времени, чем полет на самолете, но зато так безопаснее.

– Подлодки не смогут войти ни в один аргентинский порт. Наши патрули, курсирующие в южных водах, запросто взорвут их, как только обнаружат. Ну а если субмаринам удастся все же укрыться в каком-нибудь порту, назад их уже не выпустят. И мы не собираемся менять установившийся порядок.

– А не мешало бы.

– Это невозможно. Надо придумать что-то другое.

– Наверняка вы найдете выход. Не забывайте о чести мундира.

Свенсон отвел от Кенделла взгляд.

– Как обстоят дела с Райнеманом?

– С Райнеманом? Да все так же. Он по-прежнему купается в золоте. Даже Гитлер и тот не смог сломить его.

– Я не доверяю Райнеману.

– Нужно быть законченным идиотом, чтобы доверять ему. Однако худшее, на что он способен, это содрать под видом комиссионных солидную сумму с обеих сторон, участвующих в той или иной торговой или финансовой сделке. Но что тут такого? Он же посредник. И почему бы ему и не быть им?

– В том, что он посредник, я не сомневаюсь. Но это – единственное, что мне доподлинно известно о нем… И посему я хотел бы приступить сейчас к главной теме сегодняшней нашей беседы. Мне нужен свой человек в Буэнос-Айресе. В посольстве.

Прежде чем ответить, Кенделл задумался. Взял пепельницу и поставил ее на подлокотник кресла.

– Нужен кто-то из ваших или из наших? Мы тоже не прочь были бы заиметь там кого-то и полагали, что вы поможете нам с этим.

– Вы заблуждались относительно меня. Что же касается такого человека, то я уже нашел его.

– Как бы он не испортил все дело. Я говорю это вовсе не для того, чтобы упрекнуть вас в чем-то… Тем более что я уже предупредил вас о возможных последствиях…

– О том, что коль скоро и мы, военные, принимаем участие в операции, то вы, штатские, сможете умыть руки, если что-то вдруг будет не так?

– Вы близки к истине…

– Человек, о котором я говорю, может представить для нас опасность лишь в том случае, если он знает что-либо об этих алмазах. Вы должны убедиться в том, что ему ничего не известно о них. – Помолчав немного, Свенсон добавил решительным тоном: – Проверьте его досконально. И помните: от этого зависит ваша жизнь.

Бухгалтер посмотрел внимательно на генерала.

– Что вы имеете в виду?

– Буэнос-Айрес и предприятия «Меридиан эйркрафт» разделяет расстояние в шесть тысяч миль. И мне хотелось бы, чтобы вы преодолели его без всяких происшествий. Я рассчитываю, что чертежи будут доставлены сюда профессионалом.

– А вы не боитесь, генерал, замарать свой мундир?

– Нет, не боюсь. Мой человек будет знать только то, что Райнеману удалось раздобыть каким-то образом чертежи из Пенемюнде. Мы скажем ему, что Райнеман организовал когда-то подпольное движение в Германии. Его сподвижники занимаются, в частности, тем, что помогают бежать от Гитлера одними лишь им известными путями.

– Чушь собачья! Мыслимое ли дело, чтобы за работу в подполье платили? И почему это остальные подпольщики должны ездить к нему на связь в Аргентину за три тысячи миль?!

– Потому что они нуждаются в нем, а он в них. Райнеман преследовался как еврей и в результате был вынужден отправиться в изгнание. В отношении его был допущен серьезный просчет. Он конкурировал с Круппом. До сих пор многие из немецких промышленников лояльны по отношению к нему. И у него и поныне имеются в Берне кое-какие конторы… Нам известно, что наш кризис с гироскопами для него не секрет. Понимая, в какое затруднительное положение мы попали, он решил помочь нам, воспользовавшись своими связями в Берне.

– Но при чем тут подполье?

– У меня есть объяснения. Так что эта сторона дела не должна вас волновать.

Свенсон говорил отрывисто, чеканя слова. Он чувствовал, что устал. Чертовски устал. И поэтому обязан следить за собой: в таком состоянии нетрудно расслабиться, ему же необходимо собрать свои силы, чтобы слова его звучали как можно убедительней. Перед ним нелегкая задача – заставить Кенделла беспрекословно выполнять все его распоряжения. Только так можно будет ввести Сполдинга в окружение Эриха Райнемана. Эриха Райнемана, за которым необходимо следить и следить.

Генерал наблюдал за грязным, неопрятным человеком, сидевшим напротив него. Его бесило от одной мысли о том, что в данный момент нуждался в этом ничтожестве. А что, если, подумал внезапно Свенсон, он сам опустился настолько, что решил прибегнуть к услугам подобного типа? Использовать его, а затем предать смерти? Коли так, они не очень-то отличаются друг от друга.

– А теперь, мистер Кенделл, я должен поделиться с вами кое-какими соображениями… Человек, которого я отобрал для Буэнос-Айреса, – лучший агент контрразведки. Он-то и доставит нам чертежи. Но мне не хотелось бы, чтобы ему стало известно вдруг о передаче алмазов противной стороне. Если кто-то скажет моему протеже, будто Райнеман действует в одиночку, на свой страх и риск, он может что-то заподозрить. Зато подключение к Райнеману немецкого подполья расставит все по своим местам.

Свенсон знал, что говорил. У всех на слуху были героические деяния подпольщиков, действовавших во Франции и на Балканах. Однако немецкое подполье работало более упорно, более эффективно и с большим самопожертвованием, чем все остальные, вместе взятые. Бывший резидент в Лиссабоне должен был знать это. И поэтому положительно отнесется к своему переводу в Буэнос-Айрес.

– Подождите минутку… Господи Иисусе! Постойте!

Выражение лица Кенделла внезапно изменилось. Он посмотрел на Свенсона так, словно обнаружил в его словах нечто заслуживающее внимания.

– У меня возникла отличная идея!

– Какая?

– А вот какая. Подполье вне подозрений, а все остальное дерьмо… О’кей, пошли дальше. Вы только что говорили о гарантиях, которые требуют от нас.

– Какие именно из них имеете вы в виду?

– Только те, что касаются вывоза из Буэнос-Айреса алмазов, которые поступят туда из копей «Кенинга». Просто потрясающе!.. Позвольте же задать вам пару вопросов. Только, прошу вас, ответьте откровенно.