Дочь Клодины - Лейкер Розалинда - Страница 66

Люси посмотрела на Джоша.

— Да, то, что петли ужасно скрипят, это правда. — Она увидела по его безжалостному, непоколебимому выражению лица, что для него это не было оправданием. Люси снова обратилась к Бену:

— Я думаю, будет лучше, если вы расскажете нам, по какой такой особенно важной причине вы незаметно прокрались в дом. Думаю, дело в крайней необходимости.

Бен посмотрел сначала на Люси, потом на Джоша, благодаря Бога, что один из его источников предоставил ему кое-какую информацию, которая, возможно, спасет его.

— Дело касается только мистера Бартона, я должен поговорить с ним наедине.

Джош присел на стул, откинувшись на спинку, и стал вытирать ладони одна о другую, кривя рот от омерзения и отвращения.

— Ты не можешь сказать ничего такого, что бы миссис Ди Кастеллони нельзя было бы слушать.

— Ну что ж. Может быть, ей даже следует это послушать, потому что это касается того дела, по которому вы спорили недавно в холле. — Он поднялся на ноги и сделал несколько шагов вперед, кланяясь Люси. — Значит, вот что. Дэниэл Уорвик предложил огромные деньги за имение Атвудов, и его цена превышает предложенную цену «Железнодорожной компании». Так что у вас не будет места для железной дороги.

Он подумал, что никогда в жизни не видел двух людей, которые реагировали совершенно по-разному на одну информацию. Лицо Джоша Бартона напряглось и замерло, будто превратилось в камень, а вдова недоверчиво, но радостно улыбнулась. Она сложила руки вместе и закрыла глаза, будто это была самая прекрасная новость, которую она когда-либо слышала.

— Убирайся! — заорал Джош. — Убирайся, пока я сам тебя отсюда не вышвырнул!

Бен быстрым движением поднял свою шляпу с пола, на который она упала, и побежал. Он не сомневался, что однажды информация, которую он подслушал, обязательно сослужит ему хорошую службу, только нужно дождаться подходящего случая. Как говорится, он сможет убить двух зайцев одним выстрелом. Ему также удалось кое-что украсть. Он стащил маленькие золотые часы и положил в свой вместительный карман, когда почти сошедшая с ума жена Уорвика пришла рыдать в Солнечный домик. Это был очень опасный, рискованный момент, но он удачно спрятался, так же как и потом, когда вдова начала осмотр дома. Ему следовало бы убраться незамеченным с тем, что он награбил, но информация, которую он узнал, когда подслушивал Кейт Уорвик, заставила его остановиться и подумать; таким образом он задержался, а когда Джош Бартон пришел в сад и сел на лавку, путь ему был прегражден.

В особняке Уорвиков Дэниэл подошел к Кейт и прижал ее к себе. Но не для того, чтобы извиниться за свое резкое поведение, когда он вышел из себя, обсуждая Солнечный дом, и не за тем, чтобы поговорить об их ссоре, а потому, что очень сильно хотел помириться с женой и залечить причиненные ей душевные раны. Кейт не стала отталкивать его, а наоборот, заключила его в свои нежные объятия и стала гладить любящими руками. Он знал, что она простит его и примет, потому что так было всегда. Только единожды она воспротивилась и подняла бунт против его абсолютизма, когда была совсем молодой, после их свадьбы, и решила жить отдельно от него, оставив мужа одного, и он не хотел никогда больше переживать подобное.

— Дорогая, милая моя Кейт, — зашептал он, целуя ее. — Как сильно я тебя люблю. О, как я люблю тебя.

Она страстно прижалась к нему, закрыв глаза. Вопрос по поводу аренды Солнечного домика был не решен, но Кейт старалась больше не думать об этом. Несмотря на все его недостатки, ошибки, вину, он любил ее так сильно, как никого больше. И это было единственное, чего она хотела и что было нужно ей для счастья.

Глава 15

Дверь комнаты Донны не открывалась в течение четырех дней. Ее собственная мраморная ванна, установленная только в прошлом году, когда Дэниэл модернизировал удобства дома на первом и втором этажах, давала ей возможность выполнять ежедневные привычные гигиенические процедуры, пока физическая слабость не взяла над ней верх. Что касается еды, она чувствовала, что пища ей не нужна. Донна решила, что небольшого количества воды ей будет достаточно, чтобы жить. Когда она закрыла себя в комнате, Тобби с ней не было, и она иногда плакала, когда слышала, как он жалобно скулит около двери и скребется, прося свою хозяйку впустить его к ней, но ради блага своего четвероногого друга она не могла открыть ему дверь. Другие просьбы о том, чтобы впустить кого-то в комнату, она игнорировала. Лежа на кушетке, она слушала предложения матери, уговоры брата и иногда разглагольствования и крики отца, но ничего им не отвечала. Дэниэлу никогда не нравилось, когда его не слушались и делали наперекор, и всю свою жизнь она, такая невинная и беспомощная девушка, гневила и раздражала его. В данный момент Донна не могла описать всех чувств, которые испытывала к нему, но она хотела получить глубокое удовлетворение от того, что хотя бы единственный раз ее отец разгневается на нее, и на это будет веская причина. Она искренне желала отстраниться от внешнего мира и жить в одиночестве и уединении. Это было бы безопаснее и спокойнее, и она могла бы полностью посвятить себя мыслям о потерянной любви. Все, что Тимоти когда-то говорил ей, сейчас стало понятным и обрело свой смысл, она видела его объяснения в любви во всем, что бы ни происходило между ними. Таким ярким и живым стало ее воображение, что иногда Донне казалось, что она видит золотое кольцо на своем пальце и верит, что действительно стала вдовой, потеряв молодого мужа. Вечером на четвертый день у нее начались галлюцинации. Когда Кейт услышала, как дочь разговаривает сама с собой, она бросилась с лестницы, чтобы позвать на помощь и выломать дверь, как вдруг Ричард внезапно ворвался в дом.

— Где отец? — он потребовал немедленного ответа.

— Его здесь нет. Я хочу, чтобы ты…

Он не дослушал ее до конца, а зашагал по коридору, гневно размахивая кулаками.

— Что, ты думаешь, он сделал? Он сумасшедший! Повернутый! Несмотря на то что я отговаривал его, он все-таки купил особняк Атвудов!

В данный момент Кейт не заботили дела Дэниэла.

— Донна больна! Ты должен подняться наверх и выломать ее дверь.

Только сейчас Ричард заметил, в каком состоянии его мать.

— Боже правый! Она что, до сих пор не вышла из комнаты?

— Нет, и твой отец сказал, что она должна сама отпереть дверь.

Ричард побежал на второй этаж, подошел к комнате сестры, чувствуя злость. Он закричал через дверь:

— Донна! Это твой последний шанс! Открой дверь или я выломаю ее.

Он не заметил, что Кейт не было рядом с ним. На полпути, поднимаясь по лестнице, она почувствовала такую резкую боль в боку, что в течение нескольких мгновений не могла дышать. Она облокотилась на перила, и когда боль немного ослабела, на ее лице выступил пот. Поспешно легкими движениями она стала прикладывать к лицу кружевной носовой платок, затем собралась с силами и поднялась на лестницу в тот момент, когда Ричард, потерявший терпение, всем своим весом навалился на дверь.

Кейт вбежала за сыном и увидела хрупкую фигуру дочери, лежащую на кушетке. В комнате пахло плесенью, повсюду был беспорядок, щетка для волос лежала там, куда упала; Донна потеряла силы и не могла наклониться и поднять ее; перевернутый стакан с водой образовал белый след на полированном столе, а постель, подушки и одежда Донны были разбросаны по полу в беспорядке. Ричард подошел к окну, поправил занавески и открыл его, позволяя свежему морскому воздуху проникнуть в комнату.

— Я вызову доктора, — сказал он, — а Донне надо хоть что-нибудь поесть.

Кейт кивнула, обнимая дочь.

— Повара приготовят индийский чай и желе, потому что есть тяжелую пищу ей еще нельзя. Пожалуйста, прикажи горничным поменять постельное белье, а затем мы с тобой уложим Донну в постель.

В театре за кулисами Дэниэл разговаривал с Люси. Она крепко обняла его, безумно обрадовавшись, когда услышала, что особняк продали именно ему. Затем Дэниэл сообщил Люси о том, что не зря вложил деньги в покупку дома Атвудов, так как собирается развернуть прибыльное дело, и у него уже есть отличная идея.