Дом Люцифера - Ладлэм Роберт - Страница 20

Смит кивнул. Затем гигантским усилием воли заставил себя не думать о том, кто лежит сейчас разрезанный на куски на холодном столе из нержавеющей стали со всеми этими желобками для сбора крови. И вместе с доктором Латфалла принялся собирать пробы крови и тканей.

Лишь много позже, когда они закончили вскрытие и Смит снял с себя зеленую шапочку, маску и перчатки, а также зеленый комбинезон и уселся в одиночестве на длинную скамью, что стояла у входа в прозекторскую, он смог снова дать волю своим чувствам. И стал думать о Софи.

Он слишком долго ждал. Слишком много и часто ездил по всему миру, слишком долгие устраивал перерывы. Он лгал себе, говоря, что рядом с Софи уже больше не является ковбоем. Все это вранье. Даже после того, как сделал ей предложение, тут же умчался в очередную из своих поездок. А теперь потерянного времени не вернуть.

Боль, которую он испытывал при мысли о том, что потерял ее навеки, казалась сильней и острей любой физической боли, что доводилось испытывать прежде. Невыносимо было смириться с мыслью, что они уже больше никогда не будут вместе. Он опустил голову, закрыл лицо руками. Он страшно тосковал по ней. Крупные слезы сочились сквозь пальцы. Сожаление. Чувство вины. Скорбь. Он весь содрогался от тихих рыданий. Ее больше нет, а ему так хочется снова обнять ее, прижать к себе крепко-крепко.

Глава 9

9.18 утра

Бетесда, Мэриленд

Большинство людей ошибочно полагают, что Национальный институт здоровья – это некое цельное и единое заведение. На деле же раскинувшийся на площади свыше трехсот квадратных акров в Бетесде, всего в десяти милях от Капитолийского холма, ВНИИЗ состоит из двадцати четырех отдельных институтов, центров и подразделений, где в общей сложности работают свыше шестнадцати тысяч человек. Невероятно высок процент обладателей ученой степени – около шести тысяч. Здесь, на ограниченной и сравнительно небольшой территории, собрано больше блестящих умов, чем в большинстве колледжей и даже университетов штатов.

Лили Ловенштейн размышляла об этом, глядя из окон своего кабинета, находившегося на верхнем этаже одного из семидесяти пяти зданий кампуса. Взгляд ее рассеянно скользил по пышным цветочным клумбам, зеленым лужайкам, окаймленным аккуратно подстриженными деревьями, автостоянкам и корпусам центра, в которых трудилось множество высокообразованных и талантливых людей.

Она искала ответ там, где его нет и никогда не было.

Директор Федерального медицинского информационного центра (ФМИЦ), Лили и сама была высокообразованным и опытным специалистом и находилась на пике своей карьеры. И вот теперь, сидя в своем просторном кабинете, она смотрела в окно, но не видела ни зданий, ни людей, ни всего остального. Она видела и думала лишь о собственной проблеме. Проблеме, которая лишь разрасталась все эти долгие годы и вот теперь готова была раздавить ее своим весом, словно навалившаяся всем телом огромная горилла.

Лили была прирожденным и азартным игроком. Все равно, во что играть, она была привержена всем играм. Сначала она проводила каникулы исключительно в Лас-Вегасе. Позднее, поступив на первую свою работу в Вашингтоне, стала ездить в Атлантик-Сити, там доступ к игорным столам был быстрее и проще. Она ездила играть в Атлантик-Сити каждый уик-энд, иногда вырывалась и в середине недели, на день или вечер. И страсть к игре росла вместе с долгами.

Если б только она могла остановиться, ограничиться, допустим, игрой в казино и краткими поездками в Пимлико и Арлингтон, проблема бы не переросла в неразрешимую. Однако она продолжала вести все тот же образ жизни, и денег, несмотря на весьма внушительную зарплату, постоянно не хватало, и продолжались проблемы с семьей, которую она навещала все реже и реже, да к тому же еще перестала присылать подарки на Рождество и ко дню рождения своим племянницам и племянникам. Пусть друзей у нее осталось совсем немного, но она как-нибудь бы смирилась со всем этим. Но теперь уже поздно, проблема превратилась в неумолимого хищного и страшного зверя.

