Испытание медными трубами (сборник) - Метлицкая Мария - Страница 34

Дементьев сошелся с рыжей продавщицей Лидой. Она была разведенкой и жила с двумя детьми и старухой матерью. Бывший муж, алкаш, разумеется, раз в неделю приходил к ней в магазин и требовал бутылку. Алиментов не платил ни копейки, нигде не работал. В общем, забулдыга забулдыгой. Лидка плакала и жаловалась, что он ее совсем достал. Дементьев с ним разобрался. Бывший муж сгинул, а Лидка Дементьева зауважала. Встречались они у него, но на ночь Лида не оставалась – мать устраивала скандалы. Лида забегала к нему после работы, готовила немудреный обед и убегала. С работы Дементьев уволился – надоело мотаться в Москву. Помогал Лидке разгружать товар, она ему за это подбрасывала немного денег. Летом продавал на базарчике то землянику, то чернику, собранные в лесу, или кукурузу и горох – ездил подальше, в поля, обкрадывал, так сказать, родное сельское хозяйство. А в августе начинались грибы. И это было самым прибыльным делом.

Конечно, пил. Лидка его не корила. Не алкоголик ведь – так, тихий пьяница. Не буянит, не скандалит. Руки не распускает. В доме чисто. Сам себе стирает и гладит. Копейку заработать не отказывается. А где взять другого? Чтобы совсем не пил? Лидка искренне считала, что таких вообще на свете не бывает. И еще она считала, что ей крупно, просто несказанно повезло. Сколько баб одиноких мается без всякой надежды на лучшую долю.

Редко – приблизительно раз в год – на дачу приезжал хозяин, Борька Шапиро. С хозяйским видом осматривал ухоженный участок и прибранный дом, оставался доволен и приговаривал: «Ну, ну». И каждый раз у Дементьева замирало сердце – вот сейчас Борька его попросит освободить помещение. Но этого не происходило. На лето Борькина жена Сонечка уезжала с ребенком к свекрам в Америку, там для нее и любимого внука снимали дом на океане.

Борька с Дементьевым выпивали: обычно Борька привозил хороший армянский коньяк. Долго молчали – говорить особенно было не о чем. Однажды Борька спросил:

– Так и собираешься жить дальше?

– Как? – резко спросил Дементьев.

– Да вот так, по течению, – объяснил приятель. – Неужели ничего не хочешь в жизни изменить?

– Не-а, меня все устраивает. Я даже, можно сказать, вполне счастлив.

Борька тяжело вздохнул.

– Не веришь, – усмехнулся Дементьев.

– Не верю, – подтвердил Борька.

– А вот это зря, – со злостью проговорил Дементев. – Я вполне счастливый человек. Живу, как хочу, никому ничего не должен, кроме тебя, разумеется. Хожу в лес, купаюсь в речке. Сплю, когда хочу. Когда хочу – есть теплая баба под бочок. Чем не жизнь?

– Ты же спиваешься, Витька, – грустно констатировал Борис. – Тихо и планомерно.

– Деградирую, в общем, – кивнул Дементьев, а потом разгорячился: – Куда мне податься, Борь? Скажи, куда? Квартиры нет. Ребенка не показывают. На работу по специальности я, как ты понимаешь, не устроюсь. Богатых родителей у меня – ты уж извини – нет. Родни – тоже. Никого у меня нет. И ничего. Есть простая русская баба. Иногда – простая до отрыжки. Но любит меня – это наверняка. Так, как никто не любил. И не предаст. – Он затушил сигарету, встал и подошел к окну.

– Тебя еще Светка любила, – тихо сказал Борька.

– Кто? – обернулся Дементьев и рассеянно протянул: – А, ну да.

Борька уехал, а он не спал всю ночь. Ком в горле, слезы дурацкие. Стыдно, ей-богу. Грех на жизнь жаловаться. А на судьбу… Так она у каждого своя. Дементьев был фаталистом.

Светка с мужем решили строить дом – опять ждали ребенка. Трое детей – квартира уже маловата. Да и вообще, дети должны жить на природе. Участок, конечно, искали в ближнем Подмосковье – быстрее добираться до работы. Светка хотела, чтобы он был большой и светлый: березы и сосны, кусты жасмина и сирени и – большая поляна. На поляне будут играть дети, а на березах будет висеть гамак. Светка станет лежать в гамаке и смотреть на детей. В тени можно поставить большой стол. Алан будет жарить шашлык, и по всему участку станет медленно расплываться теплый и вкусный дух семейного очага. Потом все сядут за стол, дети примутся уплетать мясо, а они с мужем выпьют по бокалу холодного красного сухого вина – друг за друга, за здоровье всех близких. За детей и еще – за любовь. И будут смотреть в глаза друг другу.

Дом надо строить деревянный – никакого кирпича – и светлый: деревянные стены и полы, высокие окна, камин, возле которого по вечерам сможет собираться семья. Светлая спальня – белые льняные шторы, теплый свет, цветы в высоких и прозрачных вазах.

«Все так и будет», – решила Светка и рьяно взялась за поиски участка. Узнала, что сосны – это Казанка. Почва там песчаная, никакие дожди не страшны, все тут же высыхает. К тому же старые поселки, приличные люди, а не нувориши с замками до небес. Вечерами она сидела в Интернете, копалась в газетах, выписывала адреса, созванивалась с хозяевами и агентами. С утра начинала свои объезды. Оказалось, что дело это ох какое непростое: то ей не нравится, то цена кусается, то железную дорогу слышно. Однажды нашла подходящее – все хорошо, все устраивает. Запала. Мужа свозила – он тоже одобрил. Уже задаток повезла, а хозяева передумали. Жалко стало семейное гнездо. Светка упрашивала, умоляла. Цену подняла. Они ни в какую. А надо было торопиться, пока живот на нос не полез.

День был солнечный и теплый. На небе – ни тучки, сплошная беспредельная синева, какая бывает только в июле. А на дворе, между прочим, самый конец августа, последние летние денечки. Светка взяла с собой бутерброды и бутылку морковного сока. Есть ей хотелось постоянно. С дорогой тоже повезло – до самой Удельной проскочила почти без пробок. Нужный адрес нашла легко – почти не плутала. Зашла на участок и обмерла: это было абсолютно то, что она намечтала, как будто Боженька подсмотрел. Высокие, стройные сосны. Целый березовый подлесок. Огромная лужайка. У крыльца кусты жасмина. У забора – сирень. Узкая, извилистая дорожка вела к старому, ветхому дому в глубине участка. Хозяйка улыбнулась:

– Ну, дом, как я понимаю, вас не интересует.

Светка кивнула и несколько раз обошла участок. От потрясения молчала. Хозяйка предложила зайти в дом, отдохнуть и выпить чаю. Сели на маленькой кухоньке. Хозяйка рассказывала, что это дом бывших свекров. С их сыном она развелась еще в молодости, вышла второй раз замуж очень удачно, родила дочку и сына. Бывший муж так свою жизнь и не устроил. Долго болел, был совсем одинок. Она иногда приезжала к нему, привозила продукты. Когда он умер, вскрыли завещание, и оказалось, что дом и квартиру он завещал ей. Она была сильно удивлена и, конечно, счастлива. В квартире будет жить ее дочь, а она сама собирается переехать к сыну в Бельгию, так что деньги от продажи дачи пойдут ему, чтобы он мог купить нормальный дом или квартиру. К даче этой она совершенно не привязана, продавать ей ее совсем не больно. А бывшему мужу она поставила роскошный памятник из белого мрамора. Ходит туда часто и кланяется ему до земли. Светка даже не стала торговаться – боялась спугнуть такую удачу. Назавтра договорились встретиться у нотариуса и оформить задаток. На прощание хозяйка дала ей целую корзину крупных, крепких яблок с ярко-красными бочками. Светка еще раз обошла участок и у калитки глубоко вздохнула – уходить ей не хотелось. Она села в машину, закрыла глаза и откинула голову. Потом встряхнулась, посмотрела на часы и решительно завела мотор. У станции заметила небольшой базарчик: за деревянным прилавком стояли несколько бабулек и пара мужиков. «Остановлюсь, куплю свежей зелени и местной, с огорода, картошки». Она вышла из машины и подошла к торговцам. У маленькой, круглой, как колобок, бабульки купила укроп, петрушку, мелкую морковку и картошку – с шероховатой кожицей и фиолетовыми глазками.

– Синеглазка, – важно сказала бабулька. – Самая рассыпчатая и белая. Счас уже такую не содют.

У маргинального вида мужичка, в надвинутой по самые брови старенькой кепчонке, Светка увидела грибы и подошла поближе. Грибы – крепкие и мелкие беляки – были разложены по кучкам.