Идентификация Борна - Ладлэм Роберт - Страница 29

– Я согласна с тем, что политическая грамотность может иметь разное происхождение. А что вы скажете насчет карт? Вы просили меня купить вам карты. Что вам приходит в голову, когда вы их рассматриваете?

– Иногда названия, которые я там встречаю, вызывают в моем воображении картины, точно так же, как это было со мной в Цюрихе. Здания, отели, улицы… иногда лица. Но никаких имен. Лица без имен.

– Это говорит о том, что вы много путешествовали.

– Иногда мне тоже так кажется.

– Вы знаете это?

– Хорошо. Допустим, что я путешествовал.

– Каким образом вы путешествовали?

– Что вы имеете в виду?

– Что это было обычно: самолет, автомобиль – не такси, а когда вы сами за рулем.

– Я думаю, что и так и так. Почему вы об этом спрашиваете?

– Самолеты чаще всего могут объяснять большие расстояния. Вас всегда встречали? Вы припоминаете какие-нибудь лица в отелях, аэропортах?

– На улицах! – непроизвольно воскликнул он.

– Улицы? Почему улицы?

– Не знаю. Люди встречались со мной на улицах… в таких местах. Там, где темно.

– Рестораны, кафе?

– Да… и номера.

– В отелях?

– Да.

– А не конторы? Я имею в виду деловые конторы.

– Иногда, но это не как правило.

– Хорошо. С вами часто встречались люди. Их лица вы помните, но плохо. Как они такие? Мужчины? Женщины? Те и другие?

– Чаще всего были мужчины. Несколько раз женщины, но чаще мужчины.

– О чем шла речь?

– Не помню.

– Попытайтесь вспомнить.

– Не могу. Я не помню ни их голосов, ни слов. Возможно, что их и вовсе не было.

– Но расписания встреч были? Вы встречались с людьми, которые назначали вам свидания. Они ожидали встреч, и вы – тоже. Кто назначал эти встречи? Ведь кто-то должен был это делать?

– Телеграммы, телефонные звонки.

– От кого? Откуда?

– Этого я не знаю. Они просто попадали ко мне.

– В отелях?

– Думаю, что чаще всего.

– Что-то наподобие Тредстоун 71?

– Тредстоун…

– «Тредстоун». Это ваша компания, не так ли?

– Это название мне ни о чем не говорит. Я не смог найти эту компанию.

– Конкретнее!

– Я говорю очень конкретно. Этой компании нет ни в одном телефонном справочнике Нью-Йорка. Я туда звонил.

– Вы склонны считать, что это что-то необычное, но на самом деле это не так.

– С чего вы это взяли?

– Это может быть вспомогательное отделение какой-нибудь крупной фирмы. Такие ситуации распространены.

– Кого вы хотите убедить?

– Вас. Вполне возможно, что вас используют как мобильного представителя для заключения торговых сделок. Для этого имеются все данные: поступление на счет денег для реализации прямых сделок, которые были заранее одобрены. Кроме того, ваша организация труда и ваша ориентация в политике говорит о том, что ваш уровень в этой компании достаточно высок. Возможно, вы совладелец или крупный держатель акций.

– Вы делаете очень поспешные выводы.

– Но я не сказала ничего, что не подкреплялось бы логикой.

– Но есть один или два разрыва в ваших рассуждениях.

– Где?

– Этот счет имеет только приходные ордера, там никогда не было изъятия денег.

– Вы можете и не знать этого, потому что не помните. Выплаты со счета могут производиться с помощью депозитов.

– Я даже не знаю, о чем идет речь.

– Это знают специалисты. Что еще?

– Люди не должны пытаться убить кого-то за покупку каких-нибудь товаров по низкой цене. Они могут разоблачить, но убить – никогда в жизни.

– Они могут это сделать, если происходит гигантская ошибка.

– Вы говорите весьма убедительно.

– Я убеждена в этом, так как провела возле вас три дня. Вы говорили, а я слушала. Произошла огромная ошибка… Или разновидность заговора.

– В чем заключается этот заговор? Против кого он направлен?

– Это то, что вы должны выяснить.

– Благодарю вас.

– Скажите мне, пожалуйста, что приходит вам в голову, когда вы думаете о деньгах?

«Остановись! Не делай этого! Неужели тебе еще не ясно? Когда ты думаешь про деньги, ты размышляешь об убийствах».

– Не знаю. Сейчас я устал и меня клонит ко сну. Не забудьте отправить утром вашу телеграмму.

Наступила глубокая ночь. Начинался четвертый день, а сон все не приходил. Борн лежал, уставившись в потолок, в темном дереве которого отражался свет настольной лампы. Свет горел всю ночь. Мари просто оставляла его без всяких объяснений.

Утром она должна была уехать, и ему было необходимо четко представить собственные планы. Он должен оставаться в гостинице еще несколько дней, затем вызвать доктора и подготовить все для отъезда. После этого – Париж. Деньги теперь находились в Париже, и, кроме того, что-то еще притягивало его к этому городу: он ощущал это кожей. Окончательный ответ на все вопросы находился в Париже.

«Вы не беспомощный человек. Вы должны найти свой путь».

Что он хотел найти? Человека по имени Карлос? Кто такой Карлос и какое отношение он имеет к человеку по имени Джейсон Борн?

Он услышал легкое движение на живописном диване. Вглядевшись, он обнаружил, что Мари не спит. Наоборот, она внимательно смотрит на него.

– Вы не правы, и вы знаете это, – неожиданно заявила она.

– Относительно чего?

– Того, о чем вы думаете.

– Вы не знаете, думаю я или нет.

– Знаю, я вижу это по вашим глазам. Собирая факты, вы не уверены в их значении и поэтому боитесь их.

– Тем не менее они были! – негромко воскликнул он. – Объясните тогда Степпдекштрассе… Объясните толстяка в «Альпенхаузе».

– Я не могу этого объяснить, но вы тоже не можете. Вам нужно отвлечься от этих мыслей. Не надо быть тем, кем вы быть не можете, Джейсон. Забудьте об этом.

– Париж… – проронил он.

– Да, Париж. – Мари поднялась с дивана. Она была в желтом ночном халате, с перламутровыми пуговицами, начинавшимися почти у подбородка. Подойдя к нему ближе, она подняла руки и стала расстегивать пуговицы. Халат мягко упал на пол, когда Мари села на его кровать и склонилась над ним, уставившись в его глаза.

– Я хочу отблагодарить вас за мою жизнь, – призывно прошептала она.

– А я – за свою, – мгновенно возбудился он. В его воспоминаниях не осталось места для женщин, и поэтому она казалась ему всем, что он только мог вообразить.

Но они боялись говорить друг другу, что все это – только на остаток ночи до утра, может быть, на час или два. И лишь бог знал, как нуждались они в обыкновенной ласке и участии.

Они лежали, обнявшись, ничем не нарушая окружавшей их тишины. Наконец Мари подняла руку и приложила указательный палец к его воспаленным губам.

– Я хочу что-то сказать, но не желаю, чтобы меня прерывали. Пока еще я не отправила телеграмму Петеру. Пока…

– Минутку… – Он отвел ее руку от лица.

– Пожалуйста, не перебивай меня. Я сказала «пока». Это не означает, что я не пошлю ее. Может, это произойдет чуть позже. А сейчас я останусь с тобой, так как хочу проводить тебя в Париж.

Он с трудом нашел нужные слова:

– Предположим, что я против этого.

Мари повернулась, прижимаясь к нему всем телом.

– Это не твое желание. Это говорит компьютер внутри тебя.

– На твоем месте я бы не был таким уверенным.

– Но ты – это не я. Я же вижу все способы, какими ты стараешься удержать меня от этого поступка. Ты говоришь о стольких разных вещах, о которых тебе не хочется разговаривать. В конце концов, нам пора сказать друг другу все, что мы не успели сказать за эти несколько дней. Сейчас я не могу от тебя уехать. Ты нуждаешься во мне, и ты вернул мне жизнь.

– С чего ты взяла, что я в тебе нуждаюсь?

– Я могу сделать для тебя очень много такого, чего ты сам сделать не в состоянии. Это все, о чем я думала в течение нескольких последних часов. Тебе придется иметь дело с банками, счетами и с множеством других вещей, в которых я разбираюсь лучше тебя. Возможно, раньше ты знал это, но не теперь. Есть и еще кое-что… У меня имеется определенное положение в правительственных учреждениях Канады. Я могу вполне официально получить доступ к различной информации, а кроме того, могу рассчитывать на определенную защиту. Международная финансовая система терпит кризис, в результате которого страдает и Канада. Это еще одна причина, почему я в Цюрихе. Я занимаюсь насущным анализом ситуации, чтобы поддержать принятие правильных решений на государственном уровне во взаимоотношениях с нашими союзниками, а не только прослушиванием теоретических дискуссий на конференциях.