Она делала ставки по телефону через букмекеров, делала ставки в барах через других букмекеров, и вот наконец стала занимать деньги у тех людей, которые делали бизнес на одалживании денег как раз таким безумным и заблудшим душам, как она. Теперь долг ее составлял более пятидесяти тысяч долларов, и вот на днях мужчина, имени которого она не знала, позвонил ей и сообщил, что перекупил все ее долги и хотел бы обсудить свое вознаграждение. При одной мысли об этом по спине у нее начинали ползти мурашки, а руки дрожали. Он был вежлив, но в каждом его слове слышалась скрытая угроза. Сегодня, ровно в девять тридцать, она должна встретиться с ним в хорошо известном ей баре в центре города.

Лили судорожно пыталась хоть что-то придумать. И не видела выхода. Нет, конечно, можно обратиться в полицию, но тогда все узнают. И она может потерять работу и даже отправиться в тюрьму, поскольку успела прикарманить часть денег, выделенных на закупку офисного оборудования.

И у нее уже не осталось ни семьи, ни друзей в нормальном понимании этого слова, которые могли бы выручить, дать взаймы, даже если б она посвятила их в свою тайну. Она уже успела продать один из своих автомобилей, «Бимер», и заложить дом по максимальной цене. У нее больше не было мужа. И еще она должна кучу денег за обучение сына в частной школе. У нее нет ни акций, ни облигаций, ни недвижимости. Никто не сможет ей помочь. Никто и никогда.

Она даже не может убежать. Ведь единственным средством к существованию была работа. Без работы она ничто, ноль.

Сидевший в дальнем конце бара Билл Гриффин видел, как вошла в зал эта женщина. Примерно такой он ее себе и представлял. Среднего возраста, средний класс, чопорная и подтянутая, внешность невыразительная, рост тоже средний. Ну, разве что выше на несколько дюймов, около пяти футов девяти дюймов. И весит на несколько фунтов больше положенного. Каштановые волосы, карие глаза, лицо в форме сердечка, маленький подбородок. Одежда отмечена некоторой небрежностью. Костюм поношенный, да и сидит скверно, что вовсе не подобает директору такого крупного и важного государственного учреждения. Волосы не уложены, корни седые. Типичный представитель племени азартных игроков.

И в то же время чувствовалось в ней некое высокомерие, когда она стояла в дверях и осматривала зал, пытаясь вычислить вызвавшего ее на эту встречу человека. Сразу видно – чиновник среднего ранга.

Гриффин дал ей время оглядеться.

Затем поднялся из-за столика, поймал ее взгляд и кивнул. Она быстрым и твердым шагом направилась к нему.

– Миссис Ловенштейн? – проронил он.

Лили кивнула.

– А вы?..

– Это не важно. Присаживайтесь.

Она села и, явно нервничая, сразу попыталась перехватить инициативу:

– Откуда вы узнали о моих долгах?

Билл Гриффин улыбнулся краешками губ.

– Полагаю, что на деле вам это совершенно все равно, миссис Ловенштейн, верно? Кто я, откуда узнал о долгах, почему их перекупил. Все это не имеет ни малейшего значения, разве не так?

Он смотрел на ее дрожащие щеки и губы. Она заметила этот взгляд, и лицо ее тут же окаменело. Гриффин удовлетворенно усмехнулся. Она напугана, а значит, уязвима.

– У меня все ваши долговые расписки. – Он заметил, как беспокойно забегали ее карие глаза. – И вот я здесь, чтоб предложить вам выход из этой трясины.

Она насмешливо фыркнула.

– Из какой еще трясины?

Ни одного из заядлых игроков не тревожит всерьез просто растущий долг. Игра – это страсть, своего рода болезнь. Долг означает опасность и неприятность, но по-настоящему начинает волновать игрока только тогда, когда букмекер вдруг перестает позволять вам играть, пока не выложишь на стол наличные. И Гриффин знал, что финансовое положение Лили в данный момент столь плачевно, что больше чем пять долларов поставить она не может.