Охота на Крыс - Андреев Алексей - Страница 14

Ноас молчал. Он был занят, копя силы для отчаянного удара. Он знал, что не ему тягаться с Мерлином, пять веков бывшим друидом Огня, до того как стать Верховным. Но единственным шансом Ноаса увидеть восход Солнца, да и просто выжить, была смерть Мерлина. Смерть здесь и сейчас, пока Верховный не обрушил на него всю мощь своей магии. Мерлин был свято уверен в своей безопасности, но из истории с пожаром в степи Ноас вынес понимание, что иногда можно победить намного более сильного мага, сделав неожиданный ход. Сейчас, как заклинание, друид Огня твердил про себя:

— Если первый удар смертельный, другой не нужен…

Как бы в ответ на обвинения Мерлина Ноас слабо развел руками. В следующий миг с его ладоней должна была сорваться молния. От ее удара Мерлин вместе со своим креслом превратится в отчаянно вопящий от ужаса и боли костер. Нужен был лишь один миг, но именно этого мига у Ноаса не оказалось.

Он еще разводил ладони, все было готово для магического удара, но тело уже оседало на пол, смотря на мир белым оперением стрел, торчащих из сочащихся черной кровью глазниц. Друид еще успел удивиться темноте и боли в глазах, но еще одна пара стрел вонзилась в лицо, хищно выставив из затылка Ноаса зазубренные наконечники.

Из дыма курильниц соткались две стройные, высокие фигуры в серых колдовских плащах, цветом напоминавших дым. Два эльфа стояли перед Верховным Друидом, и кусок плаща одного из них теперь по цвету походил на белоснежную мантию Мерлина, прикасающуюся к поле эльфийского плаща. Голубым светом светились глаза без зрачков, и, покоряясь незримому ветру, гордо летели пряди золотых волос. Два эльфа, в поддетых под колдовские плащи доспехах из звездного металла, гордо стояли перед креслом Мерлина.

— Ну что, — медленно проговорил Верховный Друид, — я вами доволен. И теперь я хочу сделать вам подарок. Думаю, он не оставит вас равнодушными.

На лицах эльфов мелькнуло тщательно скрываемое презрение к смертному, пусть даже трижды магу, смеющему так разговаривать с ними. Но следующие слова Мерлина заставили побледнеть невозмутимые лица.

— Вы столь доблестны, почтенные, — продолжил он свою речь, рассудив, что немного лести для этих бессмертных не повредит, — что я лишь оскорблю вашу гордость, предложив вам золото. Я предлагаю вам, в придачу к награде, отправиться на необычную охоту. И, — тут Мерлин сделал небольшую паузу, — дичью на этой охоте будет последний орк. Я знаю, что в своем мире вы смогли справиться с этими отродьями, но один из них оказался здесь, у нас. И его голова послужит для вас достойной наградой за верную службу…

Никогда не видел Мерлин более искаженных лиц у всегда подчеркнуто высокомерных эльфов. Оба эльфа возвращались в свой мир, а там принесший голову последнего орка будет прославлен навеки. И вполне возможно, что через пять — семь веков интриг займет один из королевских тронов. Повинуясь порыву злобной радости, эльфы, никогда не преклонявшие колено перед своими королями, преклонили колено перед человеческим магом, сумевшим наградить их со щедростью бога. Не торопясь вышли они из покоев Верховного Друида, и огонь безумия горел в их глазах.

Щелчком пальцев обратил в прах Мерлин тело мертвого мага, перед этим не забыв обратить в чашу пробитый стрелами череп Ноаса. На месте ран, там, где в кость впились зазубренные наконечники эльфийских стрел, теперь сияли золотые пластины с тонкой резьбой. Медленно налил в новую чашу вино Верховный Друид и медленно выпил почти черную и густую жидкость. Там, в глубине зала-пещеры, на полках стояла дюжина чаш, и любимой у Мерлина была чаша из черепа его предшественника на посту Верховного. Долго умирал глупый старик, так до конца и не поверивший, что именно он, Мерлин, его любимый ученик, уничтожил его. Медленно пил вино Мерлин, вспоминая, как стояли на колене перед ним эльфы. И гордыня пьянила мага слаще черного греческого вина…

Медленно плыл по горнице дым из трубки с изогнутым чубуком, вырезанной из корня вереска. Человек с желтыми птичьими глазами сидел в кресле неподвижно. Со стороны он напоминал спящего, и лишь попыхивающая трубка говорила об обратном. Долго думал Вершигора, по прозвищу Филин, много трубочного зелья стало пеплом в его трубке. Наконец взвесив все за и против, он сделал легкий жест рукой. Но звонить в колокольчик, прыгнувший в ладонь с книжной полки, ведьмак не стал, а просто поставил его на стол.

Без скрипа отворилась дверь, и на пороге горницы появился рыжеволосый молодец с массивным охотничьим кинжалом на поясе. Теперь Редрик, с ног до головы затянутый в черную кожу, был одет для дороги. Вершигора ничего не сказал сыну, старый ведьмак лишь на миг прикрыл веки, разрешая зайти. На столе перед ним лежала грамотка, присланная Бронеславом с заговоренным соколом.

— Дружина готова к выходу, отец, — спокойно и немного торжественно проговорил Редрик, склоняя перед отцом свою рыжую шевелюру, — может, еще какие указания будут?

— Да, будет еще приказ, — ответил Филин, — главный приказ: останься живым. Ты не мальчик и не полезешь в самое пекло, но предупредить тебя хочу. Теперь можешь ехать, но прежде найди писца, пусть напишет письмо в Ашур, Его Светлости графу Гуго. Пусть наш граф своих разбойников с большой дороги на поиски племени Крысы направит. А не то, мол, пронюхают некроманты уцелевшие насчет всех его проказ. И построже с этим интриганом.

Потом на Авалон направь письмишко, мол, Мерлин пытается добыть меч одного из Хранителей Перевала Странников. Пусть гадюка Авалонская подумает о жизни, может, какую пакость для Мерлина срочно устроит. Нам это только на руку.

Подойди сюда, сын, а то мне с кресла тяжко уже вставать, вот так, хорошо.

В следующий миг крепкий рыжеволосый детина, ростом под две сажени, отлетел к двери от оплеухи отца. Правая щека Редрика налилась кровью, но молодой ведьмак в ответ только молча поклонился и опять подошел поближе к отцу.

— На большое дело, сынок, идешь, помни, — медленно проговорил Филин и хлестнул сухонькой рукой по второй щеке сына.

Вторая оплеуха оказалась не слабее первой, на этот раз отлетевший в сторону Редрик не только поклонился, но и торжественно ответил:

— Запомнил, батько.

— Хорошо, теперь ступай. Хотя погоди. Хочешь узнать, что мне Бронеслав пишет? Молчишь?

Но ответом Филину послужило лишь молчание Редрика, замершего у двери с каменным лицом.

Старый ведьмак внимательно посмотрел на Редрика и протянул ему лоскут мягкой кожи с посланием сотника:

— Читай! Больше томить не буду, выдержал ты испытание. И если там, в степи, ты их встретишь и помочь сможешь, так плюнь на мой главный приказ. Ну, ты понял. Теперь иди. И помни, мое письмо графу Гуго отдашь в собственные руки. Дружину потом нагонишь, вначале в городе порядок навести нужно…

Разом просветлевший лицом Редрик улыбнулся отцу и, взяв письмо Бронеслава, стремительно вышел из горницы. Из правого глаза Вершигоры скользнула слеза, губы старого ведьмака еле слышно шепнули:

— Удачи тебе, сынок!…

Винт шел по ночным ашурским улицам в компании десятка ведьмаков-дружинников и напряженно размышлял. Нет, по поводу захвата живьем для последующего допроса франка-христианина и его братьев Ратибор даже не волновался. Рядом с назначенным домом уже тайно расположились две дюжины дружинников. Да с ним еще десяток. Так что некуда им бежать, переулки и проходные дворы перекрыты, помощи убийцам ждать неоткуда, разве что «Белый Христос» пару ангелов подошлет. Да и то, подошлет, так и им крылья переломаем. Не впервой.

Из головы не шла сегодняшняя беседа, а вернее, заказ от патриарха ханьского клана «Феникса». Суть заказа, для которого его столь торжественно вели сквозь весь Ханьский квартал, была проста до жути: старейшину или, как его называют ханьцы, патриарха клана, Чжан Хо, интересовала пара семейных мечей, пропавших во время пожара десять лет назад. Самое хитрое, что эти мечи Винт видел неделю назад на перевязи Кетрин, уходившей с Рогволдом и Уруком